Нина Васина - Приданое для Царевны-лягушки
Платона завезли в квартиру. Он сначала не узнал новую дверь, и все порывался подняться на другой этаж.
– Тони, это твоя квартира. Помнишь – пластид и взрыв? – успокаивал дядюшку Федор.
– Как он может это помнить, он же лежал в больнице! – скептично заметил Веня, все еще в наручниках.
– Зато я все помню! – вышла вперед Аврора. – Я стояла вот тут, а вы – вон там, а потом я бацнула тебя сумкой по голове, и вы оба свалились вниз по ступенькам. Кто-нибудь откроет, наконец, дверь?
– Я бы открыл... – намекнул Веня.
Ему сняли наручники.
В квартире Платон подписал много бумажек и удостоверил личность своего племянника Вениамина Богуславовича Омолова. Изучив внимательно паспорт, старший из группы отвел Платона в сторону и поинтересовался, знает ли он, что его племянник трижды был под следствием.
– Нет, – честно ответил Платон, жалея, что встал из коляски, как только его завезли в квартиру: ноги подкосились.
– Мы навели справки, пока вас ждали. Очень безответственно подходите к вопросу собственной безопасности, очень! Я мог бы прямо сейчас задержать его на двое суток до выяснения обстоятельств.
– Каких обстоятельств? – прошептал Платон.
– В городе не раскрыто два разбойных нападения. Из зоопарка похищено пять среднеазиатских варанов. Пожар на заводе...
– А завод тут при чем? – взвыл Платон.
– На этом заводе часть неиспользованных промышленных площадей сдается под ночной клуб с дискотекой.
– Так бы и говорили – пожар на дискотеке!
– Хорошо. Пожар в ночном клубе на дискотеке! – теперь и милиционер повысил голос.
– Это не мог сделать Вениамин, – горячо заверил его Платон, роясь в карманах. – Вот, пожалуйста, за ложный выезд, – он протянул две сотни долларов. – Зачем было приезжать сразу двум машинам? Столько беспокойства по пустякам.
– Ваш племянник оказал сопротивление. Первый раз, – уточнил офицер. – И уже после задержания осуществил попытку побега.
– Побега? Куда? – опешил Платон.
– Он вырвался при посадке его в машину и побежал обратно в квартиру. Успел открыть дверь, соответственно, сигнализация сработала опять, и на вызов выехала вторая машина, пока мы возились с вашим родственничком у дверей и не могли ответить на запрос по рации. Говорит, что хотел забаррикадироваться и начать отстреливаться.
– Это он шутит! Он так иногда шутит!
– Я бы предпочел оценить его чувство юмора в отделении, – не успокаивался лейтенант, но деньги, подумав, взял.
– Прошу вас, давайте решим все миром. О пребывании моих племянников здесь знает представитель службы безопасности. Его фамилия Птах. Коля Птах. Он курирует... курирует, – Платон задумался. – Вениамин Омолов находится под его непосредственным наблюдением. Понимаете, это секретная операция, и важно, чтобы Вениамин находился на свободе.
Лейтенант записал фамилию и имя «куратора», потом строго заметил, что отчет о выезде на срабатывание сигнализации Платон Матвеевич может получить завтра в своем отделении.
– И я вынужден буду написать все в подробностях, – предупредил он. – Завтра. Лейтенант Подогникопыто. – Перед лицом Платона – быстрый взмах рукой к голове.
– Что? – отшатнулся Платон.
– Фамилия моя такая – Подогникопыто.
Когда представители закона ушли, Платон беспомощно огляделся. Он совершенно не представлял, куда поместить Илису – в комнату к Федору или отдельно?..
– Пока мы не женаты, я буду спать отдельно, – подстерегла его мысли девчонка.
– Я сплю в библиотеке. Один! – многозначительно повысил голос Веня.
– Ко мне в кухню прошу не соваться, – предупредила Аврора. – Диванчик слишком узкий, разве что на полу постелить?
Платон с удивлением узнал, что Аврора спит в кухне.
– Что остается? – по-деловому осмотрелась Илиса.
– В кабинет нельзя! – забеспокоился Платон.
Федор угрюмо оглядывал всех по очереди.
– Вы хотите сказать, что в этом доме не найдется места для моей невесты? – зловещим шепотом поинтересовался он.
– Не кипятись, Федя, – спокойно попросила Илиса. – Ты же знаешь, как я неприхотлива. Устроюсь как-нибудь... например, в ванне.
– В каком смысле – в ванне? – опешил Платон.
– В водичке посплю. Я люблю спать в душистой воде. С травками и мхом. Где мой чемодан? – Она осмотрелась с ужасно серьезным видом, и Платон понял, что это не шутка. – Сейчас насыплю травки в воду и лягу.
Платон впервые в жизни запер дверь спальни на ключ. Из этого, правда, ничего не вышло. Он встал из коляски, устроился на кровати в пяти подушках, с инкрустированным перламутром столиком, приготовил бумагу, ручку и успел набросать на разделенном пополам листе с одной стороны – что с ним случилось странного и непонятного за последнее время, а с другой – вопросы, не поддающиеся никакому логическому объяснению. Как только он это сделал, как только приготовился спокойно и по пунктам все обмыслить, ручка двери стала дергаться, раздался стук и чертыхания.
Пришлось убрать с колен столик, сползти с кровати и идти открывать.
Вениамин почти ворвался в комнату.
– Угадай, что я только что делал? – бросился он к дяде.
– Не надо!.. Я не знаю, что ты делал, и знать не хочу!
– Ну, Тони, не будь таким занудой! Подсказка номер один: понюхай мои руки!
Платон едва успел отшатнуться от ладоней племянника.
– Хочу быть занудой.
– Ладно. Сдаешься? – Дождавшись кивка, Веня радостно сообщил: – Я растирал Федьке спину этой мазюкой из пол-литровой банки. Слышишь запах?
– Вениамин, прошу тебя, мне нужно побыть одному!
– Одному? – настороженно осмотрелся Веня и вдруг проникновенным голосом поинтересовался: – Тони, я так и не понял, где ты держишь оружие?
– Оружие?.. – опешил Платон. – Зачем тебе?
– Просто интересно – где?
– Я не держу дома оружие, – устало отмахнулся Платон.
– Не грузи, Тони.
По снисходительным ноткам в голосе племянника Платон приблизительно понял значение слова «грузить». Что было делать? Не начинать же сначала в который раз доказывать, что он – бухгалтер?..
– В моем доме не должно быть ничего, что может скомпрометировать меня как профессионала, – опустил глаза Платон.
– Ага!.. – задумался Вениамин, потом просиял: – А я, как последний лох, все у тебя тут перерыл!
– Все? – застыл Платон.
– Что смог, – поубавил радости в голосе Веня.
– Ладно, хватит это самое... меня грузить, говори, зачем тебе оружие? – Платон перешел на деловой тон.
– Да это я на всякий случай, вдруг тебе захочется пострелять... – неопределенно пробормотал Веня.
– Мне? Пострелять? Да, дело, похоже, серьезное... Садись, – Платон указал рукой на канапе в ногах его постели, на котором он обычно раскладывал свой шелковый халат перед сном. – Хотя нет, подожди. Я устроюсь в подушках, а ты подай мне столик.
Взобравшись на кровать, Платону пришлось дожидаться, пока племянник бесцеремонно изучит его наброски. Изучал Веня долго, внимательно и шевеля губами.
– Хреново, Тони. Я вижу, у тебя проблемы, – заметил он, дочитав.
– Неужели?!
– Вот тут – под номером один: «Степень моего участия в опосле-до-ва-тельном, – перешел на слоги Веня, – кошмаре с убийством человека. Два. Наличие причинных связей моего участия в судьбе племянников и смерти Богуслава». Дальше пошло попроще. «Три: Исчезновение Алевтины. Четыре: Давность по данной уголовной статье». Справа – интересней: «Один: Аврора – посланница?» – большой вопросительный знак. «Два: Откуда она знает Царевну-лягушку?» Классно ты приложил Илису. «Три: Вениамин и Царевна??» Два знака вопроса! «Четыре: Похищение оотеки...» Что это за хреновина?
– Яйцо богомола, я уже говорил.
– Порядок! – кивнул Вениамин. – «Пять: Почему – Гимнаст? Шесть: срочно найти матерей», – задумавшись, племянник поставил Платону на кровать столик и положил на него лист бумаги.
– Я могу объяснить цифру четыре справа, а слева – три и пять. Начнем с давности по уголовной статье.
– Нет! – дернулся Платон. – Не можешь ты этого объяснить!
– Я неплохо знаю Уголовный кодекс. Исчезновение этой Агриппины...
– Алевтины! – нервно выкрикнул Платон. – Давай не будем грузить эту тему!
– Нужно говорить «прекратим базар». Чего ты так нервничаешь?
– Я не нервничаю, я не хочу говорить с тобой на тему уголовного кодекса.
– Тони, ты пойми, с этой бумажкой тебе впору не к юристу идти за разъяснениями, а к психопату!
– Какому еще психопату?! – дернулся Платон.
– Который лечит! Что значит – исчезновение? Ты грязно убрал за собой, да? И что тебе шьют? Какая статья, говори! Сколько лет прошло?
– «Совращение малолетней», – как в бреду прошептал Платон.
– Так, – закрыл глаза Веня, – сейчас подумаем... – он открыл глаза и покосился на дядюшку. – Уверен, что именно эта статья?
– Уверен! – прорычал Платон.
– Вот козлы! Знают, что за такую статью с тобой сделают в зоне. Ладно. Если она жива, дело плохо. До пятнадцати лет может накапать. Это, если она жива и даже через двадцать лет даст показания. Но у тебя написано – исчезновение, значит, есть надежда. Нашли останки? Тебя к ним привязали?
