Елена Логунова - Звезда курятника
Некто в черном осторожно ступает на пружинящий под ногами трос и, с целью балансировки размахивая руками, как курица на насесте крыльями, постепенно подбирается к нашему балкону.
В это время полупомешанный Петрович зачем-то выглядывает в свое окно и видит неотвратимое поступательное движение темной фигуры, принятой им за Черного Ангела.
А я в этот момент сижу в туалете, увлеченно читая роман о вымышленном преступлении, которое по изощренности не идет ни в какое сравнение с тем, что реально назревает на моем собственном балконе.
А в нашей квартире мирно спят Коля, Масянька, Саша, Надя, Андрей и Галя. Капитан Лазарчук тоже сладко спит, но в своем собственном доме. На балконе спит Дима — спокойным сном, обещающим в самом скором времени перейти в вечный.
В этот час простые русские парни под кустом на клумбе увлеченно соображают «на троих», периодически энергично работая консервным ножом и не видя, как некто над их головами достает из-за пазухи орудие убийства.
Все это я представила так отчетливо, что при появлении на сцене сверкающего ножа невольно зажмурилась и отпрянула под сень кущ.
Эх, напрасно я закрыла глаза! Не увидела, как именно Некто в черном убил несчастного Желтикова!
Рассердившись на себя, я заставила свое воображение сначала притормозить, а потом и вовсе немного прокрутиться в обратном направлении.
Слегка покачиваясь на тросе, убийца левой рукой взялся за поручни нашего балкона. В правой у него был нож. Преступник легко перемахнул невысокое балконное ограждение и…
…и приземлился прямо на колени спящего Димы! Тот испуганно заорал, брыкнул ногами и катапультировал Человека в черном с балкона — прямо на головы выпивохам!
Стоп, сюжет вывернул куда-то не туда! Я помотала головой, выбрасывая из нее неправильные паззлы, и попыталась собрать мозаику заново.
Итак, преступник осторожно перелез через невысокое балконное ограждение, постаравшись попасть в уголок, свободный от конечностей спящего. Он нащупал под ногой опору, отпустил оградку… и тут сложенные пирамидой старые кастрюли под башмаком злоумышленника покачнулись и посыпались на мирно спящего Диму! Тот испуганно заорал, брыкнул ногами и катапультировал кастрюли с балкона — прямо на головы выпивохам!
Стоп, стоп еще раз! Что за беда такая, никак не получается у бедолаги в черном ухлопать спящего Желтикова без шума и с гарантией! Честно говоря, я неудачливому убийце посочувствовала, а некстати брыкающийся Дима стал вызывать у меня сильное раздражение. Сама бы его убила!
Я отказалась от мысли восстановить картину преступления с помощью воображения и попыталась сделать это силой разума. Буду рассуждать логически: стала бы я на месте преступника хвататься рукой за перила балкона и таким образом оставлять на них следы, которые потом наверняка найдут сыщики? Не стала бы, даже в том случае, если на мне были перчатки: ведь даже если сыщики не получили бы отпечатков моих ладоней, но зато нашли бы следы моих перчаток. Это тоже улика! Значит, непосредственных контактов с балконом лучше избежать, нечего туда лезть ни руками, ни ногами…
О, знаю! Я убила бы Желтикова метательным ножом! А почему нет? В ярком лунном свете фигура спящего должна быть хорошо видна, и на расстоянии полутора метров до мишени убийца мог метнуть нож в сердце жертвы с большой точностью. При наличии соответствующего навыка, конечно. Вот японцы, например, замечательно метают такие зубчатые ножи, похожие на шестеренки!
Минуточку, а куда же после этого девался нож? Ведь сыщики его не нашли!
Мое воображение сделало попытку реабилитироваться и наскоро нарисовало картинку маслом: вот умирающий Желтиков собственноручно выдергивает из левого сердечного желудочка окровавленное лезвие и размашисто бросает его… Куда? Ну, например, в убийцу. Или, если он был человек не мстительный, просто так, за борт балкона. А что? Какой-нибудь герой индийского кино в аналогичной ситуации — пронзенный насквозь кривым ножом недруга — успел бы еще спеть прощальную песнь минуты на три и исполнить весьма энергичную предсмертную пляску с лихой подтанцовкой на дюжину персон!
Впрочем, я опять забыла: сыщики не нашли орудия убийства на клумбе. Значит, либо Человек в черном благодарно поймал брошенный ему обратно жертвой нож, либо Дима вообще ничего никуда не кидал. Кстати, в пользу этой версии говорит и тот факт, что покойник, когда мы его обнаружили, лежал в позе, характерной для человека, мирно спящего на спине.
Ах, что бы такого придумать? Я почесала макушку, на которую с отцветающего куста насыпались белые лепестки, похожие на конфетти.
Ну, кое-что мне в голову приходит. Во-первых, убийца мог быть вооружен не простым ножом, а таким специальным устройством на телескопической ручке, каким Моржик в своем саду что-то пилит и режет на высоких плодовых деревьях. Во-вторых, это мог быть обычный нож, но с продырявленной рукояткой, в которую был продет шнурок или леска. Убил жертву, дернул за веревочку — нож и вернулся! Очень удобно и экономично, при желании можно одним и тем же ножом зарезать неограниченное количество жертв! В-третьих, в снаряжении убийцы мог находиться мощный магнит, чтобы вытянуть нож из тела после убийства. В-четвертых, это мог быть вообще не нож, а бумеранг, который возвращается сам. В-пятых, в-шестых, в-седьмых…
Хватит! Я почувствовала начинающееся голово-кружение. Ни одну из версий при всей их идиотичности я не могла опровергнуть, но и подтвердить тоже не могла. Слишком мало у меня фактов! Ведь что мне известно об убийце? Он ловко лазает по деревьям, умеет ходить по канату и обращаться с необычным колющим-режущим оружием. Таким образом, Бэтмен из моего списка подозреваемых, пожалуй, может быть исключен, а вот черепашки-ниндзя выходят на первую позицию… И потом, он должен был следить за Димой, иначе как бы узнал, что он в гостях у нас, да еще ночует на балконе…
Стряхнув с головы запутавшиеся в волосах белые цветочки, я вылезла из клумбы и пошла домой. В квартире было пусто и тихо: очевидно, ребенок уже пробудился после дневного сна и убыл с няней на прогулку. Радуясь редкой возможности поваляться и побездельничать, я рухнула на диван и распласталась на нем, как камбала.
В косом луче света, пробивающемся сквозь неплотно задернутые шторы, весело плясали маленькие золотые пылинки. Тем глазом, который не уткнулся в подушку, я любовалась их танцем, пока не уснула.
— Кыся! Ты дрыхнешь?! — возмущенный рев Коляна ворвался в мой сон, как распаленный носорог в прохладную реку: спокойная дремота моментально испарилась. — Ты, значит, спишь, а ужин не готов?!
— Какой ужин? — зевнув, я села на диване.
— Такой ужин! Как у всех нормальных людей, вечерний!
— А разве уже вечер? — сонно помаргивая, я посмотрела на часы.
Действительно, почти половина седьмого… Ой! А в шесть нужно было забрать у няни Масяньку!
Я слетела с дивана и запрыгала на одной ножке, натягивая на другую туфлю. Так, где наша прогулочная торба? Я сдернула с вешалки красный рюкзачок со снаряжением, необходимым для обстоятельного выгула ребенка: запасные штанишки и носки, пара носовых платков, влажные салфетки, набор цветных мелков, две машинки, книжка, яблоко, пачка печенья и в отдельном пакете — ведерко, лопатка, грабли и формочки для песка. Рюкзак — на спину, сотовый телефон — на ремень, ключи от квартиры — в левый задний карман джинсов, деньги на карусельки — в правый…
— Я с тобой, — сказал Колян, укоризненно чавкая.
Муж успел залезть в хлебницу и вытянуть из нее половинку батона, край которого уже был надкусан: похоже, днем этот же батон в ожидании обеда успел погрызть Масянька. Наследственность — великая сила.
Мы вылетели из дома и с топотом поскакали в направлении дворика, в котором обычно пасет малыша наша няня. Размышлять над какими-то там убийствами мне было теперь некогда, и я уже на бегу щелкнула тем тумблером в моем мозгу, который переключает мысли с временно неактуального на злободневное.
В парке ближе к вечеру стало шумно и людно. Все лавочки были заняты обнимающимися парочками, и мне стоило больших усилий удерживать Масяньку, который норовил залезть на каждую встречную скамейку и усесться рядом с девушкой. Юношей он игнорировал, а барышням кокетливо улыбался и сообщал, что его зовут «Кля», он тут «сиди на ля» и «бота но» — то есть сидит на лавочке и болтает ножками. Если девушку эта речь не впечатляла, малыш слезал со скамейки и шустро топал к следующей.
— Должно быть, Мася хочет отсмотреть весь ассортимент парковых девиц, — предположил Колян. — Он еще не определился, какие девушки ему нравятся.
— Может, Масе понравится покопаться в песочнице? — спросила я, желая сделать нашу прогулку более спокойной.
— Лопат! — потребовал ребенок. И, поскольку я промедлила с выполнением команды, уточнил: — Тум!
