Ирина Потанина - Блондинки моего мужа
— Упирается! Говорит, не знает никакой штуки.
Георгий молча забрал у меня трубку.
— Шурик, здорово, — сообщил он в неё, — Извиняй за беспокойство, но приборчик твой действительно нужен. За сохранность ручаюсь лично. Использовать будем исключительно в благих целях. В каких? Да так, пустяки. Просто нужно украсть кое-какие ценные документы у одного типа. А там офис под сигнализацией… Если б там кто-то живой охранял, я б его и сам вырубил. А по отключке техники у нас только ты выступаешь… Эй! Алло!
Жорик недоуменно глянул на телефон.
— Повесил трубку, — растерянно произнес Георгий, — Вот уж, не ожидал. Тоже мне, друг называется…
— Думаю, после всех неприятностей, связанных с этим аппаратом, Шурик решил его теперь никому не давать. Единожды напоровшись на предательство, он уже никому не верит. Раз кто-то мог воспользоваться прибором во зло, значит и мы сможем… — я бросилась оправдывать бывшего перед настоящим.
— Слушай, а ты знаешь, где этот приборчик у них хранится?
Количество необходимых преступлений все увеличивалось. Получалось, что нужно сначала нелегально проникнуть в квартиру к Шурику (запасные ключи от квартиры Шуркина жена, она же моя близкая подруга, давным-давно отдала нам на сохранение). Выкрасть оттуда ключи от гаража. О проникновении в гараж без ключей и речи быть не могло, защита от взломщиков там была слишком серьезная. Потом нужно было выкрасть нужный прибор из гаража, потом устроить налет на офис Лихогона. Предварительно каким-то жутко обманным и коварным путем нужно было выманить из Лизы сведения о месторасположении сейфа. Теперь я окончательно запуталась в дебрях собственной совести. Выходило, будто мы вовсе не справедливые каратели, а гнусные преступники.
— Знаешь, — я решила поделиться мыслями с Жориком, — Зло, даже если оно совершается во благо, все равно остается злом. Цель оправдывает средства, не так часто, как хотелось бы…
Георгий посмотрел на меня, как на умственно отсталую.
— Катерина! Это эгоизм чистой воды. Из-за панического страха перед собственной совестью, ты собираешься завалить все мероприятие. Пойми же ты, я знаю Лихогона достаточно давно, чтобы утверждать, что ночной визит в его офис мигом прояснит ситуацию. Этот педант расписывает в подробнейшие трактаты каждую свою мысль. Наверное, даже график посещения уборной ведет. Изучив его записи, мы тут же вникнем в суть преступных замыслов Лже-Кузена. Как преградить дорогу злу, не зная, где, собственно, эта дорога пролегает?
— Но может быть есть какие-то другие, более законные способы узнать о планах наших злоумышленников?
— Способы не могут быть более законными или менее законными, — сухо отрезал Георгий, — Оторвавшись от бюрократии и оценивая происходящее по содержанию, а не по соответствию общепринятым стандартам, можно легко осознать суть. Правила просты: все, что делаем мы — законно, а все, что они — противозаконно. Можешь считать это новым законом.
“И этот человек называет меня эгоисткой!” — я насупилась, и даже спорить не стала. Бесполезно.
— Ладно, — строго перебила я Георгия, — Вернемся к делу. Что ты раскопал за это время? Неужели узнанные тобою факты, не могут прояснить ситуацию и без вторжения в офис Лихогона?
“И как я могла забыть, что для Георгия борьба с Лихогоном является основным смыслом нашего дела. Могу поклясться, что, если бы Лихогон не играл за Леонида, Георгий и не подумал бы вступаться за Марию…”
— В общем ситуация ясна и так. Ничего нового я не выяснил. Просто перепроверял уже известные факты. Побывал в доме покойного отца Марии. Поговорил с некоторыми из работников его офиса. Никто ничего не знает. Не волнуйся. Мы с Машей договорились, что я не стану раскрывать, на кого работаю. Пусть ЛжеКузен будет лишен всякой возможности сбора информации о сестре. Самого Леонида, кстати, нигде не видно. Официальная версия гласит, мол, после смерти дяди, этот тип впал в депрессию, и уехал в деревню, откуда выезжать пока не собирается… Леонид постарался обеспечить себе алиби. Случись что с Марией — он знать ничего не знает, провел в деревне все это время… Но мы-то знаем, что на самом деле он уже несколько раз появлялся в городе. В деревне я тоже побывал. Там такой домище и такая охрана, что соваться пока не стоит. Главное, я никак не могу понять, что именно он задумал… Наверняка, триста раз перестраховался, и готов к обращению Марии в суд. Предпринимать что-либо, не зная, что у противника на уме, в данной ситуации очень опасно. Лихогон, я думаю, считает также. Потому что он пока тоже затаился. Темка неустанно дежурит возле Марии. Они постоянно на связи со мной. Слежку, в виде моего знакомого Горы, Лихогон даже не слишком скрывает, но никаких открытых инцидентов не устраивает. Мне необходимо понять, что у противника в голове, как можно скорее. Записи Лихогона хранят бесценную информацию. А ты говоришь, искать другие методы… Не стыдно?
Я пожала плечами. Что ж, в конце концов, у каждой работы свои недостатки. Кому-то приходится заискивать перед начальством, кому-то — копаться в отходах, нам — совершать непростительные гнусности. Я вздохнула и случайно взглянула на часы.
— А!А!А! — только и смогла сказать я.
9. Глава девятая, за всеобщую компьютеризация ратующая
Опоздать к педантичному Лихогону было равносильно добровольному увольнению. Забыв и о необходимости хорошо выглядеть, и о наличии Георгия в квартире, я похватала вещи, понакидывала на себя уличную одежду и бросилась охотиться на такси. Георгий, пообещав явиться сегодня вечером для продолжения разговора, остался в квартире. Рассуждал он довольно логично: если Лихогон и приставил слежку, то за мной лично, а не за всем домом в целом. Следовательно, выходя из подъезда, скажем, через час после моего отбытия на работу, Георгий ничем не рисковал.
Завидуя представившейся Георгию возможности выспаться и переживая из-за планируемых преступлений, я так разнервничалась, что даже забыла рассказать Георгию о тетрадке и Эдике Томкине. Уже в такси, разыскивая в сумочке помаду и расческу, я наткнулась на смятую тетрадку, которую захватила совершенно автоматически, вместе с кучей ненужного хлама.
“Фух!” — настроение мое сразу повысилось, — “Какое счастье, что я не забыла эту тетрадь! Ради этого можно было еще три кучи всяких ненужностей прихватить… Какая я молодец! Лиза б с ума сошла, а ей, бедняжке, и так предстоят теперь тяжкие испытания.”
Попросив таксиста остановиться за полквартала до офиса Лихогона, я перестроилась на рабочий лад и поспешила навстречу преступлениям против собственной совести. На душе было настолько паршиво, что я даже не рассмеялась при виде огромного щита с грозной угрозой от пожарной инспекции: “Помните! Пепел от непогашенной сигареты может стать вашим!”
Лиза ловко орудовала пилочкой для ногтей. При виде меня, она выронила инструмент и прижала обе руки к груди.
— Ну что, была? — от волнения голос секретарши хрипел.
Мне потребовалось всего несколько секунд, чтобы догадаться, о чем она спрашивает. Лиза не отрывала от моего лица испуганного взгляда. Голубоватые круги под глазами, повторяющие очертания нижнего контура оправы очков, свидетельствовали о проведенной секретаршей бессонной ночи.
— Была, — поспешила успокоить Лизу я, — Вот, — я протянула секретарше тетрадку, — Петр Степанович еще не пришел?
— Нет, — Лиза нелепо вертела тетрадь в руках, — Ты успела вовремя… Я должна положить это на место…
— Вот именно, — я сбросила пиджак и отправилась за инвентарем. Неудовлетворенность моего любопытства была чревата для кабинета Лихогона облысением. Ковровое покрытие могло и не выдержать столь частых контактов с пылесосом, а пол со щеткой.
— А результат? Что сказала твоя гадалка? — Лиза с неподдельным удивлением следила за моими перемещениями. Кажется, секретарша искренне не понимала, как я могу думать о работе в такой момент. Тут, можно сказать, судьба решается, а я преспокойно кидаюсь прибирать.
— Позже расскажу, — как можно безразличнее заявила я, заставив Лизу резко побледнеть, — Результат довольно интересный. Если не будешь лениться и приложишь определенные усилия, то этого кавалера могу тебе гарантировать.
— Что нужно делать? — Лиза не отрывала взгляда от моего лица.
— Позже, — я вела себя, как настоящая садистка, — Для начала открой мне, наконец, эту дверь. Если шеф придет и застанет кабинет неубранным, это может неблагоприятно отразиться на моей карьере.
— На чем? — Лиза наморщила нос и презрительно глянула на пылесос. Как и у всякого нормального человека, слово “карьера” вызывало у неё ассоциации с деятельностью, сопровождаемой несколько другими подручными средствами, — Впрочем, извини. Конечно, сейчас открою… — секретарша взяла в руки себя и ключи от кабинета.
