Дарья Донцова - Любимые забавы папы Карло
– Мне это не идет, – либо: – Очень уж юбка коротка.
Но иногда дама признается честно:
– Очень красивая вещь, сидит шикарно, но, увы, мне не по карману.
И тогда девушка тихо предлагает:
– Тут за углом кафе, зайдите в него, можем предложить вам эксклюзивный вариант.
Кое-кто из покупательниц пожимал плечами и уходил, но большинство шло в забегаловку, где к ним подходил мужчина и спрашивал:
– Хотите приобрести понравившееся платье за полцены?
Пять дам из десяти восклицали:
– Конечно!
И тогда им предлагалась та самая, полюбившаяся шмотка. Передавали товар через два дня, без всякой примерки, на одной из станций метро, вечером.
Знакомая продавщица отдавала даме пакет, получала деньги и уходила. Покупательницу никто не обманывал, придя домой, она обнаруживала в упаковке ту самую фирменную вещь.
– Не понял, – процедил Петя.
Сергей Федорович с жалостью посмотрел на него.
– Девица-воровка ехала на рынок, подбирала там копию дорогостоящей одежды, вывешивала ее в торговом зале, а настоящую вещь продавала, кладя себе в карман нехилую сумму. «Базарная» шмотка энное время висела в зале, потом она продавалась либо уценялась и шла в наш дисконтный магазин.
– Падла! – заорал Петр. – Давно она так орудовала?
– Полгода.
– И никто из покупателей не понял, что приобрел туфту? – ревел Попов.
Сергей Федорович кивнул:
– Угу. Во-первых, модницы не слишком хорошо разбираются в тонкостях, а во-вторых, и это главное, их гипнотизировал наш магазин. Все же знают о вашей безупречной репутации и о том, что Попов продает только эксклюзив, по крайней мере, в этом бутике, на проспекте! Но кое-кто, кстати, начал сомневаться в качестве приобретенного товара. За последнее время в отделе жалоб побывало четыре человека, посчитавшие, что они приобрели вещи… э… как бы помягче высказаться… дерьмовые.
– Но почему наш отдел жалоб молчал? – бесновался Петр. – Отчего не начал бить тревогу?
Сергей Федорович уставился в окно.
– Ну… знаете… там…
– Говори! – затопал ногами начальник.
Сергей Федорович набрал в грудь побольше воздуха и выпалил:
– Продавщица работала в паре с сотрудником, принимавшим претензии. Тот гасил скандал, мгновенно выплачивал клиентам назад деньги, а шмотки списывал, они не шли назад в торговый зал.
– Это как? – голосом, не предвещающим ничего хорошего, протянул Петя.
– В общем, просто, – угрюмо ответил Сергей Федорович, – один раз костюм якобы разорвали случайно. Пальто от Шанель уронили в ведро с краской, помните, мы на складе дверь красили? Случается такое, я бы и не насторожился. Да и сегодняшнего инцидента, наверное, не произошло бы, только тот сотрудник отдела жалоб, который вещи уничтожал, приболел, вот платьишко и оказалось в руках у честной продавщицы.
– Ее наградить, – прошипел Петр, – премировать месячным окладом, а тех двоих задержать и вызвать милицию! Я их под суд отдам, посажу, устрою показательный процесс на весь мир, чтобы народ знал. Ах, поганцы! Репутацию мне портили, суки, сволочи!!! Чего ты вылупился? Почему ментов не кликнул? Живо зови милицию. Сколько у нас за мошенничество дают, ты не в курсе?
Сергей Федорович кашлянул:
– Я не решился столь резко действовать.
– Давай, начинай.
– Продавщица у меня в кабинете.
– А мерзавец из отдела жалоб?
– Он болен.
– Послать за ним домой, немедленно!
– Петр Владимирович…
– Хватит, – заорал бизнесмен, – обоих за решетку! Чтоб другим неповадно было!
– Это ваш брат, – тихо сказал Сергей Федорович.
Петя заткнулся, словно налетел на столб, и удивленно спросил:
– Что – мой брат? Миша приболел, звонил мне, что… Погоди… ты хочешь сказать…
Начальник службы безопасности кивнул:
– Да.
Попов обхватил голову руками и замолчал. В кабинете повисла тяжелая, вязкая тишина.
– Так я пойду? – осторожно спросил Сергей Федорович.
Петя кивнул.
– Милицию вызывать? – уточнил начальник службы безопасности.
– Не надо.
– Понял.
– Гони сюда девку, – устало сказал Петя.
Когда зареванная красавица вползла в кабинет, Попов велел:
– Немедленно говори правду, иначе прямо сегодня на нарах окажешься.
Заливаясь слезами, девчонка начала излагать факты. Петя мрачнел все больше и больше. Надежда на то, что Сергей Федорович неправильно разобрался в сути вопроса, растаяла без следа. В конце концов Попов не выдержал и заорал:
– Я что, мало тебе платил? Воровка! И зарплату имела огромную, и процент от продаж!
Неожиданно девушка зло сверкнула глазами и перестала лить сопли. Утерев лицо рукавом кофты, она подлетела к столу начальника, смахнула с него кипу бумажек и с чувством произнесла:
– Вы мерзавец!
От такой наглости Петя опешил и удивленно воскликнул:
– Ты больная?
– Нет, это ты погань! – завизжала девица. – Я люблю Мишу, мы собрались пожениться. А ты! Разорил родного брата! На счетчик его поставил! Так тебе и надо! Жаль, что мы мало продали! Кровосос!
Глава 13
– А дальше что? – воскликнула я, пока Попов пил кофе.
Петя отставил чашку.
– Эта дурочка выложила мне замечательную историю. Михаил закрутил с ней роман, наобещал золотые горы и рассказал, что на заре перестройки, когда умерли наши родители, я продал отцовскую квартиру, чтобы начать бизнес. Брата я отселил в барак, где он и проживал до нынешних времен. Несчастный Мишенька, ограбленный безжалостным Петей, куковал в комнатенке с земляным полом при полном отсутствии центрального водоснабжения, электричества и канализации.
– А что, в Москве есть такие здания? – с огромным изумлением перебила я Попова. – С сортиром во дворе?
– Может, и есть, – протянул Петя, – только Михаил к нему никогда отношения не имел, родительская квартира отошла целиком ему. Соврал он Нике.
– Кому?
– Дурочку-продавщицу зовут Никой Залыгиной, – пояснил Петя, – она во все поверила. Причем ладно бы квартира, но Михаил навешал глупышке такую лапшу на уши! Дескать, барак снесли, Михаил остался на улице, заболел и пришел ко мне просить помочь ему с жилплощадью. Я же купил ему комнату в коммуналке и велел отрабатывать долг. Михаил не сумел в нужный срок вернуть деньги, тогда брат-подонок включил счетчик, и сумма теперь составляет сто тысяч долларов.
– Сколько?!
– Сто тысяч долларов, – повторил Петя, криво ухмыляясь правым уголком рта, – дальше – больше. По словам милого Мишеньки, если он до Нового года не принесет в кабинет к сволочи Попову сумку, набитую банкнотами, его добрый братец продаст должника в Чечню, в рабство…
– Ну и идиотство! – подскочила я.
Петя кивнул:
– Согласен.
– Ни за что бы не поверила в такое!
– А Ника, влюбленная в Михаила, поверила, ужаснулась и стала помогать братцу зарабатывать.
– И как вы поступили?
Петя допил кофе.
– Выгнал Залыгину без выходного пособия.
– Не стали ей ничего объяснять?
– Зачем? Не царское дело со смердами якшаться, – заявил Попов.
– А Михаил?
– Он испарился, наверное, девка предупредила негодяя. Сергей Федорович отправился на квартиру к сволочуге, но там никого не оказалось. Пару недель наши ребята дежурили в подъезде, потом я плюнул и решил: в жизни случается всякое, если нас произвели на свет одни родители, это еще не гарантирует, что оба отпрыска будут похожи друг на друга. И вообще, дети перенимают от предков только самые дурные качества. Мои родители были слишком правильными, прямолинейными. Отца я плохо помню, он жил на работе, а мать очень любила Мишу. Мне от нее не доставалось ничего: ни любви, ни ласки. Я теперь, трезво оценивая ситуацию, понимаю, что, наверное, по этой причине и ударился в фарцовку, хотелось родительского внимания. Подсознательно думал, если стану безобразия вытворять, они мною займутся. Ан нет, отец меня просто ремнем сек, и все. Кстати, в детстве Мишка особо противным не был, наоборот, тихий такой, улыбчивый. Кто бы мог предположить, что из него мерзавец вырастет. Между прочим, наш отец сочинял рассказы, он обладал безудержной фантазией, пытался даже печататься, но что-то у него не получилось, и писателем он не стал. Миша, очевидно, в него враньем пошел. Такое фантазировал! Газету «Все обо всех» читаете?
– Изредка, – призналась я, – неприлично, конечно, интеллигентный человек к подобному изданию даже щипцами прикасаться не должен, но там такие забавные сплетни печатают!
– Очень забавные, – скривился Петр. – Прихожу я как-то на работу, офис словно вымер, в коридоре никого. Обычно курильщиков полно, поставщики бегают, а тут – тишина, как в крематории. Полина, секретарша, испарилась невесть куда. Вбегаю в кабинет, на столе эта пакостная газетенка, на первой полосе заголовок: «Попов обул родных». Начал читать, чуть не умер. Интервью с Михаилом. Уж он постарался, такого понарассказал, в голове не укладывается. Оказывается, наш Мишенька все детство провел в запертой комнате, его никуда не выпускали, потому что брат, то бишь я, поставил родителям условие: либо они Мишку прячут, либо он покончит с собой. Вот по этой причине несчастный мальчик и сидел, словно в тюрьме.
