Дарья Калинина - В семье не без убийцы
– Это не мой! – быстро ответила Аня. – Сестра приехала вместе с малышкой. Вот и приходится их возить.
– Ну, тебе еще повезло. У моей сестры двое детей. И оба такие шустрые, что просто караул.
И, улыбнувшись друг другу на прощание, они пожали руки и расстались. Аня поехала по своим делам, а Мариша по своим. Телефонами они обменялись. И Аня попросила держать ее в курсе дела.
– Потому что уж если так получилось, что Наташи больше нет, то я готова была бы взять на себя заботы о ребенке.
Мариша сначала не поняла, что она имеет в виду. А когда поняла, то изумилась до крайности.
– С чего вдруг ты решила, что тебе отдадут малыша? Даже если бабушки и дедушки от него откажутся, есть и другая родня. У Наташи, как я помню, родственников целая куча.
– Если бы ты знала мою историю лучше, то поняла бы, что я не самый плохой вариант.
– Не понимаю, что ты хочешь этим сказать.
Но больше Аня не пожелала ничего добавить, села в машину и уехала. А Мариша отправилась с визитом в тот дом, где выросла Наташа и где до сих пор жили ее родители. В квартиру по соседству с Маришей Наташа с мужем въехали после свадьбы или незадолго до нее. И это был совсем небольшой отрезок их жизни. Куда более длинный отрезок приходился на квартиры родителей молодых людей. Так что после родителей Наташи сыщица планировала посетить, если придется, и родителей Романа.
– Хотя убили-то Наташу, значит, по логике вещей и убийцу надо искать среди круга общения Наташи.
Родители убитой встретили сыщицу настороженно.
– Чего приперлась? – поинтересовалась Марина, едва открыв дверь. – Мы тебя не звали.
– А я по собственному почину приехала. Михасик не нашелся?
– Не-е-ет.
Голос женщины звучал как-то неуверенно. Похоже, Марина только сейчас вспомнила о том, что у нее есть внук и что этот внук пропал. Нечто вроде угрызений совести, испытанных ею в этот момент, заставили ее посторониться, пропуская сыщицу в квартиру.
– Проходи.
Мариша не заставила упрашивать себя дважды. Она тут же проскользнула через порог и в изумлении остановилась. Сказать, что в квартире было тесновато, значило не сказать ничего. Малогабаритные размеры стандартной двушки с огромным трудом вмещали в себя те вещи, которые вчера Марина с ее мужем «спасли» из квартиры дочери.
– Вы что же, к себе всю Наташину обстановку притащили?
– А куда должны были тащить? К чужим людям?
– Ну, я не знаю, просто тут же у вас теперь не пройти.
– Ничего. Знаешь, как говорят, запас карман не тянет. Протискивайся давай.
Сыщице ничего не оставалось, как пойти по узкому проходу следом за хозяйкой. Марина не преувеличивала, в некоторых местах и впрямь приходилось двигаться боком, буквально протискиваясь между тюками, свертками, дверцами шкафов и прочим. Входы в туалет и ванную комнату тоже были заставлены коробками.
И Мариша удивилась:
– Как же вы пользуетесь удобствами?
– А так и пользуемся. Когда надо, отодвигаем. Потом обратно.
– Ужасно. Может, вам склад снять?
– Еще на ерунду деньги тратить! Перебьемся. Небось не баре.
– Вы – это еще полбеды. Но что будет с Михасиком?
– А при чем тут он?
– Ребенок ведь не сможет среди таких гор и залежей вещей существовать. Они ведь у вас до потолка. Он захочет на них забраться и обязательно что-нибудь свернет или перевернет на себя.
– Упаси бог! – встревожилась Марина.
Но не успела Мариша обрадоваться, что хоть какие-то человеческие чувства пробудились в этой колоде, как женщина воскликнула:
– Что мальчишке тут делать?
– Но вы же его бабушка.
– И чего? Я уже старая и больная притом женщина. Сама еле поворачиваюсь, куда мне с ребенком возиться, да еще сама знаешь с каким резвым.
– Но что же тогда будет с Михасиком?
Марина явно и сама не знала, что будет.
– Может, мальчишку еще родители Романа себе заберут.
В голосе у нее уверенности не слышалось. Чувствовалось, что Марина и сама не верит, что найдутся дураки, способные взять в наше время заботу о маленьком ребенке. Пусть даже этот ребенок и их собственный внук.
– А если и они не захотят?
– Ну… тогда не знаю. Может, кто из наших родственников желание выразит. Правда, у всех полно и своих огрызков.
– Не поняла… Вы что, даже не уверены, возьмет ваша семья Михасика или нет?
– А чего ты не поняла? Кому он теперь нужен, сирота горемычная? Ни отца, ни матери. Говорила я Наташке, рожай от Генки или от уголовника хоть своего. Так нет же, уперлась! Те замуж ее, видишь ли, не брали, а Ромка согласен был и жениться. Вот она и сказала: хоть за нищего, но замуж. Самолюбивая была она больно, от этого, как я думаю, все и беды.
Мариша услышала из всего сказанного одну фразу.
– Так Наташа и сама толком не знала, от кого у нее ребенок?
Мать покойной кинула на нее острый взгляд:
– Ну, теперь-то уж скрывать нет смысла. Сомневалась Наташка. Она ведь у меня красавица была, успехом у мужиков пользовалась. Какие за ней видные парни ухаживали, не чета этому ее хлюпику, которому она в итоге досталась! И чего она с ним связалась? Далась ей эта печать в паспорте. Что ей, жить с этой печатью? Ведь Генка у нее мужик был что надо. Ну, женат, так что с того? Жена ему совсем не мешала. Он же все время в разъездах, поди там уследи, когда он и впрямь в деловой поездке, а когда с Наташкой в Италии. Или тот же Борис… Вот уж мужчина так мужчина.
– А с ним что не так? Тоже женат был?
– Нет, с ним иначе вышло. Может, он бы и женился, да за решетку угодил. Много ему там светило, Наташка решила с ним не связываться. Тем более что и уверенности, что это точно его ребенок, у нее не было. А с Борисом такие шутки бы не прошли. Уж очень крут он был. Побаивалась его Наташка, по правде сказать, я и сама перед ним робела.
Марише как-то не верилось, что такая самоуверенная колода может перед кем-то там робеть. И она почувствовала невольное уважение к этому Борису. Но в то же время испытала она и разочарование.
– Значит, Борис сейчас сидит?
– Кто тебе сказал?
– Вы.
– Когда?
– Только что! Сказали, что Борис мог жениться на Наташе, но угодил за решетку.
– Верно, посидел чуток. Только недолго. Как я посмотрю, трех лет не прошло, уже снова на свободе. Наташка говорила, что заглядывал он к ней, и, между прочим, не так давно это было.
– А что хотел?
– Что хотел… Наташку и хотел.
– В смысле?
– Да не в том, а всерьез. Мужика, говорит, бросай своего и давай со мной по-старому замутим. Мол, пацан уже есть, вижу, что от меня. Согласен и жениться, коли тебе так охота в официальном браке состоять. Бабла, говорит, у меня теперь немерено, а вот счастья нет. Возраст, говорит, опять же семью охота создать. Сказал, что двух телок после Наташки сменил, никакого сравнения с ней нету. Так прямо и выложил ей, как на духу, тянет меня к тебе, а как увидел, так прямо старые дрожжи поперли, бросай своего малохольного муженька и ко мне перебирайся.
– Выходит, Наташа мужа собиралась бросить?
– Да она бы его запросто бросила, а ребенок? Роман ведь отцом мальчишки по всем бумагам был записан. И потом он очень здорово, скажу я тебе правду, к этому противному мальчишке привязался. Я уж и то ему говорила, Ромка не балуй пацана. А он только отмалчивался.
– Там больше Наташа сына баловала.
– Ну, коли Ромка позволял ей, значит, в душе одобрял. И игрушки он мальчишке постоянно покупал, любил его, точно тебе говорю. Ромка бы возражать начал, коли Наташка бы ребенка с собой забрала в другую семью.
– Надо думать.
– Вот потому Наташка и сомневалась. Одной уйти, сына Роману оставить, так Борис не соглашался. Он ведь тоже ребенка хотел. Понимаешь, вбил себе в голову, что Михасик – это от него сын. Дескать, похож на него. Да и то сказать, и впрямь мальчонка характером в него пошел. Такой же манипулятор и всегда на своем настоять умеет.
Значит, Борис умел настоять на своем. И ему нужен был Михасик. Нужна ли ему была Наташа, разговор другой. Наверное, тоже нужна. Или все-таки не очень? В любом случае Марише казалась необходимой личная встреча с этим человеком.
– Скажите, а у вас координаты этого Бориса есть?
– Да ну, откуда! – отмахнулась Марина.
– Неужели совсем ничего не можете припомнить?
– Разве что внешность. Высокий такой, широкоплечий, в возрасте уже, но двигается легко. Говорил, что в молодости спортом занимался, даже разряд какой-то там имел, но и сейчас поддерживает себя в форме.
– Блондин?
– Лысый. Верней, бритый. Но глаза светлые. Морда круглая. Жрет много. Вот пожрать он любит. Да! Наташа говорила, что есть у него любимое местечко, где он каждый вечер бывает. Хоть гром, хоть молния, а Борис там.
– И что это за место?
– Погоди… Называется оно… дай бог памяти, сколько лет прошло… Ага, вспомнила! Ливерпул!
– Может быть, Ливерпуль?
– Нет, Наташка говорила именно так. Не знаю, пригодится ли тебе эта информация. Может, Борис уже давно сменил точку заправки. Да и вообще, может, этот ресторан закрыт давно.
