Дарья Калинина - Гарем шоколадного зайки
– Не пойти ли тебе тоже на кухню? Поможешь там Лесе.
Кира не стала возражать. С некоторых пор общаться с Лисицей ей стало затруднительно. Не то чтобы они поссорились или приятель стал раздражать Киру, нет, ничего подобного. Но возникла между ними какая-то томительная недоговоренность, которую Кира ощущала, но понять причину которой никак не могла.
И все же, уходя, она не удержалась и несколько ядовито спросила:
– Ты уверен, что действительно этого хочешь?
– Мне надо сделать несколько звонков, не хотелось бы, чтобы ты слышала мой разговор.
– Вот как! – Теперь Кира вспылила по-настоящему. – Ну… ну и общайся, пожалуйста, сколько влезет!
И гордо удалилась на кухню.
– Я буду звонить друзьям по поводу Марго! – крикнул ей вслед Лисица, но Кира не соизволила обернуться.
Нет, Лисица с каждым разом становится все более невыносим! Кира так и сказала подруге, но Леся лишь удивленно приподняла брови:
– А мне кажется, Лисица очень мил. И ты несправедлива к нему. Ведь он примчался к нам по первому твоему звонку.
– И что? Теперь он ведет себя отвратительно! Он, видите ли, не хочет, чтобы я слышала, с кем он будет разговаривать! Да я и так знаю, что он позвонит какой-нибудь очередной своей подружке!
– У всякого могут быть свои секреты. И еще мне кажется…
Леся замолчала, мечтательно помешивая разноцветное варево, которое булькало в кастрюльке перед ней.
– Ну, договаривай! Что тебе кажется?
– Мне кажется, что ты ревнуешь.
– Я?! Ревную! К кому?
– Уж не знаю, к кому, а только ревнуешь.
– Знаешь, Леся, занимайся-ка ты лучше ужином, чем ерунду говорить! – от всего сердца посоветовала подруге Кира. – Надо же такое придумать – я ревную Лисицу! Большей чуши мне в жизни слышать не приходилось!
И она угрюмо забилась в угол между холодильником и кухонным столом, не заметив улыбки, которая появилась на губах у Леси. Та была уверена в своей правоте. И лишь ждала, когда у самой Киры откроются наконец глаза, и она сможет понять, что чувства, которые она питает к Лисице, уже давно перешли за грань простого дружеского расположения.
– Что ты там готовишь? – первой нарушила молчание Кира. – Надеюсь, никаких разносолов не предвидится? Еще не известно, что у этого типа за информация. Возможно, он сейчас сожрет наш ужин, а расплатиться за него забудет.
– Ты становишься сварливой старой перечницей. Вечно всем недовольна.
– Не хочу, чтобы ты перевела продукты, а взамен получила пшик!
– Теперь уже ты чушь городишь! – возмутилась Леся. – Лисица таких низких фокусов себе никогда не позволяет!
– Вечно ты его защищаешь.
Но Лесе не хотелось снова вступать в дискуссию про их приятеля. И поэтому она просто сменила тему, сказав:
– А на ужин я подам долму с мацони – это будет наше первое блюдо. И затем холодные медальоны из телятины и к ним овощную икру.
– Это то разноцветное, что булькает у тебя в кастрюле? А что в нем?
– Всего понемножку. Сладкий перец, репчатый лук, баклажаны, томаты и, конечно, много-много свежей зелени.
В принципе ничего особенного. Фокус заключался в том, что все овощи Леся нарезала на такие крохотные кубики, что они превращались в нечто вроде икры. Зелень тоже рубилась в мельчайшую крошку, чтобы ни один стебелек не посмел завязнуть в зубах гостей.
К вопросам кулинарии Леся всегда подходила очень вдумчиво. И всегда исходила из одной нехитрой премудрости: если мало времени или нет желания для готовки сложных блюд, приготовьте одно простое, например, подойдет омлет с любой заправкой. Но зато сделайте его с душой, тогда и сами останетесь довольны собой и своей стряпней, и ваши близкие порадуются.
Однако сегодня Леся считала, что омлет непозволительно прост. Случай требовал какого-то изыска. И тут очень кстати пригодились замороженные крохотные долминки, которые были ничем иным, как завернутыми в виноградные листья голубцами. Но если вы съедите один голубец и будете сыты, то долминок вам придется проглотить десяток, а чувство сытости все равно не поторопится наступить.
– А что это белое? – с любопытством спросил Лисица, увидев, как Леся из соусника поливает свою порцию дымящейся в глубокой тарелке долмы.
– Мацони, если по-нашему, то простокваша. Обычно ее подают с чесноком, но я предпочитаю подавать чеснок отдельно. Не все его любят.
– Мне чеснок точно не надо, – поспешно отказался Лисица. – У меня на сегодняшнюю ночь еще есть планы.
Кира в ответ фыркнула так мощно, что забрызгала сваренным на виноградных листьях зеленоватым бульоном скатерть, и даже Лесе досталось немножко. Кинув на подругу укоризненный взгляд, Леся снова повернулась к гостю. Миска перед Лисицей уже опустела, и Леся просияла в ответ:
– Как приятно угощать человека с хорошим аппетитом!
– При чем тут аппетит! – снова не удержалась от подколки Кира. – Просто ни одна из его швабр не кормит нашего приятеля!
– Зато и гадостей они мне тоже не говорят, – не остался в долгу Лисица. – Наоборот, стараются угодить своему мужчине. Кстати, тебе, Кира, тоже не помешало бы поучиться этому искусству. Иначе рискуешь остаться до старости лет непросватанной.
Кира в ответ разразилась саркастическим хохотом, чтобы Лисица точно понял, какого она мнения о замужестве и мужчинах в целом, а Леся поторопилась подложить Лисице новую порцию долмы, которую он и смел, даже ухом не поведя в сторону веселящейся Киры.
Овощная икра с холодным мясом были Лисицей также одобрены. Но от второй порции он отказался.
– Уволь меня, Леся, я больше не осилю.
– Еще бы! Целую кастрюлю долмы слопал! – злобно буркнула Кира. – Да мы с Лесей два часа вертели то, что ты за две минуты схомячил!
– Жалко, так и не давали бы! – весело отозвался Лисица, у которого после сытного ужина заметно поднялось настроение.
К долме Леся подала холодное чешское пиво, которого Лисица с удовольствием выпил два стакана. И вот теперь, когда стрелки часов приближались уже к десяти, неожиданно заявил:
– А знаете, что… Пожалуй, никуда я сегодня уже не поеду.
Глаза у Киры при этом радостно сверкнули, хотя она и постаралась притушить их блеск. Но и Лисица, и Леся его все равно заметили. И настроение у них тоже улучшилось.
– Так вот что мне удалось узнать про вашу Царскую Марго, – произнес Лисица, наливая себе еще пива и довольно откидываясь на мягкую спинку стула.
Девушки тоже устроились поудобнее, ожидая, что рассказ Лисицы будет долгим.
– В тусовке ее знают уже лет десять, а то и все пятнадцать. Я хоть и не имел с ней дела лично, увы, не в ее я вкусе, но знал ее неплохо.
– А почему это ты и не в ее вкусе?
Против всякого ожидания Кира ощутила нечто вроде возмущения. Но Лисица снисходительно пояснил:
– Мы с Марго примерно ровесники. Может, я даже чуть старше. А это для Маргошки было неприемлемо. Все ее бойфренды всегда были младше ее на пять, а то и десять лет. Ну, тянуло девушку на малолеток, что тут поделаешь.
– А когда ей было пятнадцать, она встречалась с десятилетками?
– Про то мне неведомо. В те юные годы Марго еще не тусила по клубам напропалую. Ходят слухи, что у нее был очень строгий, даже деспотичный папаша, впрочем, оставивший ей неплохое состояние. И мамочка, которая воспитывала из доченьки этакую светскую барышню в духе царской России середины девятнадцатого столетия. Знаете, этакую светскую манерную девушку, говорящую на французском лучше, чем на русском, увлекающуюся любовными романами и за их отсутствием в реальной жизни томно вышивающую по бархату и кисее, откуда и пошло название для самой барышни.
– Что-то этот портрет мало подходит для нашей Марго, – с сомнением произнесла Кира.
– Так это мама Марго мечтала, чтобы ее дочь была такой. А сама Марго, ясное дело, совсем другая личность. И когда ее родители сыграли в ящик, причем сделали это с трогательным единодушием, разминувшись буквально в месяц, Марго начала вести тот образ жизни, к которому всегда и стремилась. То есть стала кутить дни и ночи напролет.
– Она употребляла наркотики?
– Думаю, что вообще не слезала с кокаина. Иначе марафон из клуба в клуб с кратким перерывом на завтрак вряд ли бы ей удавался из месяца в месяц.
– Но ведь Марго лечилась от своей зависимости?
– Вы про психушку, в которой ей довелось полежать? Да, был такой период в жизни Марго. Годика два или даже два с половиной или три назад она внезапно пропала из поля видимости примерно на полгодика. Мы уже думали, что Марго мы больше никогда не увидим, но нет, она вновь вернулась к нам. Сказала, что голоса ее вконец доконали, и она решила полечиться.
И снова это упоминание про голоса, которые донимали Марго! Сначала от ее садовника, потом от ее дилера, а теперь вот и от Лисицы.
– А что за голоса ей слышались?
– Покойные родители взирали с небес на пустившуюся в разгул доченьку и предостерегали ее. Отец – сурово, мать – мягко. Лично я думаю, что эти голоса были плодом разгулявшегося воображения самой Марго, которое у нее под действием возбуждающих препаратов усилилось во много раз. У Марго были проблемы психического плана, а наркотики их лишь усугубили. Отсюда и голоса родителей.
