Татьяна Луганцева - Та ещё штучка!
– Мы очень рады, – вздохнул Эрвин.
– А его мать хочет узнать ваше имя, чтобы принести свою благодарность, – продолжал Чарли.
– А вот это совершенно необязательно, – ответил Эрвин.
– Хотите остаться неизвестным героем?
– Не героем, – ответил Эрвин.
– Ну что же… ваше дело. Наслаждайтесь вечером, не смею вас упрашивать.
Вечер для молодых людей после жуткого случая, который закончился благополучно, подошел к своему логическому завершению. Они сидели на барже, вдыхая свежий воздух с Дуная, закутавшись в теплые пледы, перед ними на столе стояла вкусная еда.
– Я горжусь тобой, – сказала Анна.
– Я рад, что не разочаровал тебя, но в тот момент я думал только о том, как спасти мальчишку.
– Ты – молодец.
– Надеюсь, Чарли учтет, что случилось, и борта бассейна сделает выше, чтобы такое больше не повторилось.
– Или повесит напоминание родителям, чтобы лучше следили за своими детьми, – согласилась Аня.
На их столе горела свеча в стеклянном плафоне, чтобы пламя не задул ветер. Она бросала таинственные блики на лица Эрвина и Анны. Его волосы были еще влажными, он смотрел с нежностью.
– Надеюсь, ты не воспользуешься тем, что я пьяна? – спросила Аня, всерьез опасаясь за свою честь.
– Ни за что, – заверил ее Эрвин, – честно говоря, я очень устал и не смогу доехать до дома. Не поддержишь ли ты мое предложение?
– В каком смысле?
– Переночуем у моих знакомых, они тебе очень понравятся, – предложил он.
– Я в этом не сомневаюсь, – ответила Анна, ей вдруг показалось, что плавучее средство, где они находятся, стало предательски раскачиваться.
– Это пара выходцев из России, они содержат музей старинных предметов русского быта. Он находится рядом на набережной.
– Мы будем спать в музее? – удивилась Анна.
– Экспозиция располагается на первом этаже, а на втором у них апартаменты для жилья.
– А мы не помешаем им?
– Конечно, нет! – заверил Эрвин.
– Хорошо, идем, – согласилась девушка.
Чарли, заметив, что его гости собираются уходить, немедленно дал распоряжение принести им фирменный десерт – штрудель и, конечно же, кофе, все тот же, с молочной пенкой.
– Кофе? – уныло переспросила Аня. – Вы его и вечером пьете?
– Весь день, – подтвердил Ламар. – Меланж…
– Я уже выучила. В Вене не пропадешь, если будешь знать одно-единственное слово «меланж». В любом кафе сразу же обслужат.
Эрвин рассмеялся.
– Ты говоришь с легким акцентом, и это слово в твоих устах звучит просто сексуальным призывом.
– У меня акцент? Я думала, что говорю чисто, – обиженно заметила она.
– Ладно, пошли, – Эрвин взял ее за руку. – Доверься мне.
После этих слов баржа стала раскачиваться еще сильнее.
Василий и Любовь оказались интересными людьми. Несмотря на поздний час, они выглядели бодрыми и как будто совсем не собирались спать. Они очень обрадовались появлению Эрвина, да и Анну встретили как родную. Она поняла, почему Эрвин рвался сюда, похоже, эти пожилые люди были его друзьями. Их особняк выглядел так же мило, как и они сами. Дом был старинный, стоял немного в стороне от набережной в тихом уединенном месте. Внутри обстановка была музейная, хотя из-за количества старых вещей, буквально приплюснутых друг к другу, он больше напоминал антикварную лавку.
– Как же я рада тебя видеть! Почему ты мокрый? Как твоя бабушка? Почему давно не заходил? Кто твоя прекрасная спутница? Аня? Русская? Ой, Вася, девушка русская?! Какая радость! Счастье! И красавица такая! Эрвин, почему раньше не познакомил нас с Анечкой? Где вы встретились? Уж не в нашей ли русской общине? – Рот у тети Любы просто не закрывался, и голова у Ани стала пухнуть на глазах.
Эрвин не мог вставить ни одного слова, пока муж словоохотливой Любы не прервал ее:
– Да хватит тарахтеть! Люди с дороги, устали.
– Ничего ты не понимаешь! Анечка у нас первый раз, она не была в нашем музее, так ведь?
Анна открыла рот, чтобы подтвердить догадку Любови, но уже была подхвачена под руку.
– Идем, дорогая, я тебе все покажу! Мы с мужем собирали старинные русские вещи и открыли музей. Такой маленький островок русского быта в одной из самых культурных столиц Европы. Мы гордимся своим музеем, здесь и живем на верхнем этаже. Как тебе? Смотри. Оренбургские платки, расшитые валенки! Не поверишь, зашла к нам как-то жена мэра города и просто влюбилась в эти валенки с кружевами и художественным узором. Ты не представляешь, как она упрашивала меня продать их. Она собиралась прогуливаться в них по снегу перед гостями в своем горном поместье. Я ни за что не согласилась, хотя предлагались большие деньги! Ей там прогуливаться в узком кругу своих знакомых, а здесь многие люди смогут полюбоваться и оценить ручную работу мастера. Нам с таким трудом удалось раздобыть эти экспонаты. По людям, по знакомым, через русскую общину! И многие сразу же оговаривали, что отрывают вещь от сердца исключительно для музея, а не для продажи и личного пользования. Вот здесь, смотри, у нас целая коллекция старинных самоваров, хохломские поделки, гжель и еще много чего интересного. Для тебя это, может быть, и обычные вещи, но для иностранцев они представляют большой интерес.
– Да, у вас замечательная коллекция, – заметила Аня.
– Считаешь? Ох, как я рада, что тебе понравилось. Скажи, как вы познакомились с Эрвином? – спросила Любовь, улыбаясь.
Аня не сразу сообразила, как ответить на этот простой вопрос после резкой смены темы разговора.
– В России… – промямлила она.
– Ой, как здорово! В России! Как мы давно с моим благоверным не были на родине! Расскажи мне что-нибудь!
Анна успела только воздух набрать в легкие, но сказать ничего не смогла, так как хозяйка дома затараторила с новой силой:
– А это – наша гордость! Старинные иконы, настоящая реликвия, – перекрестилась Люба, заходя в небольшую комнату с развешанными по стенам иконами, лампадками и церковной подставкой для свечей. Анна не была искусствоведом, но поняла, что иконы действительно подлинные. – А теперь идем на кухню, это рядом, мы фактически прошли всю экспозицию, – пригласила Люба.
– Да мы не голодны, – испугалась Анна.
– Как же, пришли гости, и без чая?
– Хорошо, – согласилась Аня, но, если бы ей предложили кофе, она бы точно потеряла сознание.
Эрвин уже сидел на кухне с Василием, и они ели… воблу, что очень удивило Анну. Это после всех деликатесов, какими их угощали на барже!
– А вот и дамы! – выкрикнула хозяйка. – Присаживайся, Анна. У тебя очень хорошая девушка, Эрвин.
– Спасибо, я знаю.
За неспешным разговором они провели часа два. Анне пришлось попробовать аппетитно пахнущую воблу и выпить немного коньяка. Говорили они за столом обо всем на свете, но закончилась беседа, к сожалению, не чаепитием, а все тем же кофе. Чтобы ее не стошнило, Анна упросила хотя бы не наливать туда молоко, так как от вкуса пресловутого меланжа ее уже просто мутило. Затем гостеприимная чета провела молодую пару на второй этаж.
– Нам разные спальни, – шепнул на ухо хозяйке Эрвин, помня о данном обещании.
– Да?! – удивилась она, глядя исключительно на Анну.
Та прочла в ее взгляде: «Что же ты, дура, не используешь выпавший тебе шанс? Такой мужчина у тебя в руках, а ты хочешь все прошляпить?! Эх, мне бы твои годы!» Примерно так звучал назойливый голос в голове Анны, и она была не уверена, что это не ее собственные мысли. Но сказано – сделано, им были предложены две раздельные комнаты рядом. Люба пожелала им спокойной ночи, лукаво посмотрела на них, как на неопытных подростков, и ушла.
Анна постаралась как можно шире зевнуть и скрылась за дверью. Все, что с ней происходило в последнее время, было необычно, и предстоящая ночь в русском музее в центре Вены в том числе.
Комната была небольшой, как и все в этом доме. Захламлена старыми вещами – два массивных резных шкафа, столик-трюмо, две прикроватные тумбочки на изогнутых кривых ножках, двуспальная кровать с высокими резными спинками, цветной лоскутный плед и куча матрацев. Еще в этой комнате были стол, стулья, два кресла, банкетка для ног и торшеры. Было душно.
Анна прошла по домотканым дорожкам к окну и открыла его. Свежий ночной воздух ворвался в комнату. Аня оторвалась от созерцания звездного неба и темного фасада соседнего здания и пошла в ванную. Трубы в доме, по всей видимости, были старые, вода подавалась в душ со скрежетом и ревом. Анна испугалась, что потечет ржавчина или она разбудит хозяев. Но когда из душа потекла нормальная прозрачная вода, желание постоять под струями и привести себя в порядок пересилило всё. Анна улыбнулась, вспомнив Эрвина. «Уж он бы сейчас оскорбился по поводу моих мыслей о ржавчине из крана. Принял бы это как личное оскорбление. Стал бы рассказывать, что в Вене вода чистейшая, подается с гор, не подвергается никакой химической обработке, а проходит только через решетку, чтобы не попали камешки и песок».
