Наталья Александрова - Флакон императора
– Десять – это несерьезно! – Надежда сделала вид, что направляется к выходу.
Вера не сводила глаз с ларчика.
– Ну, двадцать… – смягчился продавец. – Всего сто двадцать тысяч… дешевле вы точно нигде не найдете!
– А если еще немного подумать? Может быть, вы посоветуетесь с хозяином?
Продавец тяжело вздохнул:
– Ну ладно… пусть будет девяносто восемь тысяч. Но это уже ниже себестоимости… ниже того, что мы сами заплатили за этот ларец!
– Не очень-то я верю… – пробормотала Надежда.
– Хотите верьте, хотите нет, но дешевле я его уступить никак не могу! Девяносто восемь – это последняя цена!
– Ладно, тогда мы с подругой немного подумаем.
– Думайте, только не очень долго! Это замечательный ларец, и он может быстро уйти.
– Ну, не очень-то на это рассчитывайте! – проговорила Надежда и вышла из магазина, уводя за собой Веру.
Вера шла за Надеждой Николаевной, безвольно переставляя ноги и то и дело оглядывалась на заветный ларчик.
Выйдя из магазина, Надежда осмотрелась. На другой стороне улицы она заметила небольшое кафе и направилась туда. Вера шла за ней в полной прострации, с потухшими глазами.
Они нашли столик у окна, через которое был хорошо виден вход в магазин Бармаглота. Надежда заказала две чашки кофе, хотела еще взять какой-нибудь десерт, но вспомнила, как утром вставала на весы, и передумала.
Вера сделала несколько глотков кофе, и в ее глазах наконец проступило осмысленное выражение.
– Этот ларец точно понравится Антонине Васильевне! – проговорила она. – То есть… тьфу… это точно тетин ларец!
– Ты уверена?
– На сто процентов! Я же его долго рассматривала, когда оформляла как единицу хранения!
– Это хорошо, – с сомнением в голосе протянула Надежда. – Но как нам его заполучить? Конечно, проще всего было бы купить, но где взять такие деньги? У тебя есть свободные сто тысяч?
– Девяносто восемь, – поправила ее Вера.
– Да, конечно, сто или девяносто восемь – это принципиальная разница! Так что – девяносто восемь у тебя есть?
– Нет… – вздохнула Вера. – У меня было всего двенадцать тысяч, и то, боюсь, Денис половину уже потратил, а до получки еще целая неделя… Может быть, занять? Какие-то фирмы все время предлагают краткосрочные займы…
– Вот этого ни в коем случае не делай! Знаешь, как говорят – занимаешь чужие и на время, а отдаешь свои и навсегда! А эти фирмы, которые предлагают займы до получки, – это вообще кошмар! Одна моя знакомая по глупости заняла у них две тысячи и забыла вовремя вернуть, так они из нее потом вытрясли с процентами больше ста! Представляешь, сколько они потребуют с тебя, если ты займешь у них сто? Нет, об этом даже не думай!
– Может быть, сообщить в полицию? – предложила Вера. – Он ведь, этот ларец, краденый!
– Из этого ничего хорошего не выйдет. Начать с того, что ты поместила ларец в музей без официального оформления, так что будет трудно доказать, что он действительно твой. Далее, ваш заместитель директора хоть и ворюга, но человек хитрый и осторожный, он от всего отопрется и еще на тебя всех собак навешает…
– Да, он может… – вздохнула Вера. – Но что же делать? Как вернуть этот ларец?
Надежда Николаевна задумалась, потом искоса взглянула на Веру и проговорила:
– Единственное, что мне приходит в голову, – украсть его. Точнее, выманить хитростью. Подменить или еще что-нибудь придумать… в общем, подключить мозги.
– Украсть? – Вера покраснела. – Как можно?! Я никогда в жизни не брала чужого!
– Так это как раз не чужое, а твое… точнее, твоей тети.
– Да, тети… – Вера схватилась за голову. – Как мне сказать тете, что ее ларец пропал? Она этого просто не переживет… она очень им дорожила и отдала мне, чтобы сохранить… А я не смогла его сохранить… Что делать? Что делать?
– Кстати, о твоей тете… – задумчиво проговорила Надежда. – Напомни, как она выглядит?
– Как? – переспросила Вера. – Обыкновенная женщина средних лет, ни худая, ни толстая, волосы такие… чуть темноватые… стрижены довольно коротко… ну, самая обыкновенная!
– А где она работает?
– Раньше работала в небольшом издательстве, но недавно оттуда ушла.
– В издательстве? – Надежда насторожилась. – А как это издательство называется?
– Какое-то звездное название… то ли Сириус, то ли Канопус, то ли Антарес… а, нет, Вега!
– Может быть, «Вега-плюс»?
– Да, точно, точно, «Вега-плюс»! А что, вы тоже там работали?
– Нет, не работала, но как-то заходила туда по делу, – протянула Надежда, вспомнив, как искала в этой самой «Веге» неуловимую Елену Петровну Фараонову.
– И к чему вы это ведете?
– А скажи, давно ты свою тетю видела?
– На прошлой неделе.
– А по телефону с ней когда последний раз разговаривала?
– Да, вот, кстати, я ей вчера и сегодня звонила, а у нее телефон не отвечает. А вы почему спрашиваете?
– Вот что, Вера, – Надежда помолчала, решаясь, – ты только не волнуйся и внимания не привлекай.
– Да что случилось-то? – Вера побледнела.
– Боюсь, у меня для тебя плохие новости. Боюсь, что твоя тетя попала в большие неприятности…
– Большие неприятности? – Вера удивленно подняла глаза. – О чем вы говорите?
– Ты только не волнуйся так… – Надежда взяла Веру за руку.
– Да хватит вам меня подготавливать, я не маленькая девочка, говорите, как есть!
– В больнице твоя тетя! – брякнула Надежда. – И состояние ее тяжелое. Да сиди ты на месте! – прикрикнула она, увидев, что Вера вскочила и приготовилась бежать. – Ну, куда ты собралась, скажи на милость? Выслушай сначала, а потом беги! Кофейку вон выпей, успокойся! Тебе это не повредит!
Вера машинально отпила кофе и поморщилась.
– Значит, так, – начала Надежда, – есть у меня подруга детства Муська Василькова…
Надо отдать должное Вере, она слушала внимательно и не перебивала. Надежда Николаевна умела рассказывать – не отвлекаясь на ненужные подробности, вычленить суть, изложить все толково, а Вера, как оказалось, умела слушать. Надежда дошла уже до поездки с дачи, до того, как они остановились на шоссе, увидев на дороге выброшенную из машины женщину, но вдруг осеклась: случайно бросив взгляд в окно кафе, она увидела на другой стороне улицы двух мужчин. Один – высокий, широкоплечий блондин, другой – маленький, сутулый, с прилизанными темными волосами. Надежда даже разглядела скошенный подбородок, который делал маленького брюнета похожим на голодную акулу. У нее не осталось никаких сомнений: это были те двое бандитов, которых она видела сначала в Эрмитаже, а потом на станции метро, откуда звонила…
Надежда отшатнулась от окна, пригнулась и только потом поняла, что ее трудно разглядеть снаружи.
– Что это с вами? – удивилась Вера. – От кого это вы прячетесь?
– Видишь тех двух мужчин на другой стороне улицы? – спросила Надежда, невольно понизив голос.
– Ну, вижу!
– Так это именно те двое, которые похитили твою тетю в Эрмитаже! Ну, по крайней мере, я думаю, что это была твоя тетя.
– Вы уверены?
– Уверена! Тем более, ты видишь, куда они направляются?
Криминальная парочка шла прямиком к подвальчику, где размещался магазин Бармаглота.
– Точно, это они, – сказала Надежда. – Ну до чего же наглые мерзавцы! Ведь я же их полиции сдала вместе с фургоном! Выкрутились, значит…
– О чем вы говорите? – встрепенулась Вера. – Что там про тетю-то? Она ранена? Тяжело?
– Боюсь, что так, – вздохнула Надежда. – Утешать тебя не буду, мой знакомый врач сказал, что голова у нее разбита, что травма тяжелая. Сама понимаешь, на ходу из машины выпасть – это не шутки. Ну, возможно, что и обойдется.
– Да какие шутки? – Вера вскочила с места. – Что же вы мне голову морочили столько времени? У меня единственная родная душа в тяжелом состоянии в больнице, а вы тут про безделушки какие-то толкуете! До того ли мне!
Надежда хотела сказать, что, судя по всему, ларец для Вериной тети был очень важен, что именно из-за него с ней все и случилось и что вопрос этот обязательно нужно выяснить, и ларец не потерять, но Вера уже схватилась за телефон.
– В какой, говорите, больнице? В областной? Ага… вот оно… Скажите, – закричала она в трубку, – Миклашевская Софья Викторовна в какой палате? Что? Нет у вас таких? Как же так…
– Постой-ка! – Надежда вырвала у нее трубку и через пять минут разговора выяснила, что поступившая вчера ночью неизвестная больная с травмой головы и множественными переломами лежала сначала в травматологии, а после обеда ее перевели в нейрохирургию, потому что положение серьезное, нужна сложная операция. Больная в себя не приходит, состояние тяжелое.
– Что делать? – Вера с грохотом опрокинула стул. – Куда бежать? Нужно домой к ней зайти за документами и вещами, так у меня ключи дома лежат. И телефон еще разряжается…
– Езжай сначала в больницу, – посоветовала Надежда, – хоть убедишься, она это или не она. А там уже скажут, что в первую очередь привезти. Да осторожней там, не распускайся, сама-то под машину не попади!
