Приключения Шуры Холмова и фельдшера Вацмана (СИ) - Милошевич Сергей
— Так вы считаете, что есть хоть какая-то надежда?! — всколыхнулась хозяйка.
— На что? — усмехнулся Холмов. — На воскрешение вашего покойного супруга? Выбросьте уже эту ерунду из головы. Единственное, что я попытаюсь установить — это кого вы в действительности видели в новогоднюю ночь на своем балконе и с какой целью этот неизвестный туда забрался. Ведь насколько я понял — вас интересует любой исход расследования, не так ли?
— Да, да, конечно, — сразу «потухла» вдова Шепченко. — Хотя бы это, а там может…
Попросив хозяйку сообщать ему обо всех, даже самых пустяковых, а тем более странных и непонятных событиях, которые будут с ней происходить, Шура откланялся.
Выйдя на улицу, и констатировав, что уже наступили сумерки, Шура побрел к трамвайной остановке, по дороге размышляя о событиях сегодняшнего дня. «Ведь вовсе не исключен вариант, что на балконе находился какой-то случайный бомж или грабитель, — думал он. — Тогда ищи-свищи его теперь. Ладно, посещение „Бури“ поможет многое определить»… Тут Холмов увидел идущую ему навстречу симпатичную женщину и по ассоциации вспомнйл о просьбе Димы Вацмана добыть ему какую-либо информацию об одесских проститутках. Чертыхнувшись, Шура повернулся в обратную сторону и зашагал в сторону Приморского райотдела, где работал следователем его хороший знакомый, можно даже сказать приятель Серега Шандура, с которым они вместе учились в Одесской средней школе милиции. Серега был отличным, веселым хлопцем и толковым, способным работником. Лишь два обстоятельства мешали его успешному продвижению по службе — чрезмерное пристрастие к спиртному и случай полуторагодовалой давности. Когда Серега, дабы не возиться с раскрытием очередного убийства и не портить показатели, «втихаря», собственноручно перетащил еще теплый труп убитого на соседнюю улицу, территориально относившуюся к соседнему РОВД.
— О-о, Шурик, сколько лет! — обрадовался Серега, увидев Холмова. — Какими судьбами? Не дожидаясь ответа, он нырнул под стол и извлек оттуда початую бутылку коньяку.
— Закрой дверь на замок, — попросил Серега, разливая коньяк по стаканам. — Ну, давай, за новый год, за встречу…
Они чокнулись и выпили. Жуя кусок мармелада. служивший им единственной закуской, Шура обратил внимание на маленькую мохнатую собачонку, похожую на помесь болонки с карликовым боксером, дрожавшую подстилке в углу кабинета.
— Что это за ублюдок? — поинтересовался Шура, кивнув в сторону цуцика. — Твой, что ли?
— А ну его к черту! — внезапно разозлился Серега. — Навязали этих блоходавов на нашу голову, теперь хоть на улицу не выходи…
— Как навязали? — удивился Холмов.
— А так! Какой-то идиот из высокопоставленных чинов МВД докторскую диссертацию защитил. Дескать, в служебно-розыскном собаководстве необходимо переходить на карликовые породы собак. Мол, нюх у них не хуже, зато жрут в три раза меньше, чем овчарки. Общая экономия на жратве по стране в год — столько-то сотен тысяч рублей. Теперь вот, дали нам пекинесов вместо овчарок. Приедешь на место происшествия с ним, а народ со смеху покатывается…
Они выпили еще и Серега, позабыв о своих собачьих неприятностях, стал с увлечением рассказывать, как он недавно «вычислил» двух хануриков с ближних Мельниц, которые весьма оригинальным способом добывали «бабки» на опохмелку. Суть этого, действительно неординарного способа заключалась в следующем: один из хануриков прикидывался больным, а второй вызывал к нему участкового врача. Когда врач являлся и заботливо осматривал «больного», предварительно раздевшись в прихожей, здоровый ханурик доставал у него из пальто кошелек и вытаскивал оттуда одну-две купюры (все деньги не забирались, чтобы не вызвать подозрений).
Лишь когда бутылка с коньяком была осушена до дна и возникла обычная в таких случаях пауза в разговоре, Холмов вспомнил о цели своего визита. — Нет ничего проще, — беспечно махнул рукой Серега, услышав о просьбе Шуры.
— Посиди маленько, я сейчас… Пошатываясь, он вышел из кабинета и вскоре вернулся с желтой палкой под мышкой.
— Вот, здесь наши основные валютные сучки, — хлопнул Серега ладонью по папке. — Всю папку с собой я тебе дать не могу, так что переписывай данные прямо тут. А фотографии можешь на время взять, потом вернешь как-нибудь…
Глава 4
«…и вот, в то самое время, когда трудящиеся нашего славного города-героя Одессы не жалея сил работают в поте лица своего, стараясь успешнее выполнить решения ноябрьского (1982 год) пленума ЦК КПСС, некоторые гражданки „работают“, с позволения сказать, другим местом, у гостиниц „Красная“, „Одесса“ и „Черное море“. Продавая свое тело иностранным господам, они тем самым позорят высокое звание советской женщины. Кто же эти гражданки, спросите вы? Вот, извольте взглянуть на их развратные физиономии на фотографиях, товарищи. Это сотрудница вычислительного центра Раковецкая, нигде не работающая Есина…»
— Ну ты, словно, как какой-то заправский партийный писака строчишь, — неодобрительно произнес Шура Холмов, заглянув через плечо Димы Вацмана, который, высунув язык от усердия, писал свой крутой фельетон о проститутках. — Этак, я с тобой, глядишь и здороваться перестану…
— Так ведь иначе не опубликуют… — смутившись, стал оправдываться Дима, но Холмов резко перебил его.
— Значит вообще тогда ничего не пиши! Чем ты, в таком случае отличаешься от этих самых шлюх из своего опуса? Да ничем! Вернее, только деталями — те своей промежностью торгуют, а ты своими извилинами…
Холмов схватил в раздражении чайник, отхлебнул из него водички, одел пальто, нахлобучил шляпу и не попрощавшись ушел.
Стопы свои Шура Холмов направил в научно-исследовательский институт «Буря», чтобы выяснить там некоторые подробности относительно жилищных проблем в этом учреждении. Однако, так как «Буря» относилась к предприятиям оборонного, то есть закрытого, секретного типа, проникнуть на ее территорию оказалось делом нелегким. Не помогло даже удостоверение сотрудника милиции. Поэтому Холмову ничего не оставалось делать, как покинуть проходную, обойти НИИ с другой стороны, найти в заборе, окружавшем институт, дырку, и воспользоваться ее услугами.
Проникнув таким образом на территорию НИИ, Шура первым делом отправился к председателю профкома. Представившись новым инструктором обкома профсоюза (корочку удостоверения инструктора Холмов действительно стащил из открытого кабинета в обкоме профсоюза, когда еще работал инженером по технике безопасности в Главном Канализационном Управлении). Шура стал задавать наводящие вопросы, неторопливо подбираясь к главней цели своего визита. Через некоторое время выяснилось, что с жильем в НИИ «Буря» действительно туго. Что же касается служебных, ведомственных квартир, то их предоставляют временно, до получения собственного жилья особо ценным работникам, а также другим нуждающимся гражданам, име- ющим либо особые заслуги перед страной, либо какие-нибудь льготы. К ним относятся инвалиды и ветераны войны и труда, лица, награжденные орденами и медалями, матери-одиночки, а также сотрудники, лишившиеся жилья в результате каких-либо стихийных бедствий. В настоящее время свободного ведомственного жилья у института не имеется. Две служебные квартиры освободятся не раньше, чем черед год-полтора, когда строители сдадут дом, в котором три квартиры должны отойти «Буре», остальные — гораздо позже. Что же касается Шепченко (тут предпрофкома, полный, круглолицый дядька, внешне немного смахивавший на популярного артиста Евгения Моргунова, только волосатого, начал немного нервничать). то, откровенно говоря, ведомственную квартиру ему предоставили исключительно благодаря ходатайству его родного брата, работающего в министерстве. Так же, благодаря вмешательству этого же брата. служебная квартира была оставлена за вдовой пожизненно.
— «Что ж, похоже я все-таки на верном пути, — с удовлетворением подумал Холмов. — Осталось узнать — кто из сотрудников „Бури“ в наибольшей степени нуждается в жилье, имеет право на ведомственную квартиру — и дело в шляпе. Дальше, конечно, придется еще немало поработать, но главная нить, думаю, найдена. Здесь несомненно имел место „бирмингемский вариант“….
