Джанет Иванович - Лужёная глотка

— Сейчас, оглядываясь назад…

Я разорвала упаковку и протянула Хукеру банку содовой.

— Черт, да ты совсем наивный. Будь ты женщиной, и десяти минут не просуществовал бы в целости и сохранности. Сдается мне, что на самом деле Уэво не хотел, чтобы кто-нибудь вообще сидел на этой скамейке.

— Все дело в машинах. Он хочет назад свои тачки. Они потому меня и пинали, что хотели узнать, куда я дел машины.

— Ты им сказал?

— Конечно, я им сказал. Они же меня били!

— Тебе ничего не повредили? Ты в порядке?

— Помнишь, как я врезался в стенку и перевернулся четыре раза в Талладеге? Смутно напоминает.

— Ребра сломали?

— Да не думаю.

— Внутреннее кровотечение есть?

— Трудно сказать. Кровью не харкаю, а это хороший знак. Они могли попинать гораздо сильнее. Убивать-то не хотели. Просто хотели донести до моего сведения, что Уэво настроен серьезно.

— Нужно уходить отсюда. Я не хочу, чтобы они передумали и вернулись выяснить, а что известно мне.

Плавали, знаем.

Хукер дохромал до внедорожника и осторожно вполз на пассажирское сидение. Я устроилась за рулем, задраила двери и выехала со стоянки.

— Наверно, стоит вернуться в отель и сменить тактику, — предложила я Хукеру. — Я вот тут думала насчет чипа. Может, есть люди, которые разбираются в схемах и помогут определить точно, что этот чип делает.

— Я думал, мы знаем, что он делал.

— Я хотела бы, чтобы это оказалось какой-нибудь нелегальной технологией, возможно антипробуксировкой, но я не могу сказать, что точно знаю назначение этой штуковины. Меня сбивает с толку, что эта фигня просто сидела в ручке без всякой связи с какой-нибудь электронной системой. И понятия не имею, зачем нужны два чипа.

— Ты кого-нибудь знаешь, кто мог бы разобраться?

— Да, но не в Майами.

Я только что свернула на Четвертую, держа курс на Коллинз. Вела я на автопилоте, стараясь не показать Хукеру, как меня трясет, сдерживая слезы при мысли, что ему причинили боль. Я остановилась на перекрестке и посмотрела вправо. Через перекресток двигалась машина. Мы с Хукером без задних мыслей таращились на нее. Это был еще какой-то черный «БМВ». Абсолютно непримечательный… кроме большого собачьего носа, прильнувшего к заднему окну.

— Бинз! — заорал Хукер.

Я уже среагировала. Замигала левым сигналом и до побеления костяшек пальцев вцепилась в руль. Пропустила пару машин, пока смогла тронуться с места. Я завернула за угол, и мы подались вперед на сиденьях, не отрывая взглядов от черного «БМВ». Не выпуская из вида черную машину, я проехала три квартала. «БМВ» проехал на желтый, машина передо мной остановилась на красный свет, и «БМВ» исчез с поля зрения.

Я рванула изо всех сил за ним после смены сигнала светофора, но безуспешно. Он исчез, напоследок направляясь на север.

— По крайней мере, мы знаем, что с Бинзом все в порядке, — произнес Хукер.

Чего нельзя было сказать о самом Хукере. Глаз распух, а на скуле расплылся великолепный фиолетовый синяк. Я отказалась от поисков Бинза и направилась обратно в отель.

— Тебе нужно приложить лед, — заявила я Хукеру.

— Ага, и не помешает «Джек Дэниелс» впридачу, — добавил Хукер. Глаза его были закрыты, голова откинута на подголовник.

Я поехала в отель. Сердце саднило, мысли ворочались с трудом, пытаясь разобраться в путанице неудач и ужасных событий, приключившихся за четыре дня. Мне нужно все расставить по местам. И найти способ со всем справиться.

Я нашла дорогу в «Лауэс», оставила внедорожник на попечение служащего гостиницы и помогла Хукеру дойти до номера. Номер был не люкс, как у Сюзанны, но комната была красивая, с кроватью королевских размеров, письменным столом, стулом и двумя креслами с маленьким столиком между ними.

Хукер опустился в одно из этих кресел. Я дала ему сандвич и пристроила к глазу пакет со льдом. Потом села в другое кресло и стала поедать такой же сандвич.

— Как ты думаешь, Рэй Уэво знает, что его брата прятали в перевозчике? — спросила я.

— Он виду не подал, что знает, но я бы не удивился. Он не выглядел потрясенным смертью брата.

Я стояла у окна и смотрела на бассейн, и тут мое внимание привлекло мелькание белых, черных и коричневых пятен.

— О боже ж мой, — воскликнула я. — Бинз.

Хукер откинулся в кресле.

— Знаю. Я сам чувствую себя ужасно из-за Бинза. Понятия не имею, где же его искать.

— Как насчет бассейна?

— Бассейна?

— Ага. Думаю, Бинз внизу у бассейна.

Хукер подошел к окну и выглянул.

— Это же мой пес!

Он подскочил к своей новой спортивной сумке и начал в ней судорожно рыться.

— Что ты делаешь?

— Ищу пистолет, — пояснил он. — Хочу вернуть своего пса.

— Ты не можешь спуститься вниз с оружием! Мы поступим хитрее. Кажется, они идут мимо бассейна на площадку для выгула собак. Я спущусь в вестибюль и прослежу их до номера, в котором они устроились. Потом мы подождем, пока этот тип уберется, и спасем Бинза.

— Я пойду с тобой.

— Ты не можешь идти со мной. Тебя все знают. Ты вспугнешь Бинзо-вора. Просто посиди на месте и поприкладывай к глазу лед.

Я прошла в коридор, нажала кнопку лифта и несколько секунд спустя была уже в вестибюле, укрывшись за горшечной пальмой. Потом позвонила Хукеру по сотовому.

— Ты их видишь? — спросила я.

— Нет. Они прошли мимо бассейна и исчезли. Погоди-ка, вон они. Идут назад тем же путем. Собираются войти в отель.

Топанье Бинза я услышала прежде, чем увидела его. Этот пес не был приспособлен к жаре. Он шел за типом, одетым в хлопчатобумажные шорты цвета хаки и рубашку с воротником. Около сорока лет. Немного расплывшимся в талии. Они остановились у лифта, и тип нажал кнопку. Когда дверь открылась, я поспешила выйти из укрытия и проскользнула в лифт вместе с ними. Вошли еще два человека.

Бинз тут же навострил уши, глаза его засияли, и он стал прыгать, исполняя счастливый танец. Тип пытался его успокоить, но напрасно. Бинз прижимался ко мне, нюхал мои ноги, оставляя собачью слюну от коленок до промежности.

— Обычно он ведет себя хорошо, — оправдывался тип. — Не знаю, что с ним такое.

— Собаки меня любят, — заявила я. — Может, из-за того, как я пахну. Духами «Кастрюля жаркого».

Лифт остановился на шестом этаже, тип вышел, но Бинз отказывался меня покинуть. Он расставил все четыре лапы и вцепился когтями в пол. Тип потянул поводок, и Бинз сел. Бинза трудно сдвинуть с места, когда ему в голову приходит, что он не желает идти. Двое оставшихся пассажиров нервно жались в углу.

— Может, мне стоит его взять себе, — предложила я. — Не хотите сбыть его с рук?

— Леди, без этой собаки моя жизнь не будет стоить и гроша.

Я вышла из лифта, и Бинз встал и пошел за мной.

— Это не мой этаж, но я провожу вас до вашего номера, — предложила я похитителю собак. — Ваша собака, кажется, привязалась ко мне.

— Никогда не видел ничего подобного. Словно он вас знает.

— Да, чудеса да и только. Со мной все время такое случается.

Мы прошли по коридору к номеру похитителя собак, он вставил карточный ключ в замок и открыл дверь.

Я показала на табличку, висевшую на ручке двери:

— Вижу, вы повесили табличку «НЕ БЕСПОКОИТЬ» на дверь.

— Ну да, я держу ее здесь, чтобы не вошла горничная. Не хочу дать возможность кому-нибудь случайно выпустить пса. — Он отступил внутрь и потянул поводок. — Входи, верзила. Будь хорошей собачкой.

Бинз прижался ко мне, я погладила его по голове.

— Не думаю, что он хочет идти в номер.

— Он пойдет. У меня дела, и я не могу таскать его с собой.

— Я могла бы с ним погулять.

— Спасибо за предложение, но он только что погулял и сделал все, что нужно, если вы меня понимаете. — Он пошарил в кармане и вытащил собачью галету. — Храню на всякий пожарный случай, — пояснил он. — Много не даю, чтобы не растолстел. — И бросил галету в комнату, Бинз бросился за ней, и дверь захлопнулась.

Я подождала снаружи, прислушиваясь, и мгновением позже услышала, как Бинз залаял. Потом раздался звук ударившегося о пол тела, и последовавшая за этим ругань.

Я вошла в лифт, вернулась в вестибюль и позвонила Хукеру.

— У меня план. Жди меня в вестибюле. И постарайся не светится.

Полчаса спустя мы с Хукером сидели на диване, прикрыв носы газетами, и глядели на лифт. Мы смотрели, как выходит и заходит множество народу, но Бинзо-вора среди них не было. И вот он вышел из лифта. На ходу набрал номер и стал разговаривать, идя к выходу. Потом вышел из отеля и направился к машине, которую только что подогнал служащий парковки.

— Ты его знаешь? — спросила я Хукера.

— Роджер Эстеро. Работает на Уэво. Официальная должность — связи с общественностью, но фактически он нянька Шлепка. Он старается удерживать Шлепка, чтобы тот не выбивал дерьмо из фотографов, приносит ему пиццу по ночам и таблетки от поноса. Думаю, он родственник Уэво. Племянник или типа того. Совершенно тупой. Будь у тебя хоть капля мозгов, ты никогда не станешь нянчиться со Шлепком.