Галина Куликова - Сумасшедший домик в деревне
— В лицо мы его тоже не узнали, — заявила тетя Муся. — Нам показывали фотографию из паспорта.
— Гляди, как милиция оперативно действует! — заметил Бунимович.
— Убийства, как правило, раскрываются по горячим следам, — со знанием дела сказал Эдуард.
— Ничего себе — горячие следы! — воскликнула тетя Муся. — Если Людмилу и Максима убили десятого числа, с тех пор прошло больше недели.
— Несчастливая цифра, — заметила Полина. — Десятого апреля мы хоронили прадедушку. А теперь вот — десятое июня, и опять…
— Прадедушка умер сам, в собственной постели. Ему было девяносто восемь лет, — немедленно возразил Эдуард. — Насильственная смерть — совсем другое.
С этим утверждением никто не стал спорить.
— Тебе, Пелагея, нужно явиться к следователю, — сказала тетя Муся. — Тебя обязательно должны допросить.
— Зачем? — испугалась та.
— Ты можешь владеть какой-нибудь важной информацией, которой не придаешь значения! Вот тебе карточка следователя.
Полина взяла карточку с опаской, словно та собиралась ее укусить.
— Хоронить, конечно, сейчас не дадут, — сказал Эдуард, поднявшись.
— Пока не найдут убийцу, — добавила тетя Муся.
— Скорее, убийц. Провернуть такое дело в одиночку довольно трудно. Нужна физическая сила.
* * *На следующий день Полина действительно побывала у следователя. На этот раз к ее рассказу о нападениях отнеслись с гораздо большим вниманием. Ей даже показывали фотографии разных людей, но она никого на них не признала.
— Думаю, следователь пришел к выводу, что связи все-таки нет, — Полина поделилась своими мыслями с поджидавшим ее Никифоровым. — Потому что у меня с Людой и Максимом не было долгих контактов. Мы и виделись-то всего ничего! На похоронах прадедушки день и целый день десятого июня, когда Люда давала мне наставления и привезла на дачу. Вот, собственно, и все.
— Но Поля! — горячо возразил тот. — Если я не полный болван, то ты как самостоятельная человекоединица не могла возбудить у целой группы людей неконтролируемую ненависть! Или могла? — неожиданно замер он. — Может быть, директриса вашего дома престарелых продавала казенные наволочки на сторону? Или воровала сосиски из столовки?
— Я работала там простой нянечкой! — с надрывом ответила Полина. — За что за мной охотиться со шприцами?
— Да уж, эти шприцы! — согласился Никифоров. — Они наводят на мысль о больнице и врачах.
— Кстати! — оживилась Полина. — Все эти люди… Они умеют делать уколы. Вот если бы тебе дали в руки шприц и велели ввести кому-нибудь снотворное в экстремальных условиях? Ты бы смог?
— Думаю, вряд ли, — пробормотал Никифоров.
— Значит, эти люди — медицинские работники! — с победным видом заключила она.
Никифоров вытянул губы трубочкой, немного постоял так и ответил:
— Совсем даже не обязательно, Поля! Но ты, кажется, натолкнула меня на мысль…
Она затаила дыхание. После того, как Никифоров разоблачил близнецов Дякиных, она прониклась уважением к его аналитическим способностям. Возможно, если он как следует пораскинет мозгами, его озарит, и все сразу станет на свои места? Он догадается, кто убил Люду и Максима, кто охотится за ней и пытается заколоть ее снотворным.
— Мы вот что забыли спросить у тети Муси, — не удержалась и выпалила она. — Может, Люде или Максиму делали уколы? Допустим, вкатили снотворное, как мне тогда, и увезли в эту самую Демьяновку? А потом, спящих, задушили пакетами?
— Вряд ли тете Мусе об этом сообщили, — сухо заметил Никифоров. — В милиции ей не рассказывали о деталях убийства, а только задавали вопросы. Из которых она, собственно, и извлекла всю переданную нам информацию.
— Андрей, — со значением сказала Полина, когда они вошли в его квартиру и он запер дверь.
— Что?
— Я чувствую себя ужасно.
— Боишься?
— Нет, — ответила она. — Да. То есть я, конечно, очень боюсь, но чувствую себя ужасно не поэтому, а из-за тебя.
— Ну ничего себе! — присвистнул Никифоров и впервые открыто оглядел ее с ног до головы. Получилось достаточно нахально. — Я бросил работу, вообще ни черта не делаю уже несколько дней, ношусь с тобой, как с царапиной на королевском пальце, а ты при этом чувствуешь себя ужасно!
— Я так себя чувствую из-за этого! — воскликнула Полина. — Из-за того, что ты носишься со мной и не выполняешь свою работу!
— Прекрати! — велел Никифоров. — Я задался целью распутать это дело, и я его распутаю. Кстати, не могла бы ты приготовить что-нибудь перекусить? Потому что мне необходимо уединиться и сосредоточиться.
— Может, поджарить картошечки? — с энтузиазмом предложила она.
— Я не ем пустую картошку, — сообщил Никифоров. — В морозилке есть что-то такое.., быстрозамороженное. На коробках пишут, как это готовится.
Не прибавив больше ни слова, он удалился в дальнюю комнату и закрыл за собой дверь. Полина приготовила еду и теперь слонялась по гостиной, боясь постучать и боясь не постучать. Если все остынет, он может разораться. А если она ему помешает, он тоже может разораться. В конце концов она на полную катушку включила телевизор.
— Что? — спросил Никифоров, высунувшись из комнаты. — У тебя проблемы со слухом?
— Еда готова, — сообщила она.
— Пойдем, — он потер руки. — Я буду есть и тебя допрашивать.
— Я все-все тебе рассказала! — испугалась Полина.
— Возможно, тебе только так кажется. Что-нибудь ты могла упустить просто потому, что не считаешь это важным. Я тут подумал, — добавил он, засовывая в рот котлету, — если за тобой охотятся те же люди, что убили Люду и Максима, то между тобой и твоими родственниками должна существовать какая-то связь. Может, Люда передала тебе какую-нибудь вещь, которую хотят получить эти типы? Или намекнула, где лежат ценности? Или еще что-нибудь?
— Да нет же! Она мне велела только отвечать на телефонные звонки… Ой!
— Что — ой? — немедленно насторожился Никифоров.
— Я забыла про документы.
— Ну-ка, ну-ка!
— Люда оставила мне свой мобильный, который потом у меня в морге украли.
— Зачем это? — удивился Андрей.
— Она хотела забыть о делах.
— Ну и оставила бы его дома выключенным.
— Но она боялась потерять связи с пациентами. Мало ли что?
— Что — мало ли что?
— Зачем ты меня пытаешь?. Я не знаю — оставила и оставила. Дело не в этом. Мне однажды позвонили по этому мобильному. Женщина. Она представилась Екатериной Ивановной Машковой и сказала, что звонит по поводу госпитализации. Ей нужно передать Люде какие-то документы.
— Ну а ты-то тут при чем?
— Она хотела передать их мне. Чтобы Люда приехала, а документы уже были бы под рукой.
— Ну, допустим, — пробормотал Никифоров, — И ты с ней встретилась?
— У Манежа, — кивнула та.
— Ого! — обрадовался он. — Кажется, как раз оттуда за тобой начали следить?
— Да, но… При чем здесь Екатерина Машкова?
— Поля, ты полная и абсолютная балда, — заявил Никифоров. — Ты не умеешь находить причинно-следственные связи.
Полная и абсолютная балда гневно уставилась на него.
— Поля, — снова повторил Никифоров, теперь очень проникновенно. — Где те документы?
— Это был конверт. Большой и тощий, — она закатила глаза, вспоминая. — Кажется, я оставила его в загородном доме.
— Следователю ты, конечно, о нем ничего не сказала? — поинтересовался Никифоров, аккуратно промокнув губы салфеткой.
— Да я о нем забыла!
— Собирайся, поедем. Не думаю, что в этом конверте — разгадка преступления, но какую-то ниточку он может нам дать.
Когда они въехали в дачный поселок, в воздухе уже разливались жиденькие, похожие на слабую заварку, сумерки. Днем солнце устроило такую баню, что даже теперь не остыло, а истекало жаром. Скоро оно свалится за лес, и тогда станет немного прохладнее.
Судя по курганам, воздвигнутым в саду, близнецы Дякины продолжали археологические раскопки.
— Ты бежала отсюда в такой панике, что даже не удосужилась дверь закрыть! — попенял Никифоров, заметив предательскую щелку. — Или это соседи закончили с садом и перекинулись на дом?
— Я закрывала! — растерялась Полина и отступила на несколько шагов. — Точно закрывала!
Никифоров вошел внутрь и присвистнул. Все здесь было перевернуто вверх дном. Ни одного гвоздика не осталось на своем месте. Призванные к ответу близнецы Дякины пришли в неописуемое волнение.
— Полиночка, клянусь! — заверил ее Николай Леонидович. — Мы даже близко не подходили к вашему жилищу!
— Мы бы никогда не сунулись туда без спросу! — добавил Иван. — Вы и так разрешили нам больше того, на что мы могли рассчитывать!
— И вы не видели, кто тут лазил? — хмуро поинтересовался Никифоров.
— Возможно, набег произошел ночью, — предположил Николай. — Наверное, мы крепко спали.
— Зачем здесь вообще охрана, если можно так легко вскрыть дом и устроить в нем погром? — вопросила Полина.
