Дарья Донцова - Медовое путешествие втроем
– Очень странно, – пробормотала я. – Екатерина всегда была вежлива, она воспитанный человек, отнюдь не грубиянка.
– Сама до сегодняшнего дня считала ее такой, – согласилась психолог. – Лена о ней только хорошее говорила. И вдруг агрессия! Дальше – больше. Пока я соображала, как на ее пещерное хамство реагировать, Екатерина заявила: «Ухожу от Малининой, мне предложили место за большой оклад. Юрий Иванович умер при странных обстоятельствах, не хочу, чтобы о его прислуге плохо думали. Прощайте». Хвать здоровенные чемоданы и бежать. Я не из тех людей, кого легко выбить из колеи, но тут прямо дара речи лишилась.
– Обалдеть! – выдохнула я.
– Иначе не скажешь, – подхватила Светлана. – Вещи она заранее сложила. Наверное, рассчитывала тайком особняк покинуть. Оставить на столе записку – и тю-тю. Да мы с Ленусей рано домой вернулись и помешали хамке задуманное осуществить. Я, если честно, в шоке.
Глава 18
– С трудом верится, что Екатерина так поступила, – пробормотала я. – Куда она отправилась?
– Мне не доложила, – нахмурилась Терентьева.
– Очень странно.
– Вот и нет, – парировала психолог. – Часто так бывает, человек кажется милым и хорошим, а потом – ба-бах, проявляется натура подлеца. Отлично знаю, что многие горничные убегают из домов, где случилось несчастье, не хотят портить свое резюме. Одно дело, когда в нем написано: «Ушла по собственному желанию», и совсем иное, если указано: «Уволена, потому что хозяин покончил с собой и семья лишилась средств на содержание прислуги». Знаете, что наниматели думают? Зачем нам женщина, у которой в биографии темное пятно имеется? Что там случилось с ее прежним хозяином, достоверно не узнаешь, но лучше эту особу в дом не впускать.
– Недели не прошло, как Юра скончался. Каким образом Катя ухитрилась найти новую работу? – не успокаивалась я.
– Скорей всего, наврала она, – отмахнулась психолог. – Никуда пока не устроилась, просто смылась. Теперь на первую попавшуюся вакансию согласится, полгода там отбарабанит, получит прекрасную характеристику и зарегистрируется в агентстве. Поняла, гадина, что Лена ее скоро уволит. У моей подруги не очень хорошо с деньгами, придется дом продать, перебраться в небольшую квартиру. Юра умер, а сама Лена особняк содержать не способна.
– Мне казалось, что у Малининых с деньгами полный порядок, – снова удивилась я. – Они жили на широкую ногу – большой коттедж, две машины, отдых за границей, Лена прекрасно одевалась, к Андрею приходили репетиторы…
– Я тоже думала, что у них все в ажуре, – призналась Терентьева. – А когда понадобились деньги на похороны, оказалось, что на карточке у Лены пшик. Она решила, что банк просто не перевел со счета средства, и позвонила менеджеру… – Светлана отвернулась к двери, которая вела на террасу. – Не хочется на эту тему говорить. Если коротко, то семейная касса пуста. Гроб и все прочее я приобретала на свои деньги. Но из любого положения есть выход. Лена продаст особняк, переедет в симпатичную квартирку, ей хватит двух комнат. Положит средства, оставшиеся от ликвидации загородной собственности, в банк под хорошие проценты. У меня много знакомых, я устрою Лену на высокооплачиваемую работу. Сейчас художники, которые в сфере компьютерных технологий работают, много получают. Нечего ей от издательства месяцами заказов на оформление книг ждать. Жизнь у Малининой наладится, я ее никогда не оставлю.
– Хорошо иметь подругу, которая всегда рядом, – согласилась я, понимая, почему в начале беседы у Светланы горели щеки, а прическа была растрепанной – Терентьева разозлилась из-за разговора с Катей и никак не могла прийти в себя. – А вам не кажется, что Лене лучше приобрести трехкомнатные апартаменты? Боюсь, ей после огромного дома будет некомфортно на маленькой площади. На мой взгляд, им с Андрюшей нужны две спальни плюс гостиная.
– Мальчик в конце августа улетает на учебу в Лондон, в России будет появляться лишь на каникулы, – сообщила Светлана.
– У меня сегодня просто вечер новостей, – оторопела я. – Юра ничего не говорил о желании отослать сына за рубеж.
– Так он и жене не сразу сообщил, – чуть громче, чем следовало, воскликнула Терентьева. – Объявил накануне своей смерти, вечером после ужина. Вся семья пила чай. Лена попросила Андрюшу налить ей еще чашечку, он пошел на кухню, уронил банку с заваркой. Абсолютная ерунда, но Юра прямо озверел, начал орать, обругал сына безруким. А когда Леночка попыталась вмешаться, накинулся на нее, заявил, что она испортила мальчишку своей, как он выразился, «обезьяньей заботой». Затем отрезал: «Андрей двадцать третьего августа улетит в Лондон. Я уже оплатил его пребывание в Англии до получения аттестата об окончании школы. Это не обсуждается». И как хлопнет дверью! Лена не побежала за ним. Она прекрасно знает: если Юра впал в агрессию, лучше оставить его в покое. Муж отходчив, утром он нормально пообщается с ней. Но на рассвете садовник нашел его на земле мертвым.
Я опять, в который уже раз за время нашего непродолжительного разговора, выразила удивление:
– Семейная касса пуста, а глава семьи отправляет отпрыска на несколько лет учиться за границу, причем в одну из самых дорогих стран мира? Может, поэтому на счете нет средств?
Светлана пожала плечами.
– Кто знает, что было у Юры на уме. Он никогда не делился с супругой своими планами, сообщал об уже принятом решении. Леночка замечательный человек, но из разряда ведомых, ей нужен командир. Сейчас она в полнейшей растерянности, поэтому решения приходится принимать мне. Я позвонила в агентство, которое оформляло документы Андрея, но там категорично ответили: «По условиям договора денежные средства никогда не возвращаются. Едет мальчик или нет, нас это не касается». Ну, я и подумала, что Андрюше лучше пожить вдали от дома. Ему скоро стукнет пятнадцать, а он несамостоятелен, все еще держится за юбку матери. Кто из него вырастет? Инфантильный мужчина. Так что пора ему оторваться от родительницы. У Лены начинается сложный в финансовом плане период, она не сумеет обеспечить сыну прежний уровень жизни. И что получится? Мальчик будет питаться макаронами с картошкой и скатится на «двойки», потому что репетиторы маме не по карману. А в Англии полный, уже оплаченный пансион, замечательные педагоги, дети ходят в форме, значит, не требуется затрат на одежду. И, главное, там прекрасная перспектива – можно после школы попасть в престижный колледж, взяв кредит на образование под два процента, а не под пятнадцать, как в России. Улавливаете ход моих мыслей?
– Вам не позавидуешь. Брать ответственность за другого человека – трудное дело, – посочувствовала я Терентьевой.
– Альтернативы нет, – устало произнесла Светлана. – Я с детства привыкла к самостоятельности. Моя мама характером напоминала Лену. Отец скончался, когда мне стукнуло двенадцать, вот с той поры я всему и научилась: как выжить на три копейки, что купить в дом, в какую больницу положить мать. Я никогда не пряталась за чужой спиной. Хотя, признаюсь, очень хочется опереться на крепкого богатого мужчину и сидеть дома у телевизора с вязанием в руках.
– Это только кажется привлекательным занятием, – усмехнулась я. – Думаю, через пару месяцев ничегонеделания вы бы стали сходить с ума.
– Точно подмечено, – согласилась Светлана. – Я люблю свою работу, сознательно выучилась на психолога, чтобы помогать людям. Понимаю, слабых много, а нас, сильных, мало. Мы обязаны тащить вверх тех, кто сам не способен в гору шагать. Я хорошо зарабатываю и, поверьте, лишена чувства зависти. Но знаете, один раз я услышала, как Юра сказал Лене: «Зайка, не думай о деньгах. Это моя забота – кормить семью. Ты создавай уют, люби нас с Андрюшей и знай, что муж всегда принесет в родное гнездо бутерброд с икоркой. Да, я иногда говорю: «Сейчас надо ужаться. Не трать много». Это временные, быстро проходящие трудности. Бизнес – дело тонкое, сегодня густо, завтра пусто. Но я не позволю вам с Андрейкой очутиться в нищете». Так вот, в тот момент я наконец-то поняла, что такое зависть. Мне таких слов никто никогда не говорил. Я из породы ломовых лошадей, а Ленуся очаровательный декоративный цветок. И этим все сказано. Извините, пойду гляну, как там она. Может, согласится перекусить.
Светлана вскочила.
– Разрешите мне осмотреть комнату Кати? – попросила я.
– А зачем? – встрепенулась Светлана.
– За день до смерти Юры Катя взяла у меня диски с фильмами по книгам Агаты Кристи, которые мне дочь купила, – соврала я. – Надеюсь, горничная не прихватила их с собой. Неудобно будет перед Машей, она может обидеться, что я отдала ее подарок чужому человеку.
– Конечно, – разрешила Терентьева, – поищите спокойно.
* * *Комната горничной показалась мне нежилой. В шкафу не было никакой одежды, в тумбочке и на столе отсутствовали лекарства и всякие милые сердцу мелочи. Я заглянула в маленькую ванную комнату, которой пользовалась горничная. Но и тут не нашла ничего примечательного. Крохотная раковина, абсолютно свободная стеклянная полочка над ней и пластиковые дверцы, за которыми прятался душ. На специальной подставке висело три одинаковых канареечно-желтых полотенца. Вероятно, они были хозяйские, поэтому Катерина сочла нужным их оставить, как, впрочем, и круглый коврик в виде улыбающейся рожицы.
