Людмила Милевская - Пять рассерженных жён
— А если он был ещё жив? — строго спросил Евгений. — Такое бывает.
Я пожала плечами и ещё ниже опустила голову.
— А если ему требовалась ваша помощь?
— Он же не стонал, — промямлила я.
— А если он был без сознания?
Признаться, во мне заговорила совесть.
— Его все равно похитили, — в качестве слабого оправдания сказала я и оптимистично предположила: — Может они увидят, что он ещё не совсем умер и окажут ему помощь…
— Обязательно, — заверил Евгений, — думаю, уже добили, если этого плейбоя угораздило выжить. Но это не моя забота. Это к тому, у кого больше сочувствия и сострадания. А что касается измышлений Зинаиды, видимо ей было выгодно это придумывать.
Я сделала вид, что опешила и, наивно хлопая ресницами, спросила:
— Ты о чем?
Евгений изумился:
— Как это о чем? Неужели ты поверила в то, что нормальный здоровый мужик, а тем более киллер, будет залезать в квартиру к своей жертве, да ещё убивать эту жертву ножом? И это при том, что в нашей стране плюнешь и обязательно попадёшь в пистолет.
«Боже мой, как это умно! — поразилась я. — И главное, очевидно! А ведь он-то не знает про тех двух женщин. А я-то дура сразу поверила. Жаль, что не слышит его Зинаида.»
— Ещё труднее предположить, — продолжил Евгений, — что этот киллер оказался такой тупой, что залез в квартиру с кандачка. Ха, это ж додуматься надо, — рассмеялся он. — Киллер залез убивать, а там день рождения и все жены собрались! Это что, цирк? Даже для цирка слишком приторно.
«Правда! Все правда! — с гордостью за своего будущего мужа подумала я. — Как он у меня умен!»
— Ну ладно, допустим залез киллер, — тем временем продолжал Евгений. — Видит — бабы, ну и перенёс бы убийство на другой день, нет же надо обязательно на глазах у всех грохнуть, а потом сидеть и прятаться. А вдруг вы не оказались бы такими дурами? Вдруг сразу вызвали бы милицию? Где бы он был сейчас, этот кретин? Нет, Соня, поведение совершенно не мужское и удивительно как ты могла на такую лажу клюнуть, — заключил Евгений.
После этого я готова была верить буквально всему, чтобы он мне тут ни сказал.
— А как, Женя, как на самом деле все было? — задыхаясь от нетерпения, спросила я.
— Как? А фиг его знает. Думаю, грохнул кто-то из жён. Дал по башке чем-то увесистым, тот брык, а тут можно и ножик между рёбер пихнуть, а потом отправиться спокойненько пить чай к остальным таким же наивным, как ты.
Боже, как я обрадовалась! Как обрадовалась! Загордилась даже!
— Женька! — закричала я. — Я-то не наивная! Я-то предположила все точь в точь как сказал только что ты! А Зинка меня с панталыку сбила.
— Вот эта Зинка Фрола твоего и пришила, — небрежно бросил Евгений.
Но я же теперь верила каждому его слову. Он бросил, а я вцепилась, да как закричу:
— Женька, давай говори зачем она это сделала? Раз ты такой умный, давай говори.
Назвать мужчину умным, все равно, что произвести его в генералы. Мой Евгений сразу вытянулся, заважничал, дымком от сигареты затянулся.
— А что, скажу, только знать надо, что там на самом деле происходило.
Ну, я сдуру все ему и выложила, как мы с Фролом Прокофьевичем жён дурили, как он про свою женитьбу на мне им сообщил, какой после этого был скандал и чем это все закончилось. Потом рассказала про показания свидетеля — соседа Фрола Прокофьевича.
Евгений слушал внимательно, курил, пыхая дымом, а потом, сузив глаза, и говорит:
— А что это они так быстро вам поверили? Вы что, повод им давали?
«Опять двадцать пять! — разозлилась я. — Ну сколько можно?!»
— Женя, — вскипая сказала я, — повода мы не давали, но жены поверили, потому что шляпа. Фрол Прокофьевич подарил мне дорогую шляпу, их это убедило. Видимо он был не дурак и хорошо все продумал. Уж он-то знал своих жён.
Когда я начинаю злиться, мой Евгений обычно успокаивается. Уж не знаю, чем это можно объяснить и можно ли, но пользуюсь я этим регулярно для его же блага.
— Ладно, — махнув рукой, сказал он, — фиг с ним, с Фролом, давай разбираться в ситуации.
И мы начали разбираться. И так и этак прикидывали, в итоге Евгений сказал:
— Насчёт того, что тебе грозит опасность, думаю, это полная лажа. Голову могу дать на отсечение, что версия с посторонним человеком, пробравшимся в квартиру — ерунда. Зачем это придумала Зинаида? Может хотела, чтобы ты отпустила её домой и не хотела связываться с милицией.
— Почему?
— Ну, мало ли. Она занимается наукой, а тут такое дело. А может и по другой причине. Мне кажется такая, запросто убить могла. К тому же она высокая, а тебе сказали, что труп тащили высокие женщины, но с другой стороны я не стал бы слишком доверять утверждениям этого соседа. Определить рост с третьего этажа, да ещё когда женщины что-то тащат наклонившись? Это вряд ли. Там Полину от Татьяны не отличишь, тем более, что темно. К тому же, не обязательно, что обе они — жены покойного. Женой могла быть одна, а вторая пришла лишь помочь.
— Но они же обе вошли обратно в подъезд, — напомнила я.
— Да, вошли, но одна из них могла позже выйти, и этого мог не увидеть сосед.
— Черт, высокие мы все, кроме Полины.
— Не знаю, почему, но мне кажется, что скорее всех убить могла Татьяна.
— А мне кажется из этих некудышних бабёнок убить могли все, исключая мою Тамарку.
Евгений с улыбкой загадочно посмотрел на меня и изрёк:
— Я бы и Тамарку не исключал.
— Ну что ты!
Я, как верная подруга, согласиться с этим не захотела, но слова его мне понравились.
Однако, теперь у меня появилась уверенность, что обвели меня на этом дне рождения вокруг пальца.
И, главное, кто обвёл?
Какая-то зачумлённая Зинаида с этими своими тараканами.
И все с радостью ей поверили. Подумаешь, учёная. Да ничем она меня не ученей!
У меня даже побольше этих степеней!
Работать я действительно никогда не любила, потому и не работала, но уж учиться-то я училась.
Да ещё как!
Предостаточно!
«И зря, — я подумала, — Евгений наделяет этих жён таким миролюбием. Зря он думает, что мне ничего не грозит. Это он их плохо знает. Что там — знает? Он не знает их совсем. Такие запросто уберут меня как свидетеля, но ничего. Я их выведу на чистую воду.»
Я решила, что начинать надо с причины. Ведь не просто так грохнули они своего муженька. Ведь есть же у них причина.
«Они» не потому, что я окончательно предполагала их артельное участие, а потому, что точно не могла указать ни на кого. Во всяком случае до того, пока не узнаю причину.
Я вспомнила, что Тамарка и Татьяна говорили что-то про акции. Вот с этих акций и решила я начать. На следующий же день позвонила Тамарке, но она, как назло, не могла со мной говорить. Слишком занята. Тогда я позвонила Изабелле.
— Приезжай, — сказала она. — Кое-что обсудим.
Я надела леопардовый костюм, замотала свой «фарш» платком, сунула на нос очки и поехала.
Поехала без шляпы, потому что шляпа (о, горе!) пострадала в потасовке.
Глава 14
Я поехала к Изабелле.
Так уж получилось, что я знала о её маленькой слабости: наша красотка обожала бисквитные пирожные, но с большими опасениями позволяла себе это удовольствие.
К Изабелле я ехала на такси и когда уже почти подъезжала к её улице, вдруг вспомнила, что вчера на дне рождения была неприятно поражена — так изумительно восстановилась её, ещё недавно расплывшаяся фигура. Думаю, Изабелла питается только жиросжигатеями.
«Сделаю-ка ей диверсию,» — подумала я и попросила таксиста остановиться около кондитерского магазина.
С громадным нетерпением ворвалась я в магазин, подбежала к продавщице и воскликнула:
— Мне штук двадцать бисквитных самых калорийных для подруги!
Продавщица мигом меня поняла и дала то, что требовалось.
Очень довольная, я отправилась к Изабелле, бережно прижимая к груди пластиковый пакет с бисквитными пирожными, словно это какая-то драгоценность.
Надо сказать, я впервые была у Изабеллы, но без труда отыскала дом и подъезд. Я уже собиралась войти в лифт, но меня остановил культурный молодой человек очень приятной наружности. Этакий пай-мальчик — в руке футляр, а в нем то ли альт то ли скрипочка, и ещё пакет в другой руке. Довольно тяжёлый пакет, судя по всему.
— Простите, — он мне говорит. — Вы не поможете открыть этот ящик?
И он показал на один из почтовых ящиков. Ящик как ящик, таких тьма на любой стене в каждом подъезде.
— Охотно, — сказала я, — при условии, что вы подержите мой пакет.
— Ну, конечно, — любезно согласился он.
Я отдала ему пакет, (бедняга принял его чуть ли не в зубы) он дал мне ключик, я открыла ящик, достала из него газеты, ещё газеты, какие-то письма и журналы…
О! Какие это были журналы! Я так и обомлела. Журналы мод. Мне тут же захотелось бросить все и изучить их от корки до корки, не сходя с места. Я за малым так не поступила, намертво забыв и про мальчика со скрипочкой и даже про Изабеллу, но позади меня раздалось смущённое покашливание.
