Невеста самурая и три папы - Янина Олеговна Корбут
– В погребе у Нестора хранится такой чудесный березовый квас, – заюлил он, отступая назад.
Полицейские поднялись с явным намерением откланяться, я попыталась сделать вид, что мне срочно что-то понадобилось в машине. Но не учла, что полицейский через стекло уже успел узнать Славика. Еще бы: в пригородах Углича крайне мало таких подпольных модников с розовым мелированием.
Кучерявый выскочил на крыльцо первым, за ним неспешно вышел второй, молодой и светловолосый.
– О, так это же вы… А как? – удивился обладатель вьющейся шевелюры.
– Мы тут живем, – тоскливо ответил Славик, уже предвкушая неприятности.
Тут уже все заметили меня, и кучерявый радостно потер руки:
– На ловца и зверь.
Эта фраза мне крайне не понравилась, потому что ни на какого ловца я не подписывалась. Но мамуля стала проявлять непомерное любопытство, и уже через пять минут все были в курсе странной смерти Марины.
Агния, кажется, злорадно ухмыльнулась. Но поспешно скрыла ухмылку и печально покивала:
– Теперь все понятно. Господа ищут Нестора. Утверждают, что он был знаком с некой Мариной. Странно, я не знала, что у брата была дама сердца. Да еще и замужняя…
Пока мы выясняли подробности, во дворе появился Тимофей с ящиком яблок.
– А я тут вам фруктики…
– Тимоша, не до тебя сейчас, – отмахнулась мамуля. Я подумала, что за время нашего отсутствия отношения мамули с новым мужем претерпели положительные изменения. Тимофей согласно закивал:
– Молчу-молчу, я в сараюшку поставлю. Хотя там же все завалено… Лучше в погреб. Потом все расскажешь.
– А мы как раз собирались в участок, чтобы с вами побеседовать, – постучал ботинком по крыльцу кучерявый. – Но раз вы здесь, что же…
Стражам порядка я предложила устроиться в беседке, чтобы Агния с Дубровским не клеили уши к нашим разговорам.
– Так это вы следователь Долгоруков? Извините, тогда, в книжном, я не запомнила.
– Еще бы, не до того было, – поежился Славик, вспоминая, какая суматоха началась в книжном после приезда полиции. И как прибывший молоденький врач скорой пытался делать Марине искусственное дыхание и непрямой массаж сердца, пытаясь определить, имеются ли у нее признаки жизни.
Мамуле, которая все пыталась встрять в беседу, я объяснила, что была понятой. И послала ее организовать чай, чтобы она не крутилась поблизости.
Нас со Славиком еще раз довольно подробно расспросили о событиях того дня. Я беспокоилась, что речь зайдет о нашем с Мариной предполагаемом конфликте, и все это время думала, как подоходчивее растолковать этим типам, что подозревать нас глупо. Но о нашем знакомстве с Мариной спросили вскользь, как бы между прочим. Я пояснила, что наша переписка – чистая случайность. Они вроде бы покивали. Почему-то это насторожило еще больше. Главное, мужчины ничего не записывали, и это тоже удивляло. В конце концов, я решила спросить об этом, на что получила ответ:
– У нас с вами пока просто разговор, а не официальный допрос.
Меня смутило слово «пока», но выбирать не приходилось.
– Значит, вы думаете, Марину все-таки отравили? Это точно не несчастный случай?
– Мы бы с радостью закрыли это дело, – вздохнул светловолосый. – Но вчера нам на мейл поступило анонимное письмо. Кто-то обратил наше внимание на любовный треугольник потерпевшей. Поехали к ней работу, сотрудница…
– Инна? – уточнила я, и он кивнул.
– Да, вот она. Рассказала про мужа Марины и про то, что у нее был другой мужчина. Подняли ее звонки, вышли на Нестора Колесникова. А его дома нет. Странно, да? Сейчас еще раз к мужу Марины поедем.
Я задумчиво промолчала, радуясь, что не додумалась рассказать про письмо, что нашла у Нестора. У меня бы сразу прибавилось проблем. Как оно у меня оказалось? Почему я вскрыла письмо? Нестор сразу же попал бы в поле их интересов. Хотя он и так попал, чего уж там. Удачно он, конечно, на ретрит уехал.
Едва мы пригубили чай, поданный мамулей, как из погреба выбрался озадаченный Тимофей с каким-то ящичком в руках.
– Супруга, это что же такое? Вы в курсе, что у вас в погребе хранится?
– А что там? – первее всех проявил интерес обладатель завитушек на голове.
– Так цикута же! Первейший яд! И где вы только ее откопали? Я понимаю, супруга любит овощи, но это уже как-то слишком…
В этот момент я ущипнула Славика за ляжку, отчего он попытался взвыть, но тут же сник и сделал мне «наглые глаза». Мол, а куда мне было еще сунуть коробочку?
– Опа-ча! – потер руки кучерявый. – А вы в курсе, что Марину Салущеву отравили как раз цикутой? На ловца и зверь…
– Да что вы заладили со своим зверем? Славик, загугли ему другую поговорку, нет сил моих, – не выдержала я, потому что терпение вообще не было моей сильной стороной. А тут еще взвинченные нервы. И Дубровский со своей ухмылочкой, вроде как просто покуривающий на крыльце и совсем не участвующий в общей беседе.
Кудрявый не обращал внимание на мои гневные выпады, и пока молодой вдруг ни с того ни с сего уточнил, не собираемся ли мы уезжать, шустро ринулся к ничего не понимающему Тимофею.
Славик сидел, словно в воду опущенный.
– Так, давайте без паники. Эти клубни мы нашли в палисаднике у мужа Марины, – пояснила я, чтобы снять напряжение.
– А что вы там делали? – спросил молодой.
– Ну… эээ… зашли проведать вдовца, – нашелся Славик.
– Мы же только что говорили о ее муже, и вы ни слова не сказали о том, что ездили туда.
Я нашлась первой:
– Вы сказали, что подозреваете мужа Марины, и я подумала, что вы будете не очень довольны, что мы съездили к нему до вас.
– Это очень странно, учитывая, что вы же утверждали, что Марину совсем не знали.
– Все так. Но мы ехали мимо…
– И случайно нашли цикуту во дворе погибшей? – насмешливо переспросил кучерявый, подбрасывая корешок, как мячик. Молодой тоже укоризненно покачал головой.
– Кстати, с чего вы взяли, что мы подозреваем мужа Марины? Я вам такого не говорил. Ведь с таким же успехом можно подозревать и Нестора. И этот его отъезд, повторюсь, выглядит как-то странно.
Я хотела показать им письмо на телефоне, но осеклась, понимая, что все это звучит по-дурацки. Как будто я выгораживаю Нестора, в погребе которого только что нашли опасное растение.
– Может, это и не цикута вовсе, – оживился поникший было Славик. – Такие аппетитные клубеньки. Зуб даю, это топинамбур!
– Так откуси, – предложил кучерявый, протягивая приятелю корешок.
Тимофей схватился за сердце, другой рукой приобнимая мамулю. Я же
