Дороти Кэннелл - Свистопляска с Харриет
– Пришлось обыскать весь дом, Филлис, прежде чем я нашла их в твоей ванной под полотенцами, – сказала Тимотия, протягивая журналы.
– Не стоило себя так утруждать, – последовал холодный ответ.
Но по виду леди Гризуолд было понятно, что мисс Финчпек никогда бы не решилась войти в гостиную с пустыми руками. То ли из упрямства, то ли из страха показаться полной дурочкой, Тимотия выполнила поручение. Я сочувствовал бедняжке всем сердцем. Что за ужасная жизнь! И почему леди Гризуолд позволяет себе так разговаривать с ней? Хотя, не исключено, у её светлости имелись свои соображения. Может, она считала, что мисс Финчпек, вместо того, чтобы похоронить себя в Старом Аббатстве, изображая то ли призрака, то ли мученицу времён Реформации, могла бы устроить свою жизнь, сделать карьеру или выйти замуж. Но даже в этом случае существует такая вещь, как доброта. Я перевела взгляд на отца и ощутила острый приступ вины. Когда вернёмся домой, пусть разговаривает о Харриет столько, сколько пожелает. А уж впаду я в исступление или нет, не суть важно. Мама согласилась бы со мной.
– Но, Тимми, здесь же не все! – Леди Гризуолд оторвалась от журналов. – Не хватает того, что я особенно хотела показать миссис Хаскелл, с фотографиями библиотеки одного особняка в Нью-Йорке. Там такие замечательные металлические стулья, обитые модными тканями. Ты уверен, что не выронила его по дороге?
– Здесь все журналы, что я нашла, Филлис. – Миссис Финчпек внезапно распрямилась. – Честно говоря, я не понимаю, почему ты решила изменить оформление библиотеки. Если тебе так уж хочется, почему бы просто не поставить на полки несколько новых книг? При разумном подборе облик комнаты не нарушится. Предыдущие поколения Гризуолдов душу вложили в этот дом!
– Вот именно. – Её светлость изящно поднялась. – Каждое из поколений вносило изменения в обстановку дома, и я тоже собираюсь это сделать. Ничего страшного не произойдёт! При небольшом везении этот фамильный особняк когда-нибудь достанется тебе, дорогая моя Тимми, и ты сможешь здесь всё переделать так, как тебе заблагорассудится. – Одарив нас с папой обольстительно-очаровательной улыбкой, Филлис сказала, что сама поищет журнал. – А пока меня не будет, Тимми, пожалуйста, позвони Саре и распорядись принести пирог, который испекла к обеду миссис Джонсон. Миссис Хаскелл и её отец ожидают сегодня гостей, а потому я предлагаю не терять времени на условности и закусить прямо здесь.
Папа с готовностью вскочил:
– Весьма любезно с вашей стороны, но не хотелось бы мешать заведённому порядку. Дома остался муж Жизель, делать ему нечего, так что он охотно займётся гостями до нашего возвращения. Кроме того, – добавил отец, источая великодушие, – будучи поваром по профессии, Бентвик лишь порадуется возможности обойтись сандвичами с огурцами и чашкой чая.
– А мы бы с удовольствием пообедали с вами, – вмешалась я.
– Я скоро вернусь. – И леди Гризуолд плотно закрыла за собой дверь.
Мисс Финчпек слегка дёрнула плечом – то ли от облегчения, то ли от раздражения, – подошла к вышитому шнурку, висевшему между двумя пейзажами, показавшимися мне подлинными Констеблями, и потянула за него. Раздался лёгкий звон, после чего в комнате воцарилась тишина, лишь потрескивали дрова в камине, да дождь выбивал дробь за окнами. Папа снова опустился в кресло, поудобнее пристроил ноги на пуфике. Со стороны казалось, будто этот грузный человек только и ждёт, что его отправят на бальзамирование. Человек, которого, если смотреть правде в глаза, я едва знала. Невзирая на это, я вдруг поняла, что лишь мой отец придаёт уют комнате, которая совсем недавно казалась мне столь привлекательной.
– Моя мать, тётка сэра Каспера, – мисс Финчпек чуть повысила голос, чтобы перекрыть шум дождя, – привила мне чувство долга по отношению к этому дому. Она твёрдо верила: нарушить сей долг – всё равно что предать Бога и Британию.
Маленькие тусклые глаза встретились с моими, и я невольно поёжилась, подумав, что на улице под ледяным дождём и то, наверное, теплее, чем под этим безжизненным взглядом. Каково, должно быть, сэру Касперу – при жене, в которой не больше живости, чем у манекена, и кузине, у которой затемнение в лёгких?
– Это не значит, что я критикую леди Гризуолд. – Голос Тимотии вновь стих до шёпота. – Ей не твердили с детства об опасностях, которые ждут всякого, кто начнёт менять то, что освящено традициями. И она ещё не поняла, что этот дом не любит красивых женщин.
– Вот как! – только и смогла я вымолвить.
Отец лишь выразительно покосился на меня.
– Мать сэра Каспера была красива, и она воспользовалась властью своей красоты, чтобы убедить бедного дядю Уолли нарушить святой долг. – Мисс Финчпек подошла к диванчику у окна. – Мне не следовало всего этого говорить, но я вынуждена обратиться к вам, миссис Хаскелл. Убедите её светлость не менять убранство Старого Аббатства, особенно сейчас, когда у сэра Каспера появилась надежда исправить нанесённый вред.
Я вспомнила слова старика Нэда. Он тоже упоминал о нарушенной клятве. Кроме того, Нэд сказал, что не верит, будто это мисс Финчпек возвращает ночами на место передвинутую леди Гризуолд мебель. Наверное, старик ошибается. Я подозревала, что под внешней робостью Тимотии Финчпек скрывается железная воля. Меня так и подмывало, хотя я знала, что это бесполезно, спросить, каким образом отец сэра Каспера нарушил слово и как сэр Каспер собирается поправить дело. Наверняка Тимотия сочтёт это нескромным любопытством, – собственно, так оно и есть. Возможно, она уже пожалела, что завела этот разговор.
– Я никогда не стремлюсь к переменам ради перемен. Для меня главное – вкусы и желания клиента.
Прозвучало это словно цитата из учебника, но в душе я прекрасно понимала эту странную женщину. Как и Тимотия, я верила, что дома подобны людям. Если одеть дом в одежды, которые ему не идут, то он будет очень несчастен и людям будет плохо в нём жить. Но так далеко, как Тимми, я не заходила: она считала, что дом способен мстить своим обитателям. В следующий миг моя уверенность пошатнулась. Оглушительный удар грома тряхнул здание, словно мешок с костями.
Дверь отворилась, и в комнату энергично ворвалась кудрявая девушка в чёрном платье и белом фартуке. Это было первое весёлое лицо, которое я увидела с тех пор, как покинула Мерлин-корт. Казалось, минула целая вечность.
– Привет!
Девушка остановилась в центре комнаты, уперев руки в бёдра, и оглядела нас с отцом, словно мы были участниками игры, а она должна решить, кто из нас сидит на стуле с надписью «Приз».
– Привет, – отозвались мы хором.
Девушка весело улыбнулась, явно одобрив нас, и повернулась к мисс Финчпек, которая к тому времени взялась за вязание и теперь молча позвякивала спицами.
– Звонили, мисс? Просто так? Или вам что-то нужно?
– Леди Гризуолд хотела бы, чтобы обед подали сюда, Сара.
– А вы что скажете?
– Подайте обед сюда, Сара.
– Пора бы вам, голубушка, научиться выражаться яснее.
Девушка резво подскочила к Тимми, подняла с пола клубок шерсти, прицельно швырнула его на колени мисс Финчпек и, прежде чем выбежать из комнаты, ни много ни мало… похлопала её по голове.
Мы с отцом обменялись потрясёнными взглядами.
– Сару надо бы подучить, – едва слышно прошелестел голос, – но сейчас так трудно найти прислугу, а она сама захотела работать здесь из-за своего деда. Кроме того, Сара очень любит этот старый дом. Фактически Нэд и воспитал её. Поэтому она здесь живёт с детских лет.
– О, детство! Меня утомляют даже мысли о тех временах.
С этими словами папа поудобнее переложил ноги на пуфике.
Дверь вновь отворилась, и вплыла леди Гризуолд. Её тёмные волосы блестели ещё больше, а лицо выглядело ещё более свежим. Или это была лишь видимость, поскольку молодость и красота её светлости разительно контрастировали с внешностью человека, топтавшегося за спиной Филлис.
Разумеется, я знала, что сэр Каспер значительно старше жены. Но и только. В моём воображении он рисовался благородным стариком импозантной наружности. А как же иначе, ведь это так романтично – богатый и титулованный вдовец, женившийся по любви на красивой женщине. По крайней мере, хотелось верить, что по любви.
Вошедший в комнату оригинал разочаровывал. Ко мне ковылял старик, опиравшийся сразу на две трости. Его лицо напоминало плохо подогнанную маску из желтоватой резины, на сморщенном черепе торчало несколько пучков седых волос, глаза заменяли слезящиеся щёлочки, а губ и вовсе не было. Такое лицо мог придумать специалист по гриму, чтобы пугать детей. Привстав, чтобы пожать бесплотную руку, с большим трудом отлепившуюся от трости, я не могла не задать себе неизбежный вопрос: зачем Филлис Гризуолд, у которой, наверное, не было недостатка в ухажёрах, вышла замуж за этого безобразного старика? Из-за его баснословного богатства? Или (если не думать о людях плохо) потому, что он замечательный человек? Любящий и понимающий, остроумный собеседник и азартный партнёр по игре в триктрак… Ладонь сэра Каспера походила на кусок льда, а голос напоминал свистящий хрип.
