Месть Казановы - Анна Князева
Невестку Нинку Водя встретила неприветливо, ей рассказали, что в городе она «мела подолом» перед Филином и только потом переключилась на Юриса. А деревенские бабы судачили: с чего это вдруг городская приехала жить в деревню?
За два года в городе Юрис превратился в ладного мужика: невысокий, широкоплечий. Говорил басом, но так и остался невыразительно-белесым и похожим на мать.
На свадьбу, которую по деревенскому обычаю гуляли независимо от того, когда прошла регистрация, из города приехали Нинкины родители — приличные пожилые люди. Мать работала бухгалтером на Бумстрое, отец служил контролером на транспорте. Они не одобряли замужества дочери из-за переезда в деревню, но мужиков поубивало на войне, и выбирать стало не из кого. А Нинка красавицей не была, вот они и смирились.
Председатель, довольный, что в колхозе на одного мужика прибавилось, велел выдать им яиц, муки, сметаны и двух овец. Свадьбу сыграли в клубе. В свой дом Водя никого не пустила, даже родителей Нинки, и те ночевали у соседей.
Никто не удивился — по мнению деревенских, Водя была «чокнутой». Однажды она решила, что воду в чистовитинских колодцах заколдовали, и стала ходить за водой в другую деревню. Туда же отправляла своих домашних. Бывало, муж Води, Янис, набирал воды из колодца на другом краю Чистовитого, но Водя безошибочно его уличала. В конце концов кузнец перестал сопротивляться и стал ходить за водой в соседние деревни, когда в Сугристое, а когда и в Покосное.
Для бани старуха набирала воду в реке. которая протекала на задах её дома за огородами. Однажды соседские девчонки, Клава и Верка, перелезли через забор, чтобы подглядеть, как Водя моется в бане, и вызнать ее ведьминские ритуалы. Приникнув к замшелому оконцу, они увидели голую старуху с обвисшей грудью и распущенными белыми лохмами. Но Водя не была бы собой, если бы не почуяла их присутствия и не бросилась на окно. Она до полусмерти напугала девчонок, но с родителями скандалить не стала. По неписаным деревенским законам такие шалости не карались. Чем ещё было развлекаться детворе в послевоенной деревне?
Тем же летом Нинку, жену Юриса, взяли на работу учетчицей, поскольку в городе она окончила курсы бухгалтеров.
Наступил июль, с долгими знойными днями и короткими ночами, когда к вечеру парило от нагретой за день земли, а на лугах свежо и густо полезла зелень. В колхозе начался покос.
Ранним утром под неусыпным взором «чокнутой» Води Нинка собирала в узелок варёных картошек, яиц и несколько луковиц. Потом с мужем отправлялась к конторе, запрыгивала на телегу и ехала на покос. Возвращались они под вечер, уставшие, пропотевшие и разомлевшие от жары.
И вот однажды Юрис вернулся домой один. Прошло пять дней, Нинки не было, но её никто не искал. Все решили, что она сбежала к родителям: ушла через лес в Сугристое, а оттуда на попутке уехала в город.
Вскоре выяснилось, что в городе Нинки тоже нет. Соседи Води рассказали обо всём председателю, и тот позвонил в районное отделение милиции.
В деревню приехали Нинкины родители. Вечерам в тот же день из районного центра на коне прискакал уполномоченный. Он опросил соседей и ближе к вечеру пришёл в Водин дом допрашивать Юриса. Усевшись за стол, уполномоченный стал задавать вопросы и писать протокол.
— На покос ездил с женой?
— А как же…
— Домой вместе возвращались?
— Всегда. — подтвердил Юрис.
— Как вышло, что в тот день ты вернулся домой один? Куда дел жену?
Когда Юрис нервничал, его басок превращался в ломкий фальцет:
— Нинка забыла надеть платок.
— И что?
— Ей голову напекло. Она отпросилась у бригадира и пошла через лес домой.
— Выходит, что не дошла… — задумчиво проронил оперуполномоченный. — Что же ты не искал ее?
— Как не искал?… Искал.
— В милицию почему не заявил?
— Думал, к родителям уехала. Ей в деревне не нравилось.
Уполномоченный встал и затопал сапогами по кухне:
— Где ваша комната?
Юрис показал:
— У нас не комната — угол за печью.
Оглядев узкую кровать, уполномоченный откинул крышку сундука:
— Чьи это вещи?
— Штаны и рубашка — мои. Остальное всё Нинкино.
— И ты хочешь сказать, что она сбежала без вещей? — Уполномоченный отрыл в сундуке потертую сумочку и, поковырявшись в ней, вытащил Нинкин паспорт. — Ну, вот что, Юрис Янович, забираю тебя в район.
Из комнаты, словно фурия, выскочила сестра Юриса, Анна:
— Не имеете законного права! Брат ни в чем не виноват! Спросите у бригадира!
Пришлось милиционеру идти на другой край деревни, в дом к бригадиру. Тот подтвердил: когда Нинка отпросилась, Юрис косил весь день и никуда с покоса не отлучался.
Следствие зашло в тупик, не начавшись. Родители Нинки ходили по деревне из дома в дом, расспрашивали, плакались и умоляли о помощи. Однако никто из деревенских не видел их дочь с тех пор, как та после обеда ушла с покоса.
Казалось, прояснить ситуацию могло только чудо. И оно случилось. В день, когда в Чистовитое снова прискакал уполномоченный, девяностолетняя старуха Кулемиха вспомнила, что видела, как Нинка и Санька Филин купались в реке. Вот только день назвать она не смогла.
Милиционер отправился к матери Филина, и та подтвердила: в день, когда потерялась Нинка, сын приезжал из города в гости.
На основании этого разговора и показаний Кулемихи вместо Юриса в район увезли Саньку Филина. Версия оперуполномоченного была такова: Санька Нинкой были любовниками и тот из ревности ее утопил.
Мать Саньки Филина криком кричала, что сын весь день и вечер был дома у нее на глазах. Но ей никто не поверил.
Тело Нинки так и не всплыло. Его долго искали в том месте, на которое указала Кулемиха, и ниже по течению. Родители Нинки все это время оставались в деревне, и Воде это не нравилось. В один из дней она пришла к матери Нинки, отрезала у неё клок волос, скрутила в пучок и бросила в расплавленный воск, а потом кинула в реку. Волосы покружились, двинулись по течению и в конце концов прибились к берегу.
— Здесь ищите! — сказала Водя и оказалась права.
Вздувшееся тело утопшей Нинки нашли под корягой и вытянули на берег багром. Хоронить решили на горе, где было деревенское кладбище. Пока в столярке делали гроб, Нинку положили в сарае на лавку и накрыли зелёным газовым шарфом,
