Галина Куликова - Муха на крючке
Светлана с гордостью посмотрела на сестру. Вот, мол, какого парня я отхватила. Василиса демонстративно сморщила нос. Ей нравились мужчины, которые могли сводить ее вечером в ресторан. Экономность она уважала только в одиноких старушках.
— А чем занимается этот тип? — спросила она сестру, заведя ее в ванную и пустив воду.
— Он наладчик.
— Это я уже слышала. А где он работает?
— На заводе, — смиренно ответила Светлана:
— Понятно, — протянула Василиса, не уточняя, на каком. Для нее это не имело принципиального значения. — Где же ты его подцепила?
— Он подвез меня на своей машине до дома, когда я тащила с рынка сумки.
— Ага! Сначала сговорились на тридцати рублях, но по дороге ставки изменились. Понимаю…
— Если он тебе не нравится, мы поедем домой, — обиженно сказала Светлана.
— Нет-нет, что ты! Просто мне было интересно, почему он застрял у тебя. Женат небось?
— Наполовину. Уже подал, документы на развод. Остается без кола без двора. Ты же знаешь, как это бывает.
— Знаю, — кивнула Василиса. — Надеюсь, ты у него не просто легкая добыча, а действительно серьезное увлечение.
— Поживем — увидим, — сказала Светлана. — Ведь я его не собираюсь к себе прописывать.
— Спасибо и на этом.
В эту ночь она заснула сразу. Все ее страхи прошли, и ей даже стало казаться, что она вообще не очень-то испугалась. На следующий день Кудесников, увлеченный раскопками жареных фактов из жизни Натальи Валерьяновны Таланской, вестей о себе не подавал. «Может быть, спросить у Таланского в лоб, не крутил ли он любовь с убитыми секретаршами? — думала Василиса. — Хотя вряд ли он признается, вот в чем беда. Если же он убийца, то, глядишь, еще пристукнет в каком-нибудь закутке Нет, — решила Василиса, — четой Таланских пусть занимается Арсений. А я поплотнее займусь Барсовым. Его испуг интригует».
Впрочем, начала она не с этого. Вспомнив о вчерашнем намерении, Василиса решила узнать у Шувалова, не заходила ли в ее отсутствие Наталья Валерьяновна в приемную. Ведь кто-то же подбросил леску в ящик и сумочку!
— Доброе утро, Игорь Михайлович! — громко, с чувством сказала она, постучавшись в кабинет.
Шувалов сидел за своим столом хмурый до невозможности. При виде Василисы он откинулся в кресле и сложил руки на груди.
— То, что вы напечатали, Василиса, никуда не годится. В тексте полно ошибок и неточностей, — начал он разговор первым. Видимо, эти слова он заготовил заранее, потому что они выскочили из него мгновенно, как будто им уже надоело готовеньким вертеться у него на языке.
Настала очередь надуться Василисе. Впрочем, она себя тут же одернула. Откуда бедняге Шувалову знать, что ей нет никакого дела до доклада, да и вообще до секретарских обязанностей. Он думает, что Василиса навсегда прописалась в его приемной.
— Игорь Михайлович! — бесхитростно начала она. — Алексей Степанович вчера сказал мне, что передаст какой-то документ через Наталью Валерьяновну. Вы не видели, она вчера не заходила?
— Заходила, — ответил Шувалов. — Только никакого документа не оставила. Сказала, что просто зашла поздороваться.
— Со мной? — удивилась Василиса.
— Нет, со мной. Мы хорошо знакомы, знаете ли. Иногда вместе выбираемся на пикники за город.
— Ну ладно, — заторопилась Василиса, — я тогда сама схожу к Алексею Степановичу.
— Если вы будете разгуливать по офису целый день, то мой доклад останется в черновиках. Может быть, прикажете мне самому его печатать?
— Обещаю вам, — торжественно сказала Василиса тоном отличницы, вступающей в пионеры, — к завтрашнему утру ваш доклад будет готов!
— Поймите, — с нажимом ответил Шувалов, — я не хочу, чтобы вы тратили свое свободное время. Сидели вечером, а то, не дай бог, еще и ночью. Это обычное задание. Его вполне можно выполнить во время рабочего дня! Я не покушаюсь на ваше свободное время…
Василиса уже решила, что вытребует у Кудесникова денег на профессиональных машинисток и отнесет этот дурацкий доклад в машбюро, которое она видела неподалеку от метро.
Поэтому убежденности в ее голосе только прибавилось, когда она сказала:
— Игорь Михайлович, можете не беспокоиться. Все под контролем.
Было заметно, что Шувалов ей не очень-то поверил. Василису же просто распирало желание еще немножко поприставать к Барсову.
Что-то же да означает его испуг? Она тенью скользнула по коридору и остановилась возле знакомого кабинета. Дверь была закрыта. Василиса взялась за ручку и медленно повела ее вниз до упора. Потом начала по миллиметру открывать ее внутрь. Когда щелка оказалась достаточно большой, она наклонилась и приникла к ней жадным глазом.
Барсов сидел за своим столом и с увлечением подписывал маленькую картонную карточку на цветной петельке, какие обычно прикрепляют к букетам и подаркам. Рядом с его локтем лежала та самая стриженая фарфоровая кукла, которую Василиса уже подержала в руках. Только теперь кукла была без платья, и из всех ее сочленений торчали узлы скреплявшей части тела резинки. «Неужели он собирается подарить кому-то голую куклу?» — про себя удивилась Василиса. Нет, с Барсовым необходимо было сойтись поближе. Многое бы отдала она, чтобы увидеть его квартиру. Какие вещи его окружают, какие цвета преобладают в интерьере, что за книги лежат под рукой и так далее. Квартира — вот зеркало души человека.
А вовсе не глаза. Василиса уже не раз убеждалась, что самые красивые и честные глаза — у лжецов и придурков.
Дождавшись момента, когда Таланский остался в кабинете один, она недолго думая отправилась к нему и с места в карьер заявила:
— Алексей Степанович! Требуется срочная помощь.
— Конечно, конечно, — подскочил тот. — Говорите, пожалуйста.
— Мне нужно попасть в квартиру вашего коммерческого директора Барсова.
Таланский опешил.
— Но такое проникновение… Помилуйте, я даже не знаю, чем могу поспособствовать! Я думал, у Кудесникова есть свои методы взламывания замков, проникновения на частную жилплощадь…
— Нет-нет, — остановила его Василиса, — вы не поняли. Мне надо сделать это на законных основаниях. Я не собираюсь тайно забираться в квартиру вашего коммерческого директора. Мне просто нужна зацепка, чтобы беспрепятственно появиться на пороге его квартиры. Может быть, после работы, когда Барсов уже вернется домой, вы придумаете какой-нибудь повод подъехать к нему?
— Но это нонсенс, Василиса! — воскликнул Таланский. — Если что случается, так это Барсов едет ко мне домой, а не я к нему!
— А если вы пришлете с каким-нибудь поручением к нему меня? — не отставала Василиса.
— Тогда у него возникнет законный вопрос: почему я прислал вас, а не Людочку.
— Ну, я намекну, что Людочка после работы очень-очень занята.
Таланский изменил цвет и стал похож на краснодарский помидор в период спелости.
— Ну, хорошо, — промямлил он, — я в течение дня обмозгую этот вопрос и вам сообщу.
Правда, я не уверен, что после работы Барсов поедет прямо домой…
— Ничего, я его дождусь возле подъезда.
Покинув кабинет Таланского, Василиса остановилась немного поболтать с Людочкой. Та тут же сообщила, что Кукушкина явилась на службу сама не своя, а у нее даже нет минутки, чтобы выяснить, что произошло. Василиса ринулась к Кукушкиной. Вдруг это что-то имеет отношение к их с Арсением расследованию?
Так и оказалось. Кукушкина действительно выглядела подавленной.
— Не спала всю ночь, — сообщила она Василисе.
Той было хорошо знакомо это состояние, поэтому она от всей души посочувствовала и даже похлопала девушку по плечу.
— Представляешь, вчера вечером Спичкина дала мне просмотреть кое-какие документы.
— На предмет всяких юридических штучек-дрючек? — уточнила Василиса.
— Именно. И вот я, зная, что все торопятся к этой дурацкой конференции, просидела над ними целый день. К вечеру понесла их Надежде Павловне, а оказалось, что она уже уехала домой. Я расстроилась. Спичкина собиралась работать весь вечер, а я, выходит, ее подвела.
Ну, думаю, дай-ка заеду к ней домой да завезу бумаги. Не великий труд, зато подмажусь на всякий случай. Ну, ты понимаешь.
— Ага, — сказала Василиса, чувствуя, как разогревается ее кровь в предвкушении «сюрприза».
— Я узнала у Люд очки ее адрес, приехала, Надежда Павловна напоила меня чаем… — Кукушкина замолчала, явно переживая по второму разу что-то ужасное. Глаза ее невидяще уперлись в стол.
— Ну? — подбодрила Василиса. — Что же произошло дальше?
— Дальше? Выхожу я на улицу, сгущаются сумерки. Не темно, но уже достаточно таинственно. Полутени, полутона, фонари горят, небо синее такое… — Кукушкина опять замолчала, уставившись на сей раз в окно.
— Господи, на тебя что, напали? — воскликнула Василиса, озаренная догадкой.
— Не напали, — очнулась Кукушкина, — но могли напасть. Могли. Запросто.
