Ирина Потанина - Дети Деточкина или Заговор Бывших мужей
Я открыла багажник. Незнакомый рыжий чемодан скалился блестящими заклепками из знакомой пустоты. Так и есть, Георгий снова что-то забыл в машине.
— Что в чемодане?
— Личные вещи.
Ну не признаваться же, что я этот чемодан в первый раз вижу? В конце концов, существовало мизерное количество шансов, что подобный ответ удовлетворит любопытство ГАИшника.
— Откройте.
Эх, я явно внушала этому олуху всевозможные подозрения. Ну что тут будешь делать? В светлом фарфоровом образе глупенькой куклы плохо, потому как за человека не считают и всерьез не воспринимают. В образе вамп еще хуже: подозрениями и недоверием замучают.
— Понимаете, это не вполне мои личные вещи…
Я достала сотовый телефон.
— Алло, Жорик? Стою возле центральной гостиницы и имею нежелательные проблемы с доблестной милицией.
— Господи, что ты там делаешь? — поразился Георгий, — Ни за что не поверю, что ты так кардинально решила сменить профессию.
— Да нет! — возмутилась я, — Проблемы у меня с ГАИ. А возле гостиницы я стою, потому что в ней, как выяснилось, проживает сейчас мой первый бывший муж. Помнишь, я тебе о нем много рассказывала? Он приехал из своего немецкого забугорья и изъявил желание встретиться со мной.
— Час от часу не легче. Теперь еще и первый муж… Катерина, ты приводишь меня просто в неописуемый восторг! — воскликнул бывший опер.
— Лучше бы в подобное состояние я приводила своего ГАИшника. Ему не нравится твой рыжий чемодан.
— Какой еще рыжий чемодан? Что ты придумываешь? Ладно, дай ему трубку.
Уж не знаю, что говорил Георгий работникам ГАИ. Возможно ему, как бывшему сотруднику органов, были ведомы некие психологические ключи, при повороте которых мозг ГАИшника начинал работать не только в направлении поисков повода для придирок. Как правило, после разговора с Жориком, работники ГАИ моментально теряли ко мне всякий интерес. Это была единственная ситуация, когда Жорик мог, не опасаясь моего гнева, пресекать попытки других мужчин уделять мне внимание.
— Спасибо, Жорочка, я позвоню тебе позже.
— Подожди, — Жорик замялся, — Можно спросить тебя об одной вещи?
— Ну?
— Отчего бы в общении со своим бывшим супругом тебе не ограничиться телефонным звонком?
Жорик всегда подозрительно относился к новшествам. Неожиданное появление в нашей жизни Вадима его явно не радовало.
— О чем ты? Я не видела человека очень много лет. Вряд ли телефонный разговор удовлетворит моё любопытство.
— Господи, я начинаю верить, что лучше было бы мне не уезжать!
— С каких это пор ты вдруг стал ревнивцем? Почему, скажем, моё общение с Шуриком не вызывает у тебя столь негативной реакции?
Жорик тяжело вздохнул, осознав неопровержимость моих доводов.
— Извини, отчего-то становлюсь сентиментальным, — мрачно сказал он и отключился.
Суматоха гостиничного вестибюля заставила меня забыть о подозрительном поведении Жорика. «Ну и как, спрашивается, можно разыскать ожидающего тебя человека в таком бардаке? Зачем было делать из гостиницы базар?» Вестибюль был покрыт сплошным рядом стеклянных витрин, в центре холла хаотично произрастали одинокие лотки с мороженным, стойка администратора маскировалась под стойку бара. Всё это кишело людьми, переговаривалось разными языками, шумело всевозможными музыками. «Как странно, что Вадик решил остановиться в подобном дурдоме… Хотя, раньше он и в агентство знакомств не пошел бы. Что поделаешь, люди меняются,» — успела подумать я, прежде чем незнамо откуда взявшийся Вадька легко подхватил меня на руки и принялся кружить. Визжать в таком шуме было абсолютно бессмысленно, посему я молча перенесла приветственные издевательства и даже улыбнулась.
— Спасибо что не уронил, и здравствуй, — едва приземлившись на ноги, произнесла я, стараясь не обращать внимания на легкое головокружение.
— Безумно рад тебя видеть, — широко улыбнулся Вадик, демонстрируя безжизненный ряд безупречных буржуйских зубов, — Кофе?
— Прямо здесь? — я беспомощно огляделась.
— За углом. Не знаю, как сейчас, но раньше там варили прекрасный кофе.
Конечно же, кафе за углом оказалось наглухо закрыто. Я давно уже заметила, что приношу Вадику сплошные неудачи.
— Ну, надо же! — растерянно пробормотал Вадька, — Много лет назад это была лучшая кофейня города. Судя по заброшенности помещения, с тех пор она и не работает. Довели страну! Даже кофе попить негде.
Странно, что проживая в радиусе трех метров от давнейшей любимой кафешки, Вадик до сих пор не удосужился зайти посмотреть, работает ли она. Чем же он так был занят? Точнее, чем же так занимала его госпожа Кошка?
Пришлось вернуться в гостиничный вестибюль.
— Два кофе сварите, пожалуйста, — обратился Вадька к девушке за администраторской стойкой.
Я опустилась в мягкое кожаное кресло, и без всяких зазрений совести принялась пристально рассматривать первого бывшего мужа. Несмотря на уже появившиеся морщинки, степенные манеры и дорогостоящий галстук, Вадик так и не превратился в солидного джентльмена. Небольшой рост, вечная непокорность тёмных жёстких кудрей, беспокойная подвижность карих глаз, с притаившимися в уголках зелеными сумасшедшинками, — всё это, как и прежде, делало Вадьку похожим на взъерошенного воробья, случайно вывалившегося из родительского гнезда.
«А ведь это вариант!» — быстро промелькнуло в мыслях, — «Отличный экземпляр для морочения головы Жорику. Мы с Вадькой хорошо друг друга знаем, нам есть о чем поговорить…» — я представила себя в стильном вечернем платье под ручку с галантным и блистательным Вадимом. Картинка пришлась по душе. Вадик дарил мне громадный букет умопомрачительных роз, не сводил с меня восторженного взгляда, тонко улыбался, вкрадчиво нашептывал комплименты… Злой и раскаявшийся Георгий одиноко сидел за дальним столиком и наблюдал за нашим с Вадькой весельем, — Отличный вариант. Вадик все поймет правильно, на то он и близкий человек. Сходить с ума и звать замуж не станет — там я уже была — на то он и бывший муж. Да. Вадик подходит по всем параметрам. Тем паче, что ревность в опере уже слегка зашевелилась… Будет знать, как уезжать»
«Эй!» — напомнили мне изнутри, — «Ты, кажется, забыла, с какой целью Вадька в нашу страну прибыл. При такой постановке вопроса, он ведь может твой флирт и всерьез принять. Если человек одинок, он очаровывается так легко. Не боишься его обмануть?»
«М-да. Это дело затрудняет. Но ведь можно и не обманывать, так ведь?»
Я вдруг осознала, что уже минут пять, как думаю о своем, совершенно не обращая внимания на Вадима. Мне сделалось стыдно. К счастью Вадим отличался умением настолько увлекаться собственными монологами, что реакции других просто переставали его волновать.
— Катюш, эта страна не перестаёт поражать меня своим сумасшествием! — как всегда, Вадик говорил слишком эмоционально, привлекая всеобщее внимание. Я неловко поежилась под строгими взглядами накрашенной общественности. — Ты читала объявления, коими, словно обоями, обклеены все столбы нашего города? — Вадик с заговорщическим видом достал из кармана пиджака смятые бумажки, — Вот. Я даже прихватил парочку. Покажу своим друзьям во Франкфурте. Читаем: «Снимаем жир.» и номер телефона. Любой нормальный человек подумает, что речь идет о моющих средствах. Оказывается — о похудении. Как странно устроен мозг тех, кто подобные объявления давал. Или вот: «Запор. 100 % результат. Звоните сейчас». Они его, что, продают?
— Вадик, ты, как всегда, в своем репертуаре!
Эх, с каким удовольствием бы я сидела здесь с Вадькой до самого вечера, слушала его забавные открытия о нашей постсоветской реальности … Вдумывалась в будоражащие рассказы о его заграничной жизни. Вадим всю жизнь был великолепным рассказчиком. Но, увы, время поджимало. Пропавший Шурик не давал мне права на получение удовольствия. Я собрала всю свою волю, чтобы признать, что пора уходить.
«Нужно договориться о встрече с Вадькой, по приезду Жорика,» — рассудительно сообщила себе я, — «Вразумлять Георгия при полном его, Георгия, отсутствии будет крайне глупо,» — тут я подумала, что мне предстоит теперь довольно долго не видеть Вадика, и, неожиданно для себя, жутко расстроилась. И даже обиделась на Шурика за то, что тот так не вовремя пропал. Тут, можно сказать, личная жизнь намечается…
— Таким образом, получается, что ваш мир резко разделился на людей очень богатых, которых, конечно же, считанные единицы, и людей очень бедных, коими все вы и являетесь. Средний класс отсутствует как таковой, — Вадька уже разгорячился, излагая свою очередную теорию, — Все те, кто себя к нему причисляет, на самом деле, живут в нищете, хотя и не хотят признавать этого. Обеспеченный человек — это не тот, у кого есть машина, квартира, дача, а тот, кто уверен, что эта его собственность не будет вдруг изъята государством, что его внуки и правнуки будут по праву пользоваться успехами, которых он сейчас добивается. Законы этой страны непредсказуемы, поэтому никто не может считаться здесь обеспеченным.
