Кто есть who, или Почем фунт лиха? - Сергей Михайлович Кравцов
Неожиданно сзади кто-то его окликнул:
– Андрей Васильич, подождите!
Березинцев оглянулся, и увидел догоняющую его вприпрыжку свинарку Рябушкину Клавдию. Тяжело дыша, та посетовала:
– Ну, вы и ходите! Бегом не догнать… Андрей Васильевич, у нас дома неприятность – бычок прошлогодний околел. Что с ним такое могло случиться – понять не могу. С утра был жив и, вроде бы, даже, здоров. Сейчас собралась на работу, в сарай заглянула, а он – уже остыл. Лежит – ноги кверху, уже и раздулся как барабан… Что за оказия?! Это не сибирка ли у него?
– Нет! – Андрей категорично отмахнулся. – Раз он прошлогодний, значит, этой весной мы его прививали. Вы же на прививки его приводили? Приводили. Так что, сибирка исключена. А вот то, что он раздулся, как раз и говорит о причине его смерти: тимпания. Небось, мокрой люцерной его накормили?
– Ну, да-а-а… Было… – неохотно призналась Клавдия.
– Ну, а теперь – что? Игорю своему скажи, чтобы оттащил его на могильник. Пусть резиновыми баллонами там обложит и подожжёт.
– А вы его вскрывать не будете? – отчего-то озаботилась Рябушкина.
– А что я в нём такого особенного не видал? – Березинцев пожал плечами. – Мало у меня других забот? Вот, если у тебя в группе свиноматка «крякнет», и встанет вопрос о возмещении ущерба колхозу, вот тогда – да, вскрыть я буду обязан, чтобы сделать заключение о точной причине смерти. Это понятно? Вот и замечательно. А бычка – оттащить, и сжечь!..
…Пройдя по корпусам свинофермы и, сделав назначения прихворнувшим хрюшкам, Андрей отправился к бывшему колхозному птичнику, в помещениях которого года четыре назад и обосновалось подсобное хозяйство ЖКХ. Встретив в воротах его заведующего, бывшего «химика» Крупченко (одно время на территории Даниловки существовал филиал пенитенциарного ведомства), Березинцев пояснил цель своего визита.
– А! Это очень даже кстати! – обрадовался тот. – А то у меня тут у двух коров мастит, а наш лекарь на больничном. Что с ними делать – хрен его знает…
– Ну, сейчас что-нибудь сделаем. Правда, сначала надо глянуть, что там у вас есть в аптеке. Где она, кстати? – Андрей вопросительно взглянул на заведующего.
– А вон, дверь рядом с входом в коровник, – указал рукой Крупченко. – Вот ключ от замка. Андрей Васильевич, иди, глянь там, а я сейчас прибегу. Выключатель, как откроешь, слева от двери…
Он быстро куда-то ушёл, а Березинцев направился к двери в здешнюю ветаптеку, которая почему-то оказалась не заперта. Шагнув внутрь непроницаемо-тёмного помещения без окон, Андрей сразу же ощутил ударивший в нос дух густого водочного перегара, который не мог перебить даже запах хлорки. Одновременно, он услышал чей-то громкий, раскатистый храп. Нашарив выключатель, он щелкнул клавишей, но лампочка не загорелась. Присмотревшись, Березинцев увидел слева и справа от входа широкие деревянные полки вдоль стен. На полках слева смутно белели какие-то картонные коробки, судя по всему, с медикаментами. А вот справа…
Там тоже, где-то в самом низу, что–то белело, но выглядело несколько иначе, чем коробки, и даже как-то странно… И именно это «что-то» издавало храп, достойный волжского бурлака. К этому моменту глаза Андрея несколько привыкли к темноте, и он, наконец-то, разглядел, что это – некая особа, которая, будучи в полном неглиже, да ещё и в состоянии дикого перепоя, безмятежно спала на полке, покрытой расстеленными мешками. Её одежда валялась рядом, на полу. Только теперь Березинцев понял смысл сказанного Зазнобиным насчёт «нескучного житья» подсобного хозяйства. Выйдя наружу, он увидел спешащего в его сторону заведующего.
– Что, Андрей Васильевич, не нашёл где включить свет? – поинтересовался тот.
– Нашёл. Но, похоже, перегорела лампочка … – пояснил Березинцев. – Да, похоже, ещё и у кого-то из ваших трудяг, тоже, в мозгах перегорели предохранители. Вон, «картина маслом»: в аптеке дрыхнет непонятно кто, к тому же, в голом виде и невменяемом состоянии. Ну, блин, и цирк тут у вас!
– Кто-то спит в аптеке? – недоумённо переспросил заведующий. – Ну-ка, ну-ка… Япо-о-нский городовой! Это наша доярка, Люська Бурхатова. Она у нас всего недели три работает, перебралась сюда из Петраковки. Говорит, там вообще глухо с трудоустройством – ни фермы, ни плантации, ничего уже нет. Нет, так-то, насчёт работы – зверь-баба. Но и насчёт выпить – сильна, ничего не скажешь…
– Но в аптеке-то она как могла оказаться? – Андрей ошарашенно покрутил головой. – Аптека! Это же не какой-то там чуланчик для случайного хлама?
– Да, Васильич, понимаешь, её наш ветеринар Ильюха Фурдыгин, хоть он уже и в пенсионных годах, сюда повадился водить для «свиданий». Видимо, дал ей запасной ключ. Теперь его нет – он на больничном, а Люська, я так думаю, раз Ильюха не приехал, сама устроила тут свой притон с нашими мужиками. Прямо, Санта-Барбара какая-то, чёрт побери! Эй, Сашка! Иди сюда! – окликнул он парня в замазученной спецовке, который в этот момент проходил мимо.
– Чего? – остановился тот, настороженно глядя на заведующего.
– Чего-чего… Это вы же тут с Люськой в аптеке «влюбляшки» устраивали? Вот, теперь, давай, одевай её, и веди свою ухажёрку к месту её проживания. Какого хрена ей тут валяться?
– Это Ванька и Димон с ней были! – категорично отмахнулся Сашка.
– А то ты с ней как будто ни разу не был! Да? – сердито фыркнул заведующий. – Давай, давай, не тяни время!
Минуты через три недовольно сопящий Сашка увёл из аптеки кое-как одетую особу, годами между тридцатью и сорока. Крупченко поменял лампочку, после чего Андрей, наконец-то, смог ознакомиться с лекарственными «богатствами» подсобного хозяйства. Судя по всему, его коллега в фармакологии был не слишком силён. Он с избытком накупил всякого неликвида, зато того, что требовалось в первую очередь, не имелось вообще. Тем не менее, явив смекалку, Березинцев провёл лечебные процедуры хвостато-рогатым пациенткам. Наблюдая за ним, заведующий одобрительно отметил:
– Классно у тебя получается – и уколы, и всякие там обработки… Наш Ильюха – копуша страшный. Как начнёт что-нибудь делать – задолбаешься ждать, когда закончит. В вену корове вообще не попадает… Да ладно бы – только это! Когда, паразит, начинает квасить, то и по целой неделе у нас на базе не появляется. Правда, когда с Люськой снюхался, приезжать стал почаще. Я Борисовне уже не раз говорил: давай пригласим Васильича. На хрен бы нам сдался этот бездарь? Но Фурдыгин ей какой-то роднёй доводится, своего она не хочет обижать. Конечно, тут зарплата всего "четвертак". То есть, рупь в день выходит. Ну, так, и работы мизер. Что там – десять коров и полсотни свиней?..
– Это точно! – заканчивая оздоровительные мероприятия, лаконично, в интонации киношного товарища Сухова
