Дарья Донцова - Вулкан страстей наивной незабудки

Продавец на секунду умолк, потом продолжил:

– Вы, наверное, заглянули сюда, не зная, чем мы торгуем, привыкли одеваться в других местах. У вас туфли от Миу Миу, последняя коллекция, брюки «Хлоя», вот кофточку определить не могу. Ой! Черт!

Антон подскочил, потом наклонился.

– Опять ты меня толкнула! А я испугался.

Я посмотрела вниз. Около ног продавца сидел черный мопс точь-в-точь в таком же защитном воротнике, как Котик Лены. Один глаз собаки был закрыт, из века торчали концы хирургических нитей.

– Она потеряла глаз, – расстроилась я, – бедняжка. Как ее зовут?

– Сейчас все обращаются к ней: принцесса Одноглазка по кличке Граммофон, – засмеялся Антон. – С глазом полный о’кей. Куки, так ее зовут, собака нашего хозяина, она об искусственный цветок поранилась, он раньше вон там стоял, имитация куста роз. Растение фальшивое, но шипы у него по-настоящему острыми оказались. У мопсов глаза выпуклые. Куки налетела на колючку, в роговице дырка образовалась, операцию делать пришлось, веко временно зашили, чтобы глаз зажил. Сказали через три недели надо снимать шов, это завтра. Надеюсь, «граммофон» тоже снимут, а то она ходит и на людей им натыкается. У девчонок синяки на ногах образуются, но мы на Куки не злимся, ее у нас все любят.

Я присела около мопсика на корточки и погладила его по спинке.

– Куки, красавица, ты живешь в магазине?

– Это мопсиха Филиппа Игоревича, владельца нашего магазина, он ее везде с собой возит, – пояснил Антон, – мы ее все обожаем, добрая она, веселая, ласковая, очень аккуратная, в торговом зале не безобразничает, по своим делам во дворик бегает. Я собак никогда не обижал, но дома не держал, а пообщался с Куки и решил тоже мопса завести. Но мальчика, я имя ему уже подобрал: Черчиль. Вы будете платье мерить?

– Нет, – вздохнула я.

– Так я и подумал, – кивнул Антон, – оно для вас слишком дешево.

– Наоборот, – тоскливо возразила я, – денег совсем нет. Туфли с юбкой на мне дорогие, но я их не покупала. Работала уборщицей у одной бизнесвумен, а та на ПМЖ за границу уехала. Меня о своих планах заранее не предупредила, новость мне топором на голову упала. Пришла неделю назад на службу, а барыня и объявила: «Таня, завтра я улетаю. Прощай. Ты мне больше не нужна. Дарю тебе одежду и туфли. Носи на здоровье». А зачем мне дорогие шмотки? Лучше б деньгами… Осталась я без работы, к вам зашла, потому что подруга объявление у входа в «Ласку» заметила. Хотела с управляющим поговорить, да вот на платья отвлеклась, очень они все красивые.

– Лучшие в Москве, – гордо сказал Антон. – Думаю, вас возьмут, начальница хочет нанять приличную женщину, не пьющую, не курящую, москвичку.

Мне удалось изобразить полный восторг.

– Это я! На сигареты и спиртное даже не смотрю, готова с утра до ночи работать и родилась в столице.

– Пошли, – пригласил Антон и повел меня к двери с табличкой: «Только для персонала».

В своем офисе я оказалась около трех часов дня. Сразу заглянула в кабинет Эдиты, хотела задать ей вопрос и замерла. Сегодня у Булочкиной оказались ярко-зеленые волосы, фиолетовые глаза, а губы она намазала синей помадой.

– Это цветные линзы, – пояснила Эдита, увидев выражение моего лица. – Нравится? Смотри, какая кофточка!

Наш вундеркинд встала, и я увидела, что на спине ее толстовки вышита голова поросенка с широко раскрытыми глазами.

– Обрати внимание на пятачок, – попросила Эдя, и в ту же секунду круглый нос свинки загорелся зеленым светом.

– Обалдеть, – пробормотала я.

– На аукционе в Интернете оторвала, – похвасталась Эдита, – вчера в театре на репетиции все обзавидовались. Значит, так. Я проверила основных действующих лиц нашей истории. Карина Хлебникова, в девичестве Рогова, чиста, как младенец. Никаких компрометирующих фактов. Школа, мединститут, везде отличница. Работала в разных муниципальных клиниках. Несколько лет назад перешла в маленькую частную лечебницу «Улыбка». Хлебникова протезист, делает коронки, ставит штифты, импланты. Ее муж Глеб имеет аж два высших образования: экономическое и юридическое, он часто менял службу, в основном работал в мелких фирмах, так или иначе связанных с медициной. Потом он стал генеральным директором клиники, которую основал покойный Валентин Петрович Моисеенко, и работает там. Знаешь, что странно?

– Говори, – велела я.

Эдита продолжила:

– Жена дантист, муж юрист-экономист, занимающий теплое кресло, у них должны водиться денежки. Но Хлебников постоянно должен разным банкам. Мне кажется, он берет кредит в одном, чтобы отдать другому, потом просит у третьего, чтобы заткнуть рот кредиторам из второго, и так постоянно. Сейчас на нем висит двадцать один миллион, добавь к ним банковский процент. Нехилая сумма получается.

Я начала рыться в сумке.

– Некоторым людям хочется получить все сразу, огромную квартиру, дачу, машину, вот и влезают в долги.

– В том-то и дело, что Хлебниковы живут в родительской квартире Карины, у них две старенькие дешевые малолитражки. Дачи нет. Отдыхать за границу не катаются, не шикуют, дорогие покупки не делают. Зарплату Глеб получает достойную, и у Карины неплохой доход, но, судя по онлайн-счетам, они очень часто сидят без копейки.

Я вынула расческу и попыталась привести волосы в порядок.

– Когда у обеспеченных людей нет денег? Когда они потрачены на дорогие покупки. Если они ничего не приобрели, значит, это наркотики, пьянство, игра в казино, дорогое лечение от какой-то болезни, связь на стороне с жадными мужиками-бабами, коллекционирование антиквариата или чего-то другого без оформления сделки. По документам семья ничего не приобретала, а на самом деле, допустим, купила у кого-то картину Леонардо да Винчи.

– Это навряд ли, – засмеялась Эдита, – столько средств у них нет. Если не принимать в расчет финансовые обстоятельства, в остальном у Хлебниковых все в порядке. Под судом и следствием не состояли, закон не нарушали. Не так давно получили загранпаспорта. Теперь об Игоре Глебовиче Клебанове. Москвич. Живет в однокомнатной квартире. Работает психиатром в муниципальной больнице. Имеет бюджетную иномарку. Потом в анкете сплошные «не». Не женат, не имеет детей, не судим, ну и так далее. Средний такой добропорядочный гражданин. Совсем не богат. Но принцесса Гортензия может себе позволить выйти по любви замуж за свинопаса Клебанова. Горти богата, они прекрасно прожили бы на деньги, которые приносит клиника покойного Валентина Петровича. Но, как стало понятно из разговора с Хлебниковой, никакой страсти у Горти к доктору не было.

– Любящая мамочка решила выдать дочку за человека, не имеющего почти ничего за душой? – поразилась я. – Это очень странно. Ладно бы Гортензия влюбилась в Клебанова, тогда понятно, почему речь зашла о свадьбе. Но Горти не хотела создавать семью с Игорем Глебовичем.

– Может, он их обманул? – предположила Эдита. – Наврал про свое богатство?

– А потом приехал в гости на дешевой машине? – усмехнулась я. – Богатый мужчина может одеваться просто, носить дешевые часы, но автомобиль – это святое. Колеса у него будут новыми и безопасными. Где у Клебанова квартира?

– В Капотне, – пояснила Эди.

– Один из самых неблагополучных районов Москвы с точки зрения экологии, – поморщилась я, – жить около постоянно горящего факела нефтеперерабатывающего завода мало кто захочет. Люди с деньгами стремятся в Подмосковье. Очень странная история.

– Теперь о самой Галине Сергеевне, – оживилась Дита. – Она до свадьбы с Валентином Моисеенко носила фамилию Петрова. Будучи свободной женщиной, Галина Сергеевна жила неподалеку от столицы в поселке Брусково. Родители Гали давно скончались, ее воспитывала бабушка, на момент бракосочетания тоже покойная. А вот Валентин Петрович коренной москвич, он из семьи врачей, его отец и мать были стоматологами.

– Хлебная профессия, – отметила я, – хорошие зубные врачи всегда были на вес золота.

– Моисеенко имели просторную квартиру, дачу, машину, – перечисляла Эдита. – Брак Валентина с Галей можно считать мезальянсом. Бедная девушка пленила парня из обеспеченной семьи. Брак они заключили в студенческие годы, жених и невеста вместе учились в медвузе. Галя ребенка не сразу родила, некоторое время они работали, потомством не обзаводились. Валентин жил с родителями, и Галю привел в их апартаменты.

Я сразу вспомнила про свою соседку Лену.

– У некоторых пар возникают проблемы с зачатием, вероятно, Моисеенко лечились.

– Не исключено, – согласилась Эдита, – но в конце концов на свет появился мальчик, а через пару лет Гортензия.

– У пропавшей есть брат? – удивилась я.

– Был, – вдохнула Эдита, – его звали Никита. Когда парнишке исполнилось пятнадцать, он умер от сердечного приступа. Никита страдал сердечным заболеванием. Проблемы начались в школьном возрасте, у ребенка развился порок сердца, мальчика перевели на домашнее обучение. В пятнадцать он скончался. Вскоре умер Валентин Петрович.