Людмила Милевская - Пять рассерженных жён
Признаться, я удивилась и сказала:
— Да? Ну тогда передавай ему от меня…
Я замялась, борясь с собой, а Евгений тут же протянул руку, собираясь уже брать мою коробку с конфетами.
— Передавай ему от меня привет, — поспешно закончила я.
На лице Евгения отразилось разочарование. Мне стало жаль его, и в порыве щедрости я добавила:
— И вот эти конфеты.
Евгений схватил конфеты и убежал.
В общем, день прошёл бездарно. А ночью меня разбудил звонок Изабеллы.
— Что ты сучка мне принесла? — злобно вопила в трубку она.
Я ещё не совсем проснулась, а потому вяло отреагировала на «сучку». Точнее, вообще никак не отреагировала, а спросила:
— Что я тебе принесла?
— Пирожные! — задыхаясь от гнева, сообщила Изабелла. — Они отравленные!
— Ты что, умираешь? — испугалась я.
— Я-то нет, а вот собака — да!
— Какая собака?
— Та, которая была у меня в гостях. Она слопала твои пирожные, пока мы с приятельницей примеряли новое платье. Теперь хозяйка собаки через каждые пять минут звонит и ругает меня, и грозит, что за собаку я заплачу!
Я задумалась. Пирожные покупала в магазине, сразу же пошла к Изабелле. Отравленные? Как такое может быть? Тогда с той собакой перемрёт добрая часть города.
— Ты не ошиблась? — спросила я. — Может собака загинается от чего-нибудь другого?
— Собака уже загнулась и не знаю, может и от чего-нибудь другого, но блевала она твоими пирожными, и хозяйка утверждает, что кормит её только один раз в день ужином.
«Просто живодёрка какая-то! — подумала я. — Она сама-то хоть пробовала есть один раз в день? Я пробовала, думаю, это ещё хуже, чем загонять под ногти иголки.»
— Так ты говоришь, что собаку кормят один раз в день? — для верности переспросила я. — Не маловато? Ты ничего не перепутала?
— Нет, не перепутала! — отрезала Изабелла. — Эта собака тоже сидит на диете, поэтому её кормят только ужином, пропуская все остальное. До ужина она не дожила!
— Какой ужас! — только и смогла сказать я.
— Чтобы завтра утром ты была у меня! — чувствуя себя хозяйкой положения, приказала Изабелла и бросила трубку.
Я перевернулась на другой бок и уже не смогла заснуть до утра.
* * *Утром я проводила на работу Евгения, не сказав ему о пирожных ни слова, чтобы не поднимать паники. Потом я привела себя в порядок. Много времени отнял «фарш». Я пыталась его загримировать, потому что не могла уже ходить в платке. Во-первых, резко грянуло лето, и стало жарко, во-вторых — все обращают внимание. Мучалась я долго, но «фарш» гримироваться не пожелал — на щеках появилась короста из крем-пудры и румян. Пришлось смириться с платком.
Я позавтракала и уже собралась ехать к Изабелле, как из прихожей донёсся панический звонок. Жутко нервничая от плохих предчувствий, я открыла дверь — на пороге стоял Евгений. Вид у него был чрезвычайно возбуждённый.
— Уже вернулся? — удивилась я.
— Ты что мне, блин, вчера дала? — явно психуя, спросил он.
— Что? — испугалась я.
— Конфеты! Те конфеты отравленные! Серый угостил ими медсестричку, бедняга выжила лишь благодаря тому, что под рукой оказалась реанимация!
С криком «ах, мой Санька!» я едва не упала в обморок, но на ногах удержалась и секундой позже уже ликовала. Я просто счастлива была, что подарила конфеты Серому, хотя заранее знала, что он подарит их какой-нибудь барышне. Простите за эгоизм, но если кому-нибудь обязательно надо отравиться, так пусть это будет лучше барышня, чем мой сыночек Санька.
— Серый уже даёт показания, — поставил меня в известность Евгений.
Я опешила:
— Какие показания?
— Правдивые.
— Кому?
— Да ментам, кому же ещё! — рявкнул Евгений.
Он почему-то сильно психовал.
— Серый даёт показания? — слегка занервничала и я. — Он же недотёпа! Бог знает чего он там сейчас наговорит!
— Уже наговорил, — успокоил меня Евгений. — Серый во всем признался.
Я схватилась за сердце:
— Бог мой, что он сказал?
— Что понятия не имеет кто принёс ему эту коробку. Менты ещё ничего не знают, но уже решили, что это попытка убийства.
— Очень мудрое решение, — одобрила я.
— Зря радуешься, завели дело, к Серому приставили охрану, коробку отправили на экспертизу.
— Тоже неплохо. Во всяком случае будем знать что это за яд.
Евгению не понравился мой оптимизм.
— Зря радуешься! — закричал он. — Серый тебя возненавидел!
— За что? — изумилась я. — Всегда была с ним так добра.
— Говорю же, к нему приставили охрану, что препятствует его свободному общению с медперсоналом от восемнадцати до тридцати. Я имею ввиду возраст персонала.
— Я поняла, — заверила я, не разделяя его трагизма. — Ничего страшного, должно же хоть что-то способствовать его нравственности. Не думаю, что он верен Елене. Она женщина достойная и заслужила лучшего к себе отношения. Но не будем об этом. У меня к тебе просьба, не забудь сообщить, что за яд содержался в конфетах.
— А где ты их взяла? — внезапно заинтересовался Евгений.
— Меня угостила Изабелла.
— Вот же сучка!
— Не волнуйся, я не осталась в долгу и угостила её отравленными пирожными.
Евгений ужаснулся:
— С ума вы что ли посходили?
— Не знаю, — задумчиво ответила я, — надо разбираться.
Глава 15
Я тут же отправилась разбираться к Изабелле.
Изабелла была в ужасе. Дверь в квартиру открыл её последний и ещё вполне живой муж.
— Она сама не своя, — заговорщически сообщил он, кивая на мечущуюся по комнате и не замечающую меня Изабеллу. — Сама не своя.
— Да что вы! — отпрянула я.
— Не волнуйтесь, — успокоил он меня, — это её обычное состояние. Ну, всего вам хорошего, веселитесь, а я по делам.
И он ушёл.
Я порхнула к Изабелле. Она действительно была сама не своя, носилась по комнате, заламывая руки и то и дело страстно вскрикивая:
— Господи! Что же это будет?! Господи!
Меня она по-прежнему не замечала. Я подошла к Изабелле и тронула её за плечо. Она со страшным визгом отскочила в сторону, но сообразив, что это я, вздохнула с облегчением и сказала:
— У тебя снова новые очки?
— Потому что новый и костюм, — заметила я.
— А я так напряжена! Так напряжена!
— Я тоже, — призналась и я. — Расслабься и давай разберёмся. Кто-то хочет тебя отравить, вот только как ему удалось подложить яд в пирожные? Пирожные я купила в кондитерской.
— Ты не знаешь, что произошло! — паникуя, сообщила Изабелла. — Приятельница обратилась в милицию! Она отдала на экспертизу то, что эта чёртова собака наблевала!
— Оч-чень хорошо! — прокомментировала я.
Изабелла уставилась на меня с недоверием и непониманием.
— Что же здесь хорошего? — спросила она. — Так неудачно все получилось. Как раз после убийства Фролушки. Ещё не хватало, чтобы нами заинтересовалась милиция! Я, конечно, очень рассчитываю на пищевое отравление, но если в пирожных яд, мы пропали!
Я абсолютно не была согласна.
— Ещё не пропали, — сказала я. — И не вижу причин так думать. Кстати, те конфеты, которыми ты угостила меня, тоже оказались отравленные.
— Кошмар! — схватилась за голову Изабелла. — И конфеты?! Ты хочешь сказать, что меня пытался отравить Вадим?
— Кто это?
— Ну тот поклонник, который недавно начал ко мне клеиться. Думаешь, он хотел меня отравить?
— Боюсь, рано делать такие выводы, — усомнилась я. — К пирожным он не имел отношения. Я их покупала сама.
— Ах, это кошмар! Просто какой-то кошмар! — снова заметалась по комнате Изабелла. — Сначала Фролушка, теперь я! Кому это надо?
Накануне я, грешным делом, уже начала было склоняться к тому, что Фрола Прокофьевича убила она, особенно после того инцидента с урнами. Хранить покойных мужей дома по крайней мере странно. Тот, кому в голову приходит такое, способен бог знает на что. Однако теперь, после случая с пирожными и конфетами, я была в сомнениях.
Я уже хотела высказать все свои сомнения, но неожиданно примчалась Полина. Я удивилась. И Изабелла удивилась, потому что не ждала её. Полина была тоже сама не своя: испуганно хлопала глазами, всплёскивала руками и дрожала.
— Девочки! — с порога пропищала она. — На меня только что было совершено покушение!
Изабелла сделала стойку:
— Кто покушался на тебя?!
— Неизвестно! — хватаясь за сердце, воскликнула Полина.
— На меня тоже покушались и тоже не известно кто! — с жаром сообщила Изабелла и уставилась на меня, приглашая сделать своё признание.
Я не заставила ждать.
— Ну, на меня-то известно кто покушался, — хладнокровно заметила я. — Конфеты мне подарила ты.
Изабелла вскипела:
— Знаешь, дорогая, уж если на то пошло, мне тоже известно кто покушался на меня, ведь пирожные принесла мне ты.
— Согласна, но я всего лишь покушалась на твою фигуру, а тут речь идёт о целой жизни.
Полина ничего не понимала. Её это очень раздражало.