Невеста самурая и три папы - Янина Олеговна Корбут
– Ты думаешь, сосед мог ее отравить? – удивилась я такому повороту его шальной мысли.
– Соседу проще всего зайти в дом и сыпнуть в суп отраву, – упрямился Славик. Я усомнилась:
– Не в таких они были отношениях, чтобы ходить друг к другу в гости.
– Летом двери часто нараспашку, люди работают в огороде, окна не закрывают. Заглянуть на кухню – одна минута. У нашей соседки по даче цыгане так когда-то все золото вынесли, а она потом мужа кочергой прибила зазря.
Махнув рукой, я предоставила Славику вести нас к соседу. Он радостно запел «Мы в город Изумрудный идем дорогой трудной», хотя нам пришлось сделать от силы двадцать шагов до соседнего грязного забора, который когда-то и впрямь был зеленым.
Как и предсказывал Славик, двери в развалюхе злокозненного жителя закрыты не были. Но не по причине того, что сосед огородничал, подобно соседке Славика, прибившей мужа кочергой. В доме царил полумрак, но это было к лучшему: не так бросался в глаза жуткий беспорядок. А еще нестерпимо воняло тухлыми яйцами. Сам хозяин беспробудно спал, свесив ноги с дивана. Складывалось ощущение, что он пытался на него заползти, но не преуспел, да и завис на середине. На его спортивных штанах сзади зияла красноречивая дыра, а сам он был давно не мыт и не чесан.
Славик, не мудрствуя лукаво, поступил как мамуля: взял да и вылил на мужика чашку воды, набрав ее из ржавого ведра в кухне. Тот поморщился, приоткрыл один глаз и уже совсем было собрался снова его прикрыть, но Славик пронзительно взвыл: «Менты!».
Мужик подскочил, словно шарахнутый молнией, и ринулся куда-то бежать. Почему-то ему приглянулось окно, но в него он не попал, а врезался в стену. Упал, горестно застонал и сделал руками жест «сдаюсь».
Славик склонился над ним и еще раз попытался вылить на мужика остатки водицы. Но тот уже малость пришел в себя и вполне осмысленно выдал:
– Ты кто же будешь, чудак-человек?
Чтобы не портить легенду про ментов, я пошла на серьезную сделку с совестью. А именно – соврала.
– Я ваша новая участковая, – строго заявила я, а Славик подтвердил это кивком и добавил:
– А я помощник участкового.
На лице мученика отобразилась вся тяжесть мыслительных процессов.
– Ишь ты, понабрали. Участковый, крыса, ой, пардоньте, кры… Крысавец. Короче, вы поняли. Трындел, что платят мало. Я отвечаю! А тут ты. Новенькая, значит. Еще и помощника дали. Будь другом, водички бы…
Я сбегала за водой. Испив, сосед слегка приободрился и даже не промахнулся, усаживаясь на табуретку.
Он снова с мукой уставился на Славика, сделал попытку встать и задал тот же вопрос:
– Кто же ты будешь, мил человек?
– Да за такую зарплату, считай, никто! – махнул рукой Славик. – Расскажите-ка нам лучше про свою соседку.
– Какую?
– Марину Салущеву.
– Маринку? Так а что рассказывать? Она меня зае… Ой, пардоньте. Заездила, я отвечаю! Я что? Я пацанов позвал, посидели, один раз Клавка пришла, тоже посидели. Потом днюха у меня была.
– Посидели?
– Ну а как? Не по-людски. Я и ее, Маринку, звал. Понимаю же, баба одна, без мужика. Небось и взъелась на меня, потому что больше не на кого. Мы с Карасем хотели ее свести, она баба видная была. И ему по душе. А она штраф за штрафом…Кры…
– Крысавица? – догадался Славик и уточнил:
– А вы ей угрожали?
Сосед заволновался и заелозил глазками по лицу Славика:
– Ну, в сердцах ляпнул, что уши отрежу. Так я в том смысле, что она сильно к звукам чувствительная. Музыка ей, видишь ли, громкая. Ну, ляпнул, каюсь, а она – засужу.
– А вы?
– А я ей в ответ – мужику твоему скажу, что к тебе кобель ходит.
– К ней кобель ходил?
– Ну а то. Я Клавку ждал, вышел калитку открыть, а к ней какой-то чистенький – шасть в дверь.
– Может, почтальон? Или электрик?
– Ага, с цветами? И оглядывался, словно за ним менты гнались.
– То есть вы подозревали, что к ней кто-то ходит?
– Ну, Карасю сказал. Что к Маринке мужик ходит. Он с горя напился. Очень ему Маринка нравилась. Она летом грядки полола, так Карась от меня не вылазил.
– А вы ее мужу случайно ничего не посылали?
Сосед Салущевых уставился на меня с непониманием. В его глазах явственно читалось, что слово «посылать» он использует только в одном значении. Но я все-таки конкретизировала бесполезный вопрос:
– Вы владеете компьютером?
– Ничем я не владею, – испугался мужик. – Даже дом этот на жену записан. Она меня бросила и к сестре, змеюке, съехала.
– Это было очевидно, – хмыкнул Славик, намекая на неуместность моих догадок.
– Не очень то и видно, – смутился мужик, прикрывая дырку на штанах.
Потратив еще пару минут на вопросы, я выяснила следующее: мужик с цветами был у Марины аккурат в день рождения Клавки. Сей чудный день как раз случился накануне нашего приезда в Углич. С мужем Маринка не ругалась. В основном потому, что он тут не бывал. В день приезда мужа сосед действительно был во дворе, провожал Клавку за пивом. И видел, как Кирилл зашел в дом и недолго поговорил с Маринкой прямо на пороге.
– Будто спорили они о чем. Может, Киря прознал про кабеля с цветами, так и явился. Злой он какой-то был. А она оправдывалась.
Когда мы уже шли к дверям, сосед, обрадованный нашим уходом, поспешил добавить:
– А Киря мужик хороший, тоскует очень. Как бы не повесился в палисаднике на березе? Вы уж его проверьте. Я вчера ночью вышел по нужде, а он там возится. Я крикнул «Здорово, Киря!», а он промычал что-то. Видно, душа болит… Вот и ходит.
Мы поспешили на воздух. Во-первых, я стала задыхаться и чихать. Во-вторых, я очень опасалась, что участковый решит заглянуть и сюда, раз уж притопал в эти края. А тут мы: новоиспеченные стражи порядка.
История про палисадник показалась надуманной. В основном потому, что на собирающегося вешаться Кирюха не был похож. Славик снова завел песнь о том, что Кирилл убил Нестора и закопал его в палисаднике. К машине мы шли мимо дома Марины, и я на секунду притормозила у низенького заборчика. Окна зала сюда не выходили, и я понадеялась, что участковый нас не заметит.
В палисаднике, кроме высоченной березы, росли хризантемы и буйное растение, похожее на папоротник. Оно заполонило почти весь левый
