Валентина Андреева - Бенефис чертовой бабушки
– Ну-ка посвети мне сюда, умница, – потребовал муж, склоняясь к колодцу.
«Да ни за что на свете!» – возмутился мой просвещенный разум, но я свое возмущение не озвучила. Пересилило любопытство. Даже подняла ногу, чтобы шагнуть ближе к колодцу.
– К-куда?! – дернула меня за руку Наташка. – Что, завтра у нас дня не будет? – на всякий случай, подруга очередной раз осветила туманный задний план. – Обязательно рисковать Иркиной бесшабашной головой именно сейчас? Ир, тебе не кажется, что ты Ефимову надоела?
– Ей не кажется! – сурово отрезал Димка.
– Не зная броду, не суйся в воду! – достиг ушей знакомый, но более зловещий шепот. С легкой хрипотцой. Газонокосильщик явно напрягал голосовые связки – успел отойти на безопасное для себя расстояние.
Наташка поняла это мгновенно. Даже не взвизгнула. Зачем визжать вслед источнику страха? Еще вернется обругать. Я и подавно молчала: инстинктивно ожидала чего-то подобного.
5
– Кто это сейчас сказал?
Димкин вопрос в полной тишине прозвучал на редкость спокойно. Я бы даже сказала, отрешенно. Сразу стало ясно: человек находится в полном смятении. Если, конечно, не перепугался до потери сознания.
– Это мой внутренний голос, – пытаясь кокетничать, сообщила я, легкомысленно пританцовывая на месте. Сказывалось невероятное облегчение от ухода Газонокосильщика.
– А почему он не похож на внешний?
Димкина интонация не изменилась, но я решила, что муж в одно мгновение поглупел. В следующий момент он швырнул доски на колодец, как попало, и выдал нам с Наташкой такое!..
Разинув рты, мы выслушали обвинение в постановке дешевого и одновременно почему-то бесплатного спектакля, разыгранного исключительно для одного зрителя – уважаемого коллегами, пациентами и самим собой хирурга Ефимова. Дмитрия Николаевича. И упорно просил показать третьего актера. Только затем, чтобы непременно оторвать ему голову.
– Сам оторвет, сам и пришьет. Мастер – золотые руки, – с уважением проронила мне на ухо Наташка. – Может, уважить его, послать в лес? За Газонокосильщиком. И если тот не возразит… Мама дорогая!!!
В порыве праведного, как считал сам, гнева и не прерывая своего обвинительного заключения, Димка со злостью пнул одну из досок. Она мгновенно улетела в туманную даль, а он ногой угодил прямо в колодец, потом загремел в него почти полностью. Всей массой уважаемого хирурга Ефимова. На поверхности земли остались только его золотые руки мастера. И эти руки изо всех сил вцепились в сомнительную опору – вторую доску, которую он не успел пнуть.
Положительным моментом был только один – он замолчал. Зато заговорили мы. Несли полную ахинею, стараясь при этом помочь ему выбраться. И бестолково тянули его в разные стороны. Димка только кряхтел и мычал. Его попытки задействовать ногами стенки колодца оказались бесполезными, ноги скользили. Было хорошо слышно, как в самом низу булькает вода, принимая гнилые останки стенок. Была минута, когда я взвыла от бессилия. Единственное, чего мы добились – стянули Димкину спортивную куртку ему на голову. Он даже мычать перестал.
– Сам не свалится, так удушим! – плача от отчаяния, заявила Наташка. – Надо бежать за помощью. Держитесь, я быстро.
Забыв захватить фонарик, подруга исчезла, а я с рычанием продолжила борьбу за Димкино выживание. Для начала успешно стянула с него футболку. Она следом за курточкой тоже пристроилась где-то в районе его головы. Кроме одного рукава, с которым меня унесло в сторону. Шлепнувшись, я поняла, что надо изменить тактику. Если нагнуться и исхитриться ухватить Димку за пояс спортивных штанов, это проложит путь к его вызволению. Штаны ни в коем разе на голову не наденешь. С этой идеей и подскочила, но перегнуться, а соответственно бездумно улететь вниз, увлекая за собой мужа, не успела. Из тумана возник умный спасатель, мощным рывком сумевший вытащить Димку из мерзкой пропасти. Я толком и не поняла, каким образом, но ровно наполовину. Дальше мой муж выбрался сам, да так и улегся на месте. Не предпринимая никаких попыток подняться, бессильно отдыхал на мокрой траве. А я, сидя рядом на коленках, причитала на все лады, уговаривая его сказать хоть слово. Ну хотя бы обругать меня, что ли. На будущее, которое, спасибо спасателю (неужели Газонокосильщик?), у нас с ним будет.
Тут меня осенило. Во-первых, я так и не поблагодарила спасателя за действенную помощь, а во-вторых, сам Димка просто не в состоянии это сделать, мешает навороченная на голове «чалма», скрывшая от меня его неповторимые черты, а от него – нечто большее, весь окружающий мир. Что касается спасателя, то его в этом окружающем мире поблизости не оказалось.
С этой минуты я начала действовать осознанно и четко. Первым делом освободила Димку от «чалмы». Был только один момент сбоя в моей программе – когда я, вернув его футболку в исходное положение, попыталась приляпать на место оторванный рукав. Но быстро отступила, поскольку нашла ему более достойное применение – вытерла им свою физиономию. Все-таки натуральный хлопок есть натуральный хлопок.
На этом выводе я, как ни странно, зациклилась. Под его неоднократное повторение мои руки продолжали оказывать Димке посильную помощь. Во всяком случае куртку с него я стащила и подложила ему под щеку. Этим же дифирамбом хлопку встретила подоспевшую на помощь Наташку, тащившую на Денькином поводке Брусилова Юрия Сергеевича. Только держали они его в руках. Этой же фразой я ответила на их изумленный вопрос, каким образом мне удалось вытянуть Дмитрия Николаевича из бездны. Сам Дмитрий Николаевич только глухо постанывал и невнятно жаловался на боль в челюсти. Как выяснилось, своим торможением о доску он был обязан не только рукам, но и подбородку. А самое удивительное – Димка тоже был уверен, что не кто иной, как я спасла его от падения. Одним мощным рывком.
Разочаровывать присутствующих не стоило, важен конечный результат.
Димку надлежало срочно препроводить в дом. Пока Наташка с Юриком поднимали его, он мужественно охал, сопровождая охание шепелявым «все в порядке». Я заботливо вращалась вокруг него, спотыкаясь обо все, что под ноги попадало. В том числе и о поводырей, пока Наташка не отпихнула меня в сторону. Надо сказать, в самый неподходящий момент. Во-первых, мы уже почти пришли, а во-вторых, всем от этого стало только хуже. Я с грохотом уселась в уже помянутый не раз оцинкованный таз, оставленный каким-то придурком не на месте, и своими новыми спортивными штанами впитала всю оставшуюся мыльную жидкость. Нос учуял знакомый запах кошачьей мочи.
Подруга тут же бросила Димку и кинулась спасать меня. При этом слишком много наговорила лишнего, поскольку принюхаться не успела. Я, как могла, отбивалась. Прислоненный к перилам крыльца Димка послал на помощь Наташке анестезиолога. Запах перегара в момент заглушил не только запах «визитной карточки» Басурмана, но и все чувства. В том числе рациональности моего сопротивления. К моменту окончания спасательной операции воняло ото всех, включая Димку. Ясное дело, поводыри оказали ему посильную помощь при восхождении на крыльцо. До третьей ступеньки. Дальше он решительно отверг их помощь и поскакал вверх сам.
За проверкой работы бойлера Юрик окончательно протрезвел и все сокрушался, что скажет Маринка по поводу его длительного отсутствия. Угрюмого Димку, которым хирургическая чистота тела была возведена в абсолют, каждый раз перекашивало, но он находил в себе силы успокаивать коллегу тем, что Маринка его отсутствия и не заметит. Впрочем, это был не единственный повод для расстройства Дмитрия Николаевича. Стоило ему с трудом тащиться в дом, чтобы затем тащиться обратно, на другой конец участка, где в недостроенной бане был установлен душ. По непонятной причине опять отключился свет, и вода в дом не подавалась. Дали свет, разумеется, тогда, когда в этом уже не было особой необходимости. Единственное, что порадовало при полном освещении, выражение лица анестезиолога, узнавшего от нас много интересного. Первым делом то, что завтра, вернее, уже сегодня не воскресенье, а понедельник. В качестве доказательства Димке пришлось предъявить ему свои часы, после чего Юрка, обуреваемый стремлением немедленно выехать на работу, проявил резвую прыть. Запутавшись в первоочередности действий, ломанулся было к выходу – заводить машину. На ходу передумав, решил вначале разбудить Маринку, но опять передумал и кинулся включать чайник. Там и был пойман Наташкой в тиски благоразумия. Ее «дурак, что ли, или притворяешься?!» заставило анестезиолога остановиться и задуматься. Он окинул нас беспокойным взглядом, с силой провел ладонью по лицу, словно снимая наваждение, и вдруг выдал:
– Марина сказала, когда похороны?
– Чьи именно? – внятно спросил Димка. Время лечит. Нижняя челюсть мужа приходила в норму.
