Злые глазки - Наталия Николаевна Антонова
Вечером, как и договаривались, Данила позвонил ей. Разговор их был коротким. Анна сказала, что чувствует она себя хорошо. Богуславский пожелал ей спокойной ночи и отключился.
Хотя как она могла чувствовать себя хорошо, когда от пропавшего Андрея так и не было ни слуху ни духу? Полиция тоже молчала.
Хорошо было только то, что физическое здоровье Анны больше не подводило её. Лишь душа стонала, и сердце сжималось от боли и дурных предчувствий.
На следующий день Данила звонил Анне утром и вечером, через день только утром. Все три раза они обменялись не более чем десятком слов. Да и о чём им было говорить в сложившейся ситуации.
Зато Филипповне Анна звонила несколько раз на дню, чем, вероятно, стала раздражать старуху. В последний раз она ответила резко:
– Не надо мне без конца звонить! Если что-то изменится, я вам сама позвоню.
– Можно мне тогда подъехать? – робко спросила Анна.
– Только этого не хватало! – резко ответила Филипповна и отключилась.
Анна приуныла ещё больше. Она не понимала, почему ей нельзя узнавать о самочувствии своей родственницы, почему нельзя навещать её. Она ломала голову над тем, является ли это пожеланием самой Валентины или самодеятельностью Филипповны. В конце концов Анна решила, что оставлять этот вопрос открытым нельзя. «Завтра же я поеду в больницу. И навещу Валентину, несмотря на протесты злобствующей старухи. Непонятно, за что она взъелась на меня. Заодно и с врачом ещё раз поговорю».
Именно на этой мысли она и заснула. Ночью ей, наверное, что-то снилось, потому что Анна стонала во сне и слёзы стекали на подушку из её глаз. Тем не менее она не просыпалась до утра. А утром не помнила своих снов. Да и проснулась Анна не сама, её разбудил телефонный звонок.
Нащупав мобильник на прикроватной тумбочке, Анна, не раскрывая глаз, произнесла:
– Алло.
– Ты что, всё ещё спишь?! – ворвался в её ещё не до конца проснувшееся сознание резкий крик.
– Простите…
– Тебе не у меня, а у Данилы надо просить прощения!
Анна наконец узнала голос сестры Богуславского.
– Поликсена, – сказала она, – зачем вы мне звоните? И почему кричите на меня?
– Хочу узнать, есть ли у тебя совесть?!
– Поликсена…
– Зачем ты оговорила моего брата? – продолжала заходиться злобным криком Богуславская.
– Я? О чём вы вообще говорите? Успокойтесь! – Анна тоже повысила голос и потребовала: – Перестаньте орать и объясните толком.
– Что тут объяснять, – Поликсена резко сбавила тон. – Это ведь ты подала в полицию заявление о пропаже Андрея.
– Я, – ответила всё ещё ничего не понимающая Анна.
– Так вот! Данилу подозревают в убийстве Андрея!
– В убийстве? – на этот раз уже закричала Анна.
– Да! В убийстве!
– Полиция нашла, – Анна запнулась, а потом всё-таки заставила себя выговорить, – тело Андрея?
– Нет! Нашли его машину.
– Где?
– На окраине недалеко от леска.
– От какого леска?
– От того, что неподалёку от озера. Там почти парк.
– Я ничего не понимаю, – призналась Анна. – Почему задержали Данилу?
– Потому что ты оговорила его, – упавшим голосом ответила Поликсена.
– Но я не оговаривала твоего брата! – вырвалось у Анны. – Я вообще ничего про него не говорила!
– Правда? – недоверчиво спросила Богуславская.
– Правда.
– Тогда кто же?
– Я не знаю.
Сестра Данилы отключила связь.
Глава 9
Поликсене было известно далеко не всё. Вернее, девушка почти ничего не знала. В планы полиции не входило делиться информацией с родственниками главного подозреваемого. Дело же обстояло так.
Сначала нашли машину Андрея Яковенко и в ней следы самого погибшего и неизвестного мужчины.
На следующий день утром отправившиеся на озеро рыбачить и купаться мальчишки увидели в зарослях тростника утопленника. С визгом они выскочили на берег, позвонили своим родителям. Те, ничего не поняв из спутанного рассказа своих детей, прибыли на место и, увидев собственными глазами труп мужчины, вызвали полицию и «Скорую».
Одним из первых на глаза оперативникам попалось заявление Анны Суздальцевой о пропаже её жениха. К заявлению прилагалась фотография Андрея Юрьевича Яковенко.
– Это, скорее всего, он, – проговорил один из оперативников, сравнивая фотографию живого Яковенко со снимком выловленного из озера трупа.
По каким-то своим, неясным для простого обывателя соображениям, следователь не стал вызывать на опознание Анну. Ближайшим родственником Яковенко была сестра Валентина Юрьевна Гурьянова. Узнав, что она в больнице, хотели пригласить кого-то из соседей. Но выяснилось, что имеется зять. Родион Михайлович Гурьянов. Он только что прибыл из другого города. Оперативников Родион встретил недружелюбно. Узнав, зачем он им понадобился, схватился за голову.
– Как же я скажу об этом Вале?! – закричал он.
– Вы сначала опознайте труп, – сухо посоветовал один из оперативников.
Родион как-то сразу сгорбился, съёжился и поплёлся следом за оперативниками к их машине.
Вскоре он подтвердил:
– Да, это мой шурин Андрей Яковенко. Кто убил его? – спросил он.
– Его не просто убили, его оглушили ударом тяжёлого предмета и без сознания, но живого бросили в воду.
– О господи! – вырвалось у Родиона. – Покарай этого изувера. Валя! Моя бедная Валя! Как она это всё переживёт? Андрей её единственный родственник! Она заменила ему мать! Растила его с десяти лет.
– Успокойтесь, пожалуйста, – попросили его.
Но Родион всё повторял одно и то же: «Как же я скажу об этом Вале».
В конце концов патологоанатом решил, что ему самому требуется успокоение, и сделал мужчине укол, после которого Родион затих. Глаза его точно остановились. Сжалившись, один из оперативников отвёз его домой на служебной машине.
В больницу следователь отправился сам. От врача он узнал, что Валентина чувствует себя неплохо, разве что сильно подавлена. Но это и неудивительно в её состоянии. Однако поговорить с ней он разрешил.
Филипповна, узнав, что с её подопечной намерен разговаривать следователь, взъерепенилась. Но никто церемониться со старухой не стал, её просто выставили за дверь.
Валентина, к удивлению следователя, повела себя спокойно. Она не стала рвать на себе волосы и валяться по полу. Только и проговорила каким-то безжизненным бесцветным голосом:
– Я знала, что Андрюши больше нет.
– Откуда? – спросил следователь.
– Сердце материнское не обманешь, – горько вздохнула женщина.
– Но простите, – осторожно проговорил следователь, – вы ведь ему не мать, а сестра.
– Так-то сестра, – согласилась она, – но я растила его с малолетства и потому была ему матерью. Это чувство так и осталось со мной, – она приложила руку к сердцу.
– Вы не знаете, у вашего брата были враги?
– Враги? – недоверчиво проговорила женщина, потом грустно усмехнулась: – Откуда же им было взяться у Андрюши.
– Например, конкуренты в бизнесе, – подсказал следователь.
– Нет, они как-то мирно сосуществовали, – ответила
