Лоуренс Блок - Вор в роли Богарта

— Влада, — подсказал я. — Да, именно. Я думал, что узнал его по маркам. Но это не так.

— Не так? Но ведь ты сам говорил, что смотрел в каталоге и что он там был, большой, как сама жизнь, и столь же безобразный!

— Ничего он не безобразный, — сказал я. — Очень привлекательный мужчина. Во всяком случае, был таковым, потому как теперь ему стукнуло бы сто десять. И уж большим его в этом каталоге никак не назовешь! Портретики там совсем крохотные. Да мне лупа понадобилась, чтобы убедиться, что это тот самый человек, что и на снимке.

— И что?

— Вся штука в том, что узнал я его по другой фотографии. Именно это я и вспомнил в тот момент.

— По другой? Той, где Илона с мамой и папой? — Она разинула рот. — Но, Берн, это же анатрурийский вариант Анастасии! А Илона — пропавшая без вести принцесса, да?

— Ты это о чем?

— Неужели непонятно? Да, ну конечно же! Именно это и объясняет, почему она так поспешно собрала свои вещи и скрылась. Она тебя любит, Берн.

— Оригинальное объяснение, нечего сказать.

— Да нет, я не о том! — нетерпеливо воскликнула она. — Ничегошеньки ты не понял! Она не может выйти за тебя потому, что ты не королевских кровей! — И глаза ее приняли мечтательно-отсутствующее выражение. — А может, она все же отречется от престола, как герцог Виндзорский, пожертвует троном ради человека, которого любит?.. Ну что ты так смотришь на меня, Берн? Это ведь возможно, ты как думаешь?

— Нет.

— Почему нет?

— Потому что… Лично мне кажется, что она принцесса… Да она такая же принцесса, как эта ее квартирка — Букингемский дворец. И отец Илоны ничуть не похож на Влада Первого. Это совершенно разные люди.

— О…

— А снимок, — продолжил я, — о котором идет речь, я видел в «Боккаччо».

— В «Боккаччо»?! — Момент прозрения. — В квартире, которую ты ограбил?

— Во всяком случае, пытался.

— И там был снимок какого-то парня в униформе. И это оказался он? Влад Разоблачитель?

— Нельзя сказать, чтобы у меня было достаточно времени как следует рассмотреть этот снимок, — честно признался я. — И вообще, в тот момент я почти ничего не заметил, кроме его зубов и очень характерной прически. Волосы были разделены на пробор, ровно посередине, и зализаны по бокам.

— Мечта, а не мужчина…

— И потом форма, — добавил я. — Я обратил внимание на его форму. В ней он напоминал дворцового стражника из оперетты какого-нибудь там Зигмунда Ромберга. Это случилось до того, как я побывал в квартире Илоны, и лицо этого парня еще тогда показалось знакомым. Но я подумал, что он похож на Тедди Рузвельта. Во всяком случае, именно так тот, наверное, выглядел, отправляясь на свидание с девчонкой. А на следующий день я увидел снимок в квартире Илоны и понял, что где-то видел этого человека. Но о снимке в «Боккаччо» даже не вспомнил. Не знаю, может, этот Макс Фидлер и прав. Может, мне действительно стоит начать принимать гинкго билоба.

— Знаешь, — заметила она, — если уж ты запомнил название этого снадобья, принимать его не обязательно.

— Тоже верно. Короче, увидев снимок в квартире Илоны, я тут же понял, что откуда-то знаю этого человека. Только никак не мог вспомнить, откуда именно. И только прошлой ночью до меня наконец дошло.

— И ты, горя нетерпением поделиться этой радостной новостью, помчался в центр. Но только забыл мне рассказать.

— Мне и без того было что рассказать. А что касается нетерпения… знаешь, я не хотел входить к себе в дом.

— Почему?

— Почувствовал, что там меня кто-то ждет.

— Кто?

— Не знаю.

— Ну не Илона же… Ты почувствовал, что там опасность?

Я кивнул.

— В меня уже целились из пистолета. Я призвал этого Расмолиана к порядку, велел убрать игрушку, и он, черт подери, меня послушался. Но послушается ли и дальше? Ведь в следующий раз он вполне может всадить в меня пулю. Как он узнал, где моя лавка? Откуда, бог ты мой, ему было известно даже мое второе имя?

— А он что, тоже анатруриец, Берн?

— Не знаю, кто он там. Вообще Расмолиан — похоже на армянскую фамилию. А вот имя, Тиглат… Смахивает на ассирийское.

— Ассирийское? Ты хочешь сказать, он из Ассирии? Есть такая страна?

— Раньше была, — ответил я. — Помнишь? «Ассирияне шли, как на стадо волки…»?[18] Стихотворение. Единственная строчка, которую я запомнил. Кажется, царем Древней Ассирии был Тиглатпаласар. Но, может, я путаю с кем-то другим.

— Откуда ты все это знаешь, Берн? Портрет этого Тигги тоже был на марке?

Я покачал головой:

— У Уилла Дьюранта о нем написано, только я забыл, что именно. Читать про все эти дела очень интересно, но стоит закрыть книгу, как тут же вылетает из головы. Кажется, этот Тиглат умел всыпать своим врагам по первое число, но в те древние времена все они умели. Очень воинственные были люди.

— И ты думаешь, этого Тиглата Расмолиана назвали в его честь?

— Господи, да откуда мне знать? Может, он взял чужое имя, а первое было Кэфоб. Может, он хочет открыть ресторан под названием «Два парня из Ниневии».

— Ниневии?

— Был такой большой город в Ассирии. — Я поднялся из-за стола. — И знаешь, в чем моя настоящая беда? Я знаю всю эту муть или почти всю. Знаю, помню какие-то стихотворные отрывки, название столицы штата Южная Дакота, но понятия не имею о главном — что, черт возьми, происходит? Одного человека закалывают ножом насмерть, другой тычет пистолетом мне в лицо, я влюбляюсь в красивую женщину, а через несколько часов она бесследно исчезает… А все, что мне при этом известно, — это название города в Ассирии, да и то я не уверен, что произношу его правильно. Ты что делаешь?

— Смотрю в словаре, — ответила она. — Так как оно, говоришь, пишется?.. Ладно, не важно, уже нашла. «Ниневия, столица Ассирии, руины которой находятся на реке Тигр против Мосула». Хочешь, посмотрю на «Мосул»?

— Зачем?

— Сама не знаю. Мосул, Мосул, Мосул… Где же ты, Мосул? Ага… «Мосул, город на севере Ирака, на реке Тигр, напротив Ниневии»! Может, имя Тиглат произошло от Тигра?

— Вся эта проблема яйца выеденного не стоит, — сказал я. — Мы задаем себе миллион вопросов, ищем на них ответы в филателистических каталогах и словарях. Но, заглянув в книгу, не узнаешь, что было в том портфельчике, и я не поймаю убийцу Хобермана, просиживая задницу в библиотеке.

— Знаю, — сказала она. — Но ведь с чего-то надо начинать, Берн. Разве нет?

— Надо начинать с человека. Хотя бы с одного, но проблема в том, что я понятия не имею, как его найти. Илона исчезла. Хьюго Кэндлмас — тоже. Хоберман мертв. Кто у нас остается?

— А этот Тигги?

— Расмолиан? О, он дал мне карточку, но на ней ничего, кроме имени.

— Может, он есть в книге?

— В какой еще книге? Марочном каталоге или словаре?

— Да нет же! В телефонной книге.

— А что, очень даже может быть… — ответил я. Пошел и посмотрел, но там, конечно, не оказалось.

— А тот, толстяк?

— Царнофф, — сказал я. — Да, толстяк. Но я не знаю его имени.

— Думаешь, людей с фамилией Царнофф так уж много, Берн?

— И то правда, — сказал я и проверил. В справочнике не было ни одного, что избавляло от необходимости звонить и пытаться составить представление о весе человека по его голосу.

— Но уж Сарновых-то наверняка полно, — пыталась утешить меня Кэролайн.

— Нет. И потом, слишком уж нажимал Расмолиан на этот звук — «ц». Впрочем, можно, конечно, проверить. — И я проверил, но и Сарновых тоже не оказалось.

Кэролайн спросила:

— Ну и кто еще у нас имеется? Два взломщика, имен которых мы не знаем? Ты говорил, это были мужчина и женщина, да?

— Они занимались любовью.

— Тем не менее это вполне могли оказаться мужчина и женщина… Возможно, парень, который там проживал, и его подружка. Ты об этом подумал?

— Да.

— Да?

— Конечно. Это объясняет, почему у них оказался ключ. Может, они вовсе и не взломщики. Может, этому парню приспичило среди ночи проверить, на месте портфельчик или нет. Может, такой у него характер.

— У кого — у него, Берн?

— Хороший вопрос.

— Кэндлмас тебе не говорил?

— Кэндлмас вообще ничего не сказал, кроме того, что он старый добрый друг Абеля Кроува. И еще уверял, что я могу поиметь с этой операции пять тысяч долларов, а то и больше, всего за какой-нибудь час работы. Вот и все, что он мне сказал. Можешь вообразить другого такого болвана, который бы согласился пойти на риск угодить под арест и так далее лишь на основе подобной информации?

— Честно говоря, нет, — ответила она. — Итак, Берни, мы прошлись по всему списку, и кругом сплошной туман. Я знаю, ты хочешь что-то предпринять в связи с гибелью Хобермана и…

— Он был моим партнером. И я обязан что-то предпринять.

— Тебе видней. Но нам просто не за что зацепиться…

— Уикс! — воскликнул я.