Наталья Никольская - Убили Гангрену
Не встретил бы Димка несколько лет назад Олега Павловича – сейчас парился бы на нарах, как его дружки. Естественно, когда Малышев в первый раз попросил его о маленькой услуге, он с радостью согласился – надо же как-то своего благодетеля отблагодарить. С тех пор и пошло: нужна какая-нибудь информация – Димка готов услужить. Да не просто за спасибо. Деньги Димку грели всегда. Он чаевые брать не стеснялся, но клиентов не грабил.
– Что так быстро? – удивился Олег Павлович, приглашая войти в комнату.
– Я подумал: если зовете домой, значит что-то срочное. Раньше вы меня домой не приглашали.
– Не всегда же нам встречаться в подворотне, – усмехнулся майор. – А дело, действительно, срочное. Последние новости слышал? О братьях Зубковых?
– Слышал. Кто-то говорил, что Сашку Зубкова на пляже пришил Толян.
– Толян? Кто такой?
– Питерский мужик.
– Интересно. Выкладывай все, что о нем знаешь.
– Я мало чего знаю о нем. Как-то я не работал, просто зашел в «Тройку» с братвой в картишки перекинуться. Меня познакомили с ним. Он искал партнера…
– Для чего?
– Да в карты п ерекинуться. Мы с ним потолковали, потом встретились у Алены. Это его любовница. Там еще были двое. Тех мужиков я не знаю. Ну… мы их с Толяном как следует нагрели. Он так ведет игру – не заметишь, как лапшу на уши навесит. Шулер еще тот! Ну дал он мне сто баксов за игру.
– А выиграли сколько?
– Восемьсот с лишним.
– Неплохо, – Малышев походил по комнате, потом сел рядом с Димкой и обнял его за плечи здоровой рукой. – Конечно, мне не нравится, что ты связываешься со всякой дрянью. Но ругать я тебя не стану. Для нашего дела все сгодится. Только в мокруху не лезь, не сумею тебя отмазать.
– Да вы что? Да я … Олег Павлович… – растерялся
Димка.
– Ладно, не тушуйся. А теперь я объясню тебе задание. И учти – строго конфиденциально!
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Ирине не спалось. За праздничным столом она совсем немного выпила шампанского, и ей было так легко и весело . Н о после передачи новостей настроение резко испортилось, шампанского больше не было, и она налегла на коньяк. Двух рюмок ей было достаточно, чтобы опьянеть. Ее потянуло в сон, она пожелала своим домочадцам приятно закончит ь ужин и легла в постель. Уснула быстро. Ей снились какие-то кошмары, она за кем-то гонялась, потом ее кто-то поймал и связал в полной темноте, а когда появился откуда-то из переулка луч автомобиля, то увидела перед собой страшного цыгана с усами-змейками. Он протянул к ней руки, дотянулся до горла и стал ее душить. Она дико закричала и проснулась.
Игоря рядом не было. Ей стало страшно и тоскливо одной в комнате. Она взглянула на часы и удивилась: еще не было двенадцати. Так рано? Она и спала-то всего полтора часа. Повалявшись несколько минут, она встала, накинула китайский махровый халат, самый первый подарок Игоря с тех пор, как они стали жить вместе, отправилась в кабинет к Игорю. Он теперь сидит, перебирает бумаги, перечитывает записи, размышляет, как подобраться к убийце Ельцовой, а она ни чем ему не может помочь. Но Игорь говорил ей как-то, что даже молчаливое ее присутствие помогает ему логически мыслить. Что же, хотя бы посидеть молча рядом с любимым…
Но в кабинете Игоря не оказалось . Не было и бабы Дуси. Ирина растерялась. Значит, они вдвоем решали какую-то сложную задачу, вероятно кого-то выслеживали, а ее даже не предупредили, оставили одну спать!
Ирине стало обидно. Какая-то старушенция помогает Игорю! А она – в стороне! Никто не спорит – баба Дуся умная и хитрая и с большим жизненным опытом, все так. Но если бы Игорь чаще советовался с Ириной, она бы тоже могла кое-что посоветовать дельное. А тут еще Метелкина пригласил на ее день рождения, не подумав о том, приятно ли ей будет его присутствие? Как понимать поведение Игоря? Столько лет она ждала, когда он позовет ее в ЗАГС, а он все отшучивался, явно, не хотел связывать себя брачными узами. А теперь, когда Малышев сделай ей во второй раз предложение, и она рассказала ему об этом, заговорил о свадьбе. Только из ревности к бывшему другу детства? Или не доверяет ей, боится, что Ирина, подумав и сравнив их, решит принять предложение Малышева? Выходит, она сама толкает Игоря к заключению брака? Нет, этого ей не нужно. Давить на него она не собирается.
Ирина бесцельно бродила по квартире, трогала рукой корешки книг на книжной полке, но читать ей не хотелось. Выпить чаю? Она пошла на кухню, поставила на огонь чайник, открыла холодильник и достала кусок пирога, испеченного в ее честь. Взгляд ее задержался на бутылке с недопитым коньяком. А, гулять – так гулять! Коньяк – самое то! Хоть настроение поднимает. Но после первой рюмки ничего не изменилось. Мрачные мысли не оставили ее, и она выпила еще. Ирина пила спиртное редко и немного, ей не нравились пьяные люди, и сама она никогда не напивалась, но сегодня жидкость в бутылке почему-то приятно тянула к себе.
Она не заметила, как выпила весь коньяк, и ей стало хорошо, но чего-то не хватало.
– Ясно чего, – сказала она вслух. – Игоря.
Сидеть одной в квартире за пустым кухонным столом расхотелось. Душа стремилась на простор. А что? Имеет она право пойти погулять? Вполне. Одевшись, спустилась по полутемной лестнице, вышла на улицу, постояла немного под пронизывающим ветром, хотела уже вернуться домой, но внезапно увидела приближающуюся машину. Такси! Вот здоров о ! Она подняла руку и машина резко затормозила рядом.
– Пожалуйста, на Красноармейскую, – она села рядом с водителем.
Таксист молча кивнул и они быстро домчались до Красноармейской.
– Пожалуйста, направо, а теперь вот в этот переулок, – указывала Ирина. – Все, приехали. Сколько я вам должна?
Расплатившись, она вышла из машины.
В подъезде была чудовищная темнота, и Ирина зажмурившись от страха взлетела по лестнице и на ощупь нажала на кнопку звонка.
Двери распахнулись, на пороге стояла близкая подруга Ирины Наташка в короткой фирменной майке и шортах.
– Ирэн! – воскликнула она. – Как здорово! Проходи!
Ирина быстро перескочила через порог и захлопнула дверь, все еще при ходя в себя от пережитого страха , а затем вошла следом за Натальей в дальнюю комнату огромной квартиры. Когда-то это была коммуналка на восемь семей, но папа у Наташки был мужиком изворотливым и еще при советской власти сумел занять четыре комнаты, а два года назад он просто выкупил остальные, провернул это так ловко, что соседи даже не поняли, как оказались расселены по разным домам. Одного больного алкоголика он устроил в дом инвалидов, остальным купил по комнате. Потом последовал шикарный ремонт и жить бы в этой красоте, не тужить, но Наташка нашла себе красивого кавказца, отец с ним не поладил, кавказец оказался пылкий, в пылу очередной ссоры он пырнул тестя ножом. Теперь Наташка жила одна. Отец умер на операционном столе, а пылкий кавказец отправился на двенадцать лет на лесоповал.
Наташка была натурой романтичной, ее тянуло к художникам, поэтам. Барды со всего города съезжались к ней, часто жили неделями совсем незнакомые люди. Это ее не раздражало, она всем была рада, всех старалась обогреть и накормить. И каждый, кто бы у нее не появился, был чрезвычайно талантлив, только ему нужно чуточку помочь, чтобы и другие люди это заметили. Ирина встречала здесь и нескольких гениев, которые, впрочем, на нее не произвели ровно никакого впечатления. Наверное, эти гени и еще не сумели раскрыть перед окружающими свою гениальность.
– Ирэн, я сейчас познакомлю тебя с гениальным поэтом, – тихо заговорила Наташка.
– Опять с гениальным, – усмехнулась Ирина.
– Ты не смейся, мальчик, действительно, гений. Только еще никто об этом не знает.
– Понятно. А он об этом знает?
– Я такие вопросы не задаю. Раздевайся и сама увидишь , что я права.
Ирина Сняла пальто и шляпку, Наташка тут же утащила куда-то одежду и завела ее в комнату, в которой из-за табачного дыма ничего не было видно.
– Мальчики, – возмутилась Наташка, – дверь балконную откройте! Человек с улицы задохнется. Давайте, так! – затараторила она, – вы все пока посидите на кухне, там всем хватит места, а я здесь проветрю и наведу порядок.
Первым поднялся с дивана бородатый парень неопределенного возраста с болезненной желтизной на лице. Он криво улыбался, держа в руках гитару. За ним потянулся высокий, неряшливо одетый очкарик, сутулясь и прихрамывая.
Этих двух Ирина уже раза два видела. Тот, что с гитарой, писал какие-то заумные стихи про канализацию, раздавленных автомобилями собак и черных тараканов.
Ирина такую поэзию не понимала и гениальности в ней не ощущала. Второй был художником. Его картины она тоже понять не могла, но с ним не спорила. Просто Левитан был ей ближе и приносил больше наслаждения.
