Смерть и креативный директор - Рина Осинкина
К ее радости, Настя с началом учебного года стала забегать к ней чаще – ей больше нравилось выполнять домашку, сидя за Олесиным компьютерным столом, а не в своей детской за однотумбовым письменным. Баба Аня могла бы помочь справиться с уроками, но бывшая учительница – а учителей, как известно, бывших не бывает, – тут же переходила на менторский тон, ну, а если внучка допускала одну и ту же ошибку в правописании по русскому языку или в запоминании новых английских слов, рыкала на нее и ругалась.
Звягина была рада маленькой соседке и всегда для нее находила время, однако трезво осознавала, что их дружба мало чем поможет в охоте на девочкиного отца.
Неделя сменяла неделю, сентябрь близился к концу, и все шло по-прежнему. Олеся приуныла, осознавая, что виновата сама. Проблема в ее закомплексованности – такой она о себе сделала вывод.
Вот могла бы она, например, при очередной встрече с Максимом предложить ему сразиться как-нибудь в бадминтон на спортивной площадке за школой, что по соседству? Могла. Тем более, что в бадминтон она играет отменно, а на волейбольном корте имеется сетка, разделяющая поле на две половины. Все условия для хорошей игры. И погода все еще сухая и теплая.
Можно было бы позвонить, когда он уже дома, и задать наивный женский вопрос по поводу забарахлившей швейной машинки.
Но она боялась, что Коновалов с тихим смешком откажется составить ей компанию для спортивной игры, отговорившись, что не владеет ракеткой. А швейную машинку с ножным приводом посоветует сдать в утиль, ибо лет ей больше, чем Максу и Олесе вместе взятыми.
Похоже, сейчас он зайдет для того, чтобы обратиться к ней с какой-нибудь просьбой: водить на буднях Настю в бассейн, например, или на занятия живописью в центр детского творчества. Ну и хорошо, ну и здорово, Олеся заранее согласна. Начало регулярным встречам с Максом будет положено.
И тогда, возможно, он ее заметит. И даже больше – она ему понравится.
И, может, полюбит, и это будет счастьем.
Он явился в темно-синем костюме с белой рубашкой – правда, без галстука – и при букете из пяти белых хризантем на длиннющих стеблях. Вид соседа ее сперва озадачил, но она быстро сориентировалась, сообразив, в чем дело: будет просить о чем-то достаточно сложном, поэтому и костюм, и хризантемы. Может, даже денег предложит за помощь. А она откажется, конечно. Или не надо отказываться? Смотря, что он от нее хочет. Однако имей в виду, Олеся, что деньги, примешавшись, могут стать препятствием для личных отношений.
Вид Коновалов имел несколько напыщенный. Он церемонно, с легким поклоном, вручил хозяйке букет, чем привел ее в еще большее недоумение, затем попросил позволения не разуваться и получил его, хотя Олеся предпочла бы, чтобы он не шлепал пыльными мокасинами по свежевымытому ламинату, но что ей оставалось делать?
Он вошел в комнату и застыл, осматриваясь.
– Присаживайся, – стесненно проговорила она, указывая на кресло у журнального столика. – Может быть, чаю? Или минералки?
И села сама на краешек соседнего, прижимая цветы к груди.
Кажется, что-то с ними нужно сделать… Кажется, в вазу поставить… А в какую? У нее всего две и обе невысокие. Значит, нужно стебли обрезать… Жалко такие замечательные крепкие стебли резать… Но нужно… Пойти на кухню, обрезать стебли, потом налить в вазу воды… Но в какую?!..
– Благодарствую. Не надо, – степенно произнес гость, усаживаясь.
– Да? Ну, хорошо. Как скажешь, – растерянно сказала она и посмотрела вопросительно.
– Я пришел с предложением, – самодовольным тоном изрек он. – Рекомендую его рассмотреть, внести поправки – если найдешь недочеты. Но, думаю, их и не будет. Если только мелкие детали. Итак, Олеся, излагаю.
И он изложил.
Поскольку Насте нужна нормальная мать, а ему – хозяйка в доме, то они с Олесей поженятся. Анна Ильинична, переедет в эту однушку, а новобрачная вселится в трехкомнатную квартиру Коноваловых. Можно будет жилплощадь переоформить, а можно и оставить как есть, по-родственному.
Далее. Олесе в обязанности будет вменено заботиться о муже и дочке – да, Настю она удочерит. Естественно, она должна будет вести хозяйство и обеспечивать семейный уют. С работы уйти не получится – не тот доход у Макса Коновалова, чтобы полностью закрыть все потребности семьи. А взамен Олеся приобретет статус замужней женщины, а это для слабого пола своеобразный фетиш и сверхценность, как это ни смешно. Вот, собственно, и все, если вкратце.
Высказавшись, он откинулся в кресле и выжидательно на нее посмотрел. Самодовольство на морде осталось. Кроме самодовольства читалось нечто похожее на предвкушение запланированной приятности.
– А каков твой взнос будет в наше общее дело? – уложив букет на середину стола, насмешливо поинтересовалась Олеся, недоумение и растерянность которой сменились горечью, и горечь крепла.
– Мой взнос? – с легким смешком переспросил Коновалов. – Ну, я обеспечу тебе защиту и покровительство. О прочих нюансах, – и тут он многозначительно повел бровью и так же многозначительно приподнял краешки губ в улыбке, – уверен, мы договоримся. Ты ведь, наверняка, захочешь еще ребенка. Так сказать, абсолютно твоего.
Олеся расхохоталась. Она смеялась долго и заливисто, вытирая тыльной стороной ладони выступившие слезы, и в перерывах смешливости делая указательным пальчиком успокаивающее движение в сторону гостя: мол, минуточку, одну минуточку, я сейчас… отсмеюсь только…
Задрав кверху брови, Коновалов молча наблюдал, никак не проявляя эмоций, хотя, впрочем, одну себе позволил – легкое недовольство.
Хорошо, когда есть домашние заготовки, и отнюдь не консервация имеется в виду.
Что там советовали делать Надежды Михайловны девчонки? Должна же Олеся что-то ответить самовыдвиженцу Максу Коновалову, менту? Она ответит. Словами Катюхи-сисадмина.
– Зачем я буду себя связывать, Макс? – весело спросила она. – Это скучно, Макс, неинтересно и безрадостно! Помнишь частушку: «Что же нам, красивым бабам, с мужиками не пожить»? Не помнишь? Ну, надо же… А я вот с первого раза ее запомнила.
Перевела дыхание, но паузы, чтобы гость смог отреагировать, ему не предоставила, сходу выцапав из памяти, чем делилась из своего жизненного опыта Алина-юрисконсульт. Кидался спасать ее, значит, будущий супруг от неприятностей, неоднократно причем, и на эту наживку попался. Ну что ж, пусть и наш претендент почувствует себя крутым спасателем.
И она зачастила, приняв испуганный вид:
– У меня мышь в квартире завелась! Или даже крыса! Убей, убей ее, мой отважный герой, завали из своего табельного оружия! Не прихватил?.. Какая жалость. Мне
