Наталья Александрова - Компромат на суженого
Алка выскочила во двор, бандит – за ней, а потом уже ковыляла Надежда. Алка с бандитом бегали вокруг колодца, Надежда тоже включилась в круг. Алка бросила косметичку Надежде, хотела опять поиграть «в собачки», но голова у Надежды кружилась, и она упустила косметичку прямо в колодец. Бандит, недолго думая, бросился за ней и скрылся в колодце. Алка повернула журавль и опустила в колодец тяжеленную дубовую бадью. Бадья шлепнулась с глухим чмоком, как в тесто. Надежда заглянула вниз. Колодец был без воды, декоративный, метра полтора, но здоровенная бадья аккуратно закрыла выход, так что бандиту было не выбраться без посторонней помощи.
– Алка, что у тебя в косметичке было?
– Да так, ничего особенного, платок носовой, помада, пудреница наполовину пустая.
– Ну и бог с ней, купишь себе все новое. Вот возьми мой шарф рукав прикрыть.
– Вот паразит! – Алка вспомнила про рукав. – И что он ко мне привязался?
– Наверняка видел в окошко, что мы там в доме что-то нашли, он же не знал, что ты это на груди спрячешь. Как фотография, цела?
– Спрашиваешь! Ладно, сматываемся, этот пусть сам выбирается, как хочет.
Хранитель музея рассказала Паулю, что неделю назад у них как раз в этом доме произошло ЧП. Приехали русские туристы и устроили форменный дебош. Особенно отличился один, такой с виду приличный человек маленького роста с вот такими ушами. Он так бесновался, хотели было вызвать полицию, но его спутники очень извинялись и уволокли его из музея чуть не силой.
– Петюнчик! – взвизгнула Алка.
– Алка, это же он нарочно, чтобы его запомнили! Алка, мы на верном пути!
Пауль любезно распрощался с хозяйкой и вместе со своими спутницами бодрым шагом направился восвояси. Выйдя за ворота, он остановился и уставился на Надежду взглядом следователя:
– Пауль, никаких художественных ценностей! Мы дамы порядочные, такими вещами не занимаемся.
А Алка вынула фотографию.
– М-да… Где же это может быть? Кладка средневековая, окно видно не полностью, поэтому точно определить затрудняюсь… Может быть, это в Пирита? Возможно, но не уверен…
Задумавшись, Пауль забормотал по-эстонски, потом, спохватившись, извинился. Тут как раз подошел автобус, и они поехали обратно в город.
Проводив подруг до гостиницы, Пауль предложил им поужинать в пиццерии. Оставив несчастного Кешу на попечении дежурной по этажу и переодевшись, дамы приняли предложение.
Пиццерия произвела на Надежду огромное впечатление. Большое помещение все в красных тонах располагалось в полуподвале. Столы были такие длинные, что посетители, сидящие на одном конце, с трудом видели тех, кто сидит на другом. Когда принесли пиццу на огромных сковородках, Надежда поняла, для чего нужны такие огромные столы. Обслуживали в пиццерии совсем молоденькие и очень хорошенькие девушки, все в красном. В разных местах обширного помещения стояли на маленьких пьедесталах статуи из блестящего металла.
– Неужели бронза? – тихонько удивлялась Алка.
– Латунь! – безапелляционно ответила Надежда. – Но все равно красиво.
Пауль выбрал пиццу «Маргарита», Надежда – самую обычную, с ветчиной и грибами, Алка же, как всегда, выпендрилась и заказала пиццу с салями и ананасами.
Народу в пиццерии оказалось довольно много, но за счет обширного помещения столы не были заполнены. Поэтому Надежда слегка удивилась, когда какая-то пара села прямо рядом с ними, ведь за длинным столом было достаточно места. Соседкой Надежды оказалась молодая женщина, ее приятель сидел рядом, и Надежде было его видно хуже, но что-то в его внешности показалось ей смутно знакомым. Бросалась в глаза шапка черных вьющихся волос. Эта пара говорила между собой по-английски, но по блеску в глазах девицы Надежда уловила, что та понимает по-русски и прислушивается к их с Паулем разговору. Надежда направила беседу в историческое русло, и пока Пауль читал им лекцию о прошлом Эстонии, спокойно ела пиццу. Алка обиженно ковырялась в своей тарелке – она не могла понять, почему ананас в пицце приобрел какой-то гадостный привкус.
– Ну как, Алка, тебе нравится?
– Ммм, – неуверенно ответила Алка, – а чем это посыпано?
– Орегано, – злорадствовала Надежда, – в следующий раз не будешь выпендриваться.
– Ты что это, Надежда, такая сердитая? – шепотом спросила Алка.
– Да понимаешь, очень мне эта парочка не нравится. Мужчина тебе никого не напоминает?
– Певец был такой, Африк Симон, – добросовестно стала вспоминать Алка, – еще теннисист, забыла фамилию, Тимофееву он очень нравился…
– Это все не то, а вот если отбросить эту его лохматость…
– Лица не разглядеть, не знаю я.
– Слушай, я пойду как бы позвонить, а сама спрячусь вон за тем Геркулесом, – Надежда показала на дальнюю статую. – А потом ты иди в туалет, и мы посмотрим, если они забеспокоятся и за нами пойдут, тогда что-то явно не то.
– Ладно, где ты спрячешься?
– За Геркулесом.
– Ты опять скажешь, что я спорю, но, по-моему, это Аполлон, – сказала Алка, рассматривая статую со знанием дела.
– Господи, ну какая разница? Что ты все время к словам цепляешься? Геркулес, Аполлон – да провались они все! – Надежда резко встала и пошла к телефону.
Завернув за угол и удобно устроившись за Геркулесом-Аполлоном, она увидала, что интересующий ее мужчина сказал что-то своей даме и отправился за Надеждой, беспокойно вертя головой. Когда мужчина убедился, что Надежды нигде нет, он забеспокоился и выглянул на улицу. Надежда в это время незаметно проскочила в туалет, едва не столкнувшись в дверях с Алкой.
– Иди сюда!
Она затащила Алку в кабинку, достала из сумки три фотографии, которые им прислала Ирина по факсу.
– Вот смотри: это – Герберт, это – тот тип из поезда, который у нас папку украл. А этот…
– Он самый! – завопила Алка. – Третий конкурент!
– Тише ты! Но это точно он, то-то я гляжу, лицо будто знакомое, только на фото у него волос поменьше, парик он надел, что ли?
Скрипнула дверь. Алка осторожно высунула голову из кабинки.
– Это его девица, которая рядом с тобой сидела.
– Естественно, сам же он не может в дамский туалет зайти!
– Слушай, – глаза у Алки заблестели, – давай мы ее сейчас головой в унитаз, а сами сбежим. Шума она поднимать не будет, а мы хоть какое-то удовлетворение получим. А то у меня просто душа горит. Хочется их всех истребить.
– Тебе чего больше хочется – мужа найти или с девицей подраться?
– Даже и не знаю, вообще-то, конечно, мужа найти, – опомнилась Алка.
– Тогда сиди смирно.
Они вышли из кабинки, девица делала вид, что причесывается перед зеркалом. Она поглядела на них искоса и отвернулась. Девица была высокая, крупная, в белом костюме. Из-под короткой юбки виднелись длинные ноги.
– Алка, я пойду, а то Пауль забеспокоится.
Алка осталась наводить красоту, а Надежда направилась к столу. Третий конкурент дежурил в холле и, увидев Надежду, заметно успокоился.
«Погоди, голубчик, доберемся мы до тебя, – агрессивно подумала Надежда, – думаешь, прическу сменил, так никто тебя не узнает».
Она прошла на свое место, извинилась перед Паулем, заказала кофе себе и Алке. Алкина сковородка была не убрана, потому что на ней лежали выковырянные из пиццы ананасы. Надежда слегка удивилась:
– Чтобы Алка чего-то не доела? Наверно, действительно ананас с перцем и орегано порядочная гадость.
Кудрявый тип уже подходил к столу, за ним торопились Алка с девицей, Надежда еле-еле успела принять кое-какие нужные меры.
Принесли кофе, Пауль все порывался поговорить о найденной фотографии, Надежда еле упросила его отложить разговор до гостиничного номера. Собрались уходить, их соседи тоже расплатились. Надежда специально немного замешкалась и удержала Алку. Девица встала и пошла за своим лохматым партнером. Она гордо шла по проходу, возвышаясь над столиками.
– Обрати внимание, – удовлетворенно прошептала Надежда.
У девицы на белой юбке, на том самом месте, которым сидят, расплывалось пятно размером с приличный круглый ломтик ананаса. Зеленовато-желтый ананас с мелкими кусочками салями и остатками томатного соуса создавали на белой юбке потрясающую цветовую гамму. Алка не удержалась и прыснула. Девица обернулась, подозрительно оглядела позади себя оживленные лица, изогнулась, чтобы осмотреть себя сзади, и опрометью бросилась в туалет.
– Ну вот, теперь мы можем спокойно идти в гостиницу. Минут сорок она из туалета не выйдет. Пока застирает юбку, пока ее высушит.
В гостинице, в чистом тихом номере, Алка наконец решилась расстаться с драгоценной фотографией.
– Ну, Пауль, что вы нам можете сказать про эту фотографию?
– Фотография старая, вне всякого сомнения, похоже, что довоенная. Как она попала в бабушкин дом, не ясно.
– Мы нашли ее под половиком. Естественно, она не могла там пролежать долго.
– Ее туда Петюнчик положил, – уверенно высказалась Алка.
