Круговорот благих намерений - Юлия Ефимова

– Хорошо, хорошо, дышу здесь. – И вновь взял бокал шампанского.

Именно сейчас Валера понял, что должен остаться в этом коттедже, с этой странной семейкой именно из-за нее, из-за Жанны, начальницы колбасного цеха, которая попала сюда, как кролик в серпентарий, и даже не понимает этого. Ему почему-то захотелось ее непременно спасти, за что ангел Эммануил был Валерию очень признателен.

Глава 11

Я никогда не понимала фанаток, даже будучи молодой и эмоциональной. Ну, нравится тебе творчество певца, писателя, поэта, в конце концов, так в чем проблема – танцуй под его песни, зачитывайся его книгами, плачь, декламируя проникновенные стихи. Как-то на уровне ощущений я отделяла людей от их творчества. Как показала жизнь, делала я всё правильно. Не всегда гений – порядочный человек, чаще наоборот. Почему – не знаю.

Юлия Ефимова. Ненаписанная биография

В начале вечера Жанне было почти весело. Да, она уже сделала для себя все выводы относительно несостоявшегося жениха. Пережила унижение от этой неприятной семьи и смирилась, что до завтра она задержится здесь. Поэтому решила наслаждаться тем, что ей доступно, в частности вкусным шампанским.

«Ничего, завтра приеду домой, отмоюсь в ванне от этой грязи, что нахватала здесь, и позвоню девчонкам. Пирог, вино и караоке вернут дружбу и веру в человечество, а пятого числа уже на любимую работу, где меня уважают, любят и ценят», – думала она, рассматривая странную семейку и стараясь не смотреть на бывшего потенциального жениха. Нет, было не больно, было стыдно. Стыдно за свое огромное желание выйти замуж, которое ее довело до этого, как ей показалось, позора. У Жанны с детства было обостренное чувство собственного достоинства, ну а как же, в спорте без этого нельзя, а уж в том, в который ее затащил отец, тем более.

Самбо – это ведь не просто прикладное единоборство. Оно включает в себя лучшие практики борьбы. Отец всегда говорил, что самбо развивает волю и способность противостоять любым жизненным трудностям. Самбо – это целая философия. Когда она еще совсем малышкой ходила с папой и смотрела, как он учил мальчишек постарше, то заслушивалась его рассказами, они были обязательными перед тем, как ребята начинали физические упражнения.

Жанне тогда казалось, что он открывает своим ученикам какую-то великую тайну, смысл жизни, и не понимала, почему те так небрежно его слушали, думая только о том, чтобы быстрее выйти на ковер. Жанна же впитывала каждое отцовское слово. Вот с детской секции и отпечаталось у нее, главное для любого спортсмена и человека качество, – достоинство. Достоинство было больше, чем гордость, оно распространялось на все сферы жизни. Потом спорт пришлось бросить, как бросают детские увлечения, и окунуться во взрослую жизнь. Институт, работа, переезд в большой город… Но понятие «достоинство» всегда оставалось главным.

Когда она его потеряла? Теперь Жанна даже и не вспомнит, скорее всего, в гонке за уходящим поездом под названием «брак», где-то на уходящий в горизонт рельсах она и посеяла свое достоинство, решив, что ее возраст всё спишет. Но нет, не спишет, сейчас, возможно, именно он так четко, жирной линией подчеркнул потерю этого самого достоинства.

«Всё, хватит себя жалеть и искать оправдания», – решила она, опрокидывая в себя очередной бокал. В детстве маленькая Жанна придумала себе такое правило: если она что-то сделала плохо, то обязательно, в противовес, должна сделать что-то хорошее. Вот и сейчас, чтоб заглушить свой стыд, надо кому-то помочь. Но помогать в этом доме было некому, разве только этой сиделке, которую пьяный Буратино назвал почему-то конкуренткой и посоветовал хозяину дома ее беречь. Она еще раз оглядела сидевших за столом. Неужели они способны кого-то убить? Да, возможно, это малоприятные люди, но ведь люди.

Вдруг ее взгляд задержался на блондиночке, и она обомлела. Водоворот непредвиденных пришествий не дал ей возможности рассмотреть присутствующих, а после и вовсе от усмешек и унижения в глазах стояли слезы, но сейчас, немного успокоившись, она наконец разглядела и Снегурочку.

– Вы Ангелина Звёздная! – закричала она, подпрыгнув на месте от избытка чувств. – Я вас узнала.

– Странно, что для этого тебе понадобилось целых два часа, – заметила насмешливо бывшая жена Руслана, которую все называли Царицей. – Хотя чего ждать от начальницы колбасного цеха?

– И кого у нас узнала миссис Директор сосисок? – спросил вернувшийся после проводов Буратино красавчик, которого все называли Робин Гуд. – Буратино спит мертвым сном, – объявил он. – Думаю, даже к мороженому не проспится.

– Пусть уж лучше спит, – грустно сказала та, в ком Жанна узнала известную певицу, – чем устраивает здесь представления. Артист в нем так и не умер, а вот человек, скорее всего, да.

Жанна по-прежнему глупо улыбалась, глядя на ту, кто вот уже двадцать лет была исполнительницей ее любимых шлягеров. Под ее песни она плакала и влюблялась, танцевала и скучала. Пик популярности певицы пришелся на Жаннины восемнадцать лет, и потому все песни были родными и напоминали о детстве, доме и счастье. Напоминали о почти забытом чувстве уверенности, что счастье ждет ее впереди, обязательно ждет.

– Спойте, пожалуйста, – вдруг, несмотря на грусть в глазах Снегурочки, попросила Жанна. – Я ваша самая большая фанатка.

– Ну, про фанатку тут не поспоришь. – Было видно, что Царица не упустит возможности уколоть Жанну. – Только плаката не хватает.

– Дорогая моя, – обратилась к Жанне Снегурочка, сморщив курносый нос, – я вам потом контрамарку дам на свой концерт, а сейчас дайте мне отдохнуть в кругу семьи.

– Спой, Снегурочка, – вдруг сказал папа Петя, встав на сторону Жанны.

– Ну, папа Петя, если ты просишь… – растерялась та, почему-то посмотрев на Тамару, и, словно получив от сестры разрешение, поднялась и направилась к стоящему в углу пианино.

Тебе

все мои желания, сны и признания.

Тебе

все молитвы Богу и покаяние.

Тебе

все ночные послания и колебания,

Тебе

глупые оправдания и обещания.

Моей

возродишься звездою и снова засветишь,

Моей,

надышавшись любовью своею, ответишь.

Моей

грусти ты не увидишь и не заметишь,

Моей

Мечте, нарисованной, всё же поверишь.

Давай

соберем все силы и рай свой построим.

Давай

окна в прошлое вместе мы плотно закроем.

Давай,

обнявшись душами, счастье удвоим,

Давай

ничего не бояться, теперь ведь нас двое.

Жанна уже хотела захлопать, как папа Петя громко сказал:

– Завтра,