Наталья Александрова - Белые ночи с Херувимом
– И я с вами! – подхватил ее подельник и устремился следом.
Василий Макарович держался удивительно спокойно. Стоя в прихожей за спиной прохиндеев, он только проговорил:
– Ну-ну, скатертью дорога!
Лариса потянулась к дверному замку, но не успела до него дотронуться: дверь распахнулась сама.
– Ой, что это?! – испуганно вскрикнула женщина и попятилась. Семен Ильич налетел на нее и едва не свалил с ног.
– Что же вы… – бормотал он, неловко протискиваясь к двери. – Пойдемте отсюда, нам здесь делать нечего…
– Вот и идите вперед, если вы такой смелый! – процедила его сообщница, отступив в сторону.
Ривкин шагнул было вперед… но тут же отступил, бледнея на глазах.
– Мама… – пролепетал он, разглядывая возникшее в дверях видение, словно явившееся из кошмарного сна.
Огромная лобастая голова, угрожающе оскаленная пасть, из которой капала слюна, и клыки, которые сделали бы честь льву или даже древнему саблезубому тигру…
– Здрасте, – проговорила я, заглядывая в прихожую, – а вот и мы с Бонни… А вы тут, я смотрю, уже поговорили?
– Да нет, у нас разговор не получился, – ответил за всех дядя Вася. – Наши гости были не в настроении и уже хотели уходить. Но я думаю, теперь обстоятельства изменились и они еще немного задержатся.
– Это насилие… – пробормотала Лариса Прокофьевна. – Вы не имеете права нас удерживать…
– А мы вас и не удерживаем, – Василий Макарович развел руками. – Пожалуйста, можете идти.
– Но это… – Лариса указала дрожащей рукой на Бонни. – Оно… она… он нас не выпустит…
– Ну, уж тут я вам ничем не могу помочь. Бонни – он не всегда меня слушается. И еще… еще он очень не любит преступников.
– Мы не преступники! – воскликнула Лариса Прокофьевна. – Это вы нас обманом заманили!
Дядя Вася не удостоил ее ответом.
– Мы будем жаловаться!
– Да ради бога! – Дядя Вася улыбнулся. – Жалуйтесь куда хотите: хоть в Роспотребнадзор, хоть в ООН, хоть английской королеве!
– Чего вы от нас хотите? – осведомился Семен Ильич, взяв себя в руки. – Может быть, мы можем договориться?
– Можем, – охотно согласился дядя Вася. – Вы мне все подробно и в деталях расскажете про квартиру Капустиных, а там… там я посмотрю, что можно для вас сделать.
– Какие Капустины? – вскрикнула Лариса. – Ничего про них не знаю! Они уехали в Америку!
– Ага, и письмо вам прислали с неизвестной женщиной – мы живем хорошо, здоровье наше хорошее, в гости не приглашаем… – ввернула я.
– Да, и письмо… – пробормотала та неуверенно.
Бонни переступил с лапы на лапу и грозно зарычал. Похоже, ему надоели пустые разговоры.
– Вот видите, – я развела руками, – даже Бонни вам не верит. А Бонни, он очень хорошо отличает ложь от правды…
– В общем, так, – строго проговорил дядя Вася, – я вижу, что они не хотят ни в чем признаваться. Тезка, вызывай милицию!
– И в чем вы нас обвините? – подал голос Семен Ильич. – В том, что мы вам предлагали обменять квартиру, нет ничего противозаконного!
– А при чем тут моя квартира? – удивился дядя Вася. – Квартира тут ни при чем!
– Тогда о чем вообще речь?
– Об убийстве, конечно!
– Что?! – Семен Ильич закашлялся. – Какое еще убийство? Вы что несете?
– Убийство гражданки Баранкиной Нины Петровны! – твердым официальным голосом произнес дядя Вася.
В прихожей наступила тишина.
Через несколько секунд Лариса Прокофьевна не выдержала и заверещала:
– Да я ее вообще не знаю! Да кто это такая? Первый раз эту фамилию слышу!
– А вот ваш сообщник не делает таких опрометчивых заявлений, – перебил ее дядя Вася. – Потому что знает: опровергнуть их ничего не стоит. Ведь несколько лет назад они с Баранкиной проходили соучастниками по одному делу о мошенничестве.
– Нет, ну я ее, конечно, знаю… то есть знал… – неохотно признался Ривкин. – Но к ее убийству я не имею никакого отношения! Вообще у меня на тот момент имеется алиби!
– На какой именно момент? – осведомился дядя Вася. – Между прочим, точное время убийства не сообщалось в СМИ! Так откуда же вы его знаете?
– Ну… у меня есть свои источники информации!
– Ну вот о них вам и придется рассказать милиции! – Дядя Вася оглядел наших «гостей» и решительно проговорил: – Что это мы топчемся в прихожей? Как я понимаю, уходить никто не собирается, так что пойдемте в комнаты. Причем для чистоты проведения допроса разделим подследственных. Вы, Лариса Прокофьевна, как-никак дама, так что проходите в мой кабинет. А вас, гражданин Ривкин, попрошу в спальню!
Мошенники нехотя разделились, подчинившись грубой силе. Роль грубой силы играл Бонни, который в нужный момент громко рычал и очень артистично скалил зубы.
Оказавшись один на один с Василием Макаровичем, Ривкин оживился и попробовал начать переговоры.
– Вы ведь, как я понимаю, лицо неофициальное? – начал он издалека. – Частный детектив?
– Допустим, – осторожно ответил Куликов.
– Значит, заинтересованы в получении гонорара. Так вот, давайте договоримся: я вам заплачу… э-э… некоторую сумму, и вы забудете о моем существовании!
– Не выйдет! – отрезал дядя Вася. – В деле об убийстве не может быть никаких сделок!
– Но я не имею к этому убийству никакого отношения! – заныл Ривкин. – У меня алиби!..
– А вот мы вызовем милицию и посмотрим – примут они ваше алиби или нет. И мне почему-то кажется, что они очень обрадуются: вы – идеальный подозреваемый. У вас темное прошлое…
– Ну, вы скажете! Какое уж такое темное?
– Вы судимы, а этим все сказано! Кроме того, у вас есть мотив…
– Да с чего вы взяли? Какой у меня мотив?
– Известно какой: Баранкина была вашим сообщником несколько лет назад. Логично предположить, что вы с ней и сейчас сообщники, вы вместе с ней провернули аферу с квартирой Капустиных. Причем Баранкина в этой афере засветилась, и вы решили от нее избавиться, чтобы оборвать все концы…
– Бред! – воскликнул Семен Ильич.
– Вот это вы и скажете следователю…
В то же время в другой комнате я беседовала с Ларисой Прокофьевной.
– Надеюсь, вы понимаете, что я не имею никакого отношения к убийству этой Бубликовой… то есть Сушкиной… – заявила Лариса, как только мы остались одни.
– Баранкиной, – поправила я машинально.
– Какая разница! Вы видите, я даже фамилии ее не знаю!
– Это трудно будет доказать. Тем более ваш сообщник, кажется, разливается соловьем… – Я сделала вид, будто прислушиваюсь к доносящимся из соседней комнаты голосам. – Вы ведь знаете, что несколько лет назад, когда их с Баранкиной судили за мошенничество, он сумел свалить на нее большую часть вины, а сам отделался символическим наказанием? Думаю, он и на этот раз постарается все свалить на вас. И скорее всего ему это удастся…
– Почему это? – недоверчиво переспросила Лариса Прокофьевна.
– Потому что он уже начал сотрудничать со следствием! – строго проговорила я. – То есть, конечно, пока еще идет неофициальное следствие, но это не так уж и важно – ведь от нас будет зависеть, как подать следователю обстоятельства этого дела… Вы пока что молчите, а он уже дает показания!
– А я вас сразу вычислила, – заговорила Лариса льстивым голосом, – думаю себе: такая девушка красивая и судебным исполнителем работает. Костюмчик опять же дорогой…
«Если бы ты меня вычислила, то и на порог бы не пустила», – подумала я и постаралась выразить эту мысль взглядом. Получилось. Лариса закусила тонкие губы.
– Ну так что там насчет квартиры ваших соседей? Поспешите, а то Ривкин вас опередит…
– Он все врет! – выпалила Лариса, покосившись на стену, из-за которой доносились голоса дяди Васи и Ривкина. – Это он все придумал! Это он разработал операцию! Я только рассказала ему, что видела, как выносили моих соседей…
Она тут же прикусила язык, но было уже поздно: слово не воробей, вылетело – не поймаешь.
– Так! – проговорила я твердо. – Теперь попрошу с этого места подробно и обстоятельно. Значит, ваши соседи никуда не уехали? Значит, их вынесли? Как это – вынесли? Они все-таки не предметы мебели, не ковры или диваны!
– В тот момент они не очень-то от них отличались, – мрачно проговорила Лариса.
Лицо ее при этом отражало сложную гамму чувств – от страха до недоверия.
– Говорите же, я вас внимательно слушаю!
– В тот вечер из их квартиры доносились какие-то странные звуки, – нехотя продолжила Лариса. – Приглушенные голоса, удары… Сначала я подумала, они смотрят по телевизору какой-то триллер, но потом поняла, что звуки раздаются из разных комнат, даже из коридора. Тогда я решила выйти и послушать снаружи, но, к счастью, не успела этого сделать. Дверь их квартиры открылась, и кто-то вышел на лестничную площадку. Я заглянула в глазок. И тут-то увидела, как их выносят из квартиры…
– Выносят? – переспросила я.
