Татьяна Луганцева - Жена №5
— Ну да, вроде как…
— Ага! И чем ты занят, гений? Рассматриванием моих коленок? Угадала? Или сработало мое больное воображение?
Следователь внезапно даже для себя залился краской.
— Ага! Что-то я все-таки понимаю?
— Скорее — женская интуиция, — хмыкнул Василий.
— Вот и сейчас, как всегда, весь разговор сошел на мою персону. И знаешь, почему? Потому что ты сам этого хочешь! Ты любишь говорить обо мне! Ты вырвал меня из постели, не дал толком позавтракать из-за того, чтобы снова унизить меня, что я не смогла бы стать следователем. А кого это волнует? Убили женщину! Вот о чем надо думать! А не обо мне! Вот женщины-следователи не пристают к своим допрашиваемым! — тряхнула длинным хвостом Яна.
— Ну ты, Цветкова, даешь! — с уважением протянул Василий, который никогда в жизни не позволил себе пристать к Яне или воспользоваться служебным положением в личных интересах. Правда, в последнее время он и не скрывал, что увлечен ею.
— Что? В точку попала? — спросила она, как бы случайно расстегивая верхнюю пуговицу блузки.
— Какое это имеет значение, Цветкова, если у меня хватает ума и логики, чтобы понять, что ты никогда не скажешь мне «да»? — спокойно сказал следователь, фактически признавшись, что влюблен в эту долговязую фантазерку.
Но Яна не стала торжествовать, и все по той же причине: действительно, он прав, «да» она сказала одному мужчине — Карлу Штольбергу, чешскому князю, так уж сложилась судьба. Надо отметить, что влюбилась она с первого взгляда. А когда первый раз увидела, то не знала, что Карл аристократ. Он в то время выгребал навоз из птичьих клеток. Влюбленность походила на разряд электричества или короткое замыкание, которое произросло в длинное, так сказать, в затяжное…
— Мне даже как-то стыдно, — задумалась Яна.
— Ты ни в чем не виновата, это я сам что-то напридумывал себе. Ругаю тебя, а сам рад каждой нашей встрече, — подал голос Лебедев.
— Да я не об этом! Проехали уже! — Яна смутилась. — Я о том, что не плачу от известия, что убили Изольду Игоревну. Она была все-таки моей знакомой, а я так черства…
— Вы не были близки, это нормально, — прокашлялся Василий Николаевич.
— Я очень сожалею, но слез нет, а по поводу завещания мне вообще сказать до сих пор нечего.
— Ну, если рассуждать здраво, то… а почему бы нет? Изольда Игоревна была подругой твоей матери, своей семьи и родственников у нее не было. А когда накопился капитал, она задумалась о наследниках и выбрала дочь своей подруги, не самый логичный вариант, но за неимением другого… — пожал плечами Василий Николаевич и, словив настороженный взгляд госпожи Цветковой, сразу же по телефону вызвал секретаря, коим оказалась приветливая девушка абсолютно без косметики на юном лице.
— Маруся, ты не могла бы организовать нам кофе?
— Могла бы… — с интересом покосилась на посетительницу Василия Маруся. Понятно, что кофе здесь угощали редко.
— Маруся, и к кофе бы нам чего-нибудь, — не очень уверенно добавил следователь.
У девушки глаза стали больше лица.
— В смысле? Простите, конечно…
— Ну, конфет каких-нибудь или там чего. — Следователь вдруг начал странно гримасничать, а Яна едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться.
— Деньги я отдам, — добавил Василий.
— Поняла, шеф, — стрельнула глазами в сторону Яны девушка и, понизив голос, добавила: — Бегу в буфет.
Когда девушка исчезла за дверью кабинета, Яна, улыбаясь, спросила:
— Компенсируешь мой испорченный завтрак?
— Пытаюсь… Я бы и в ресторан отвел, но это только после работы.
— Ладно, я не в обиде, — продолжала улыбаться Яна.
— Что будешь делать с наследством? — чтобы хоть как-то скрасить ожидание кофе, спросил Василий Николаевич, пряча свои большие некрасивые руки под стол.
— Даже не думаю об этом. Уж в этом веселеньком доме точно не останусь! А вообще-то для начала хорошо бы найти, кто это сделал? — задумалась Яна.
— Вот именно этого я и боялся! — всплеснул руками следователь, смахивая кипу документов одним легким движением. Ну неуклюж он был, что ж поделать!
— Что я опять во что-то ввяжусь? — уточнила Яна.
— Ты уже ввязалась, а может быть, еще хуже, — грустно заметил следователь, понимая, что от него уже ничего не зависит.
— А то, что на меня, кристально честного человека, падают подозрения в убийстве в корыстных побуждениях, это нормально?
— Яна, умоляю! Сиди тихо и не высовывайся! Предоставь во всем разобраться нам, — приложил руки к груди для пущей убедительности Лебедев.
В кабинет со страшным грохотом ввалилась Маруся с подносом.
— Извините, шеф. Руки заняты, пришлось ногой дверь открывать. Вот, чем богаты, тем и рады, — отдуваясь, поставила она поднос на стол и еще раз внимательно осмотрела Яну.
— Спасибо, Маруся, можешь быть свободна, — быстро пробормотал Василий Николаевич.
Девушка еще раз, как завороженная, оглядела Яну и удалилась с немым вопросом в глазах.
— Василий, ты меня пугаешь, — приблизилась к следователю Яна, — тебя что, в первый раз видят с женщиной? Или ты никогда ни за кем не ухаживаешь?
Лебедев покраснел.
— И то, и другое. Во-первых, некогда, во-вторых, с моей зарплатой много не наухаживаешь.
— Брось, Николаич! Не все же алчные стервы! Кто-то клюнет и на твои душевные качества, профессионализм и умение мыслить логически, — подбодрила его Яна, но Лебедев воспринял ее слова по-своему.
— Опять подкалываешь?
— Отнюдь! Я так легко и ненавязчиво делаю комплимент! — поменяла она скрещенные ноги.
— Очень ненавязчиво, — не поднимал на нее глаза Василий Николаевич.
— Ладно! Что нам тут послала ваша столовая? Ага! Два бутерброда с сыром, два пирожных «картошка» и кофе, пахнущий очень даже и неплохо. Ваше здоровье, Василий Николаевич! Кстати, что с ногой?
— Да…
— Гипс? Ты говорил гипс. Сломал? — участливо поинтересовалась Яна.
— Солгал, стыдно сказать…
— От меня секреты?! Да я же медик! Я же все пойму и помогу! Мы же как родные! Да я же, в конце концов, не отстану теперь от тебя.
— Вот это точно, — задумался Лебедев и, вздохнув, тихо произнес: — Рожа.
— Что?! — не поняла Яна.
— Рожа, — повторил Лебедев.
— Нет, а зачем обзываться-то? Зачем оскорблять? — не поняла Яна во второй раз. — Не такая уж у меня и рожа, не успела я с утра прихорошиться, что с того?
— Да это у меня рожа! — пояснил Василий Николаевич, вытирая вспотевшее лицо каким-то документом.
— Ну зачем же так самокритично? — оторопела Яна. — Не красавец, конечно, но, как говорится, если мужчина хоть немного лучше обезьяны, то уже хорошо, или что-то в этом роде.
— Цветкова, остановись! — взмолился он.
— Что?
— Ты же говорила, что медик?
— И это истинная правда, — кивнула Яна.
— Диплом купила, что ли?
— В мои времена еще не было такой возможности, все трудом, все трудом, — Яна вцепилась зубами в несколько зачерствевший бутерброд, не понимая, почему Лебедев так нервничает.
— У меня заболевание такое — рожа, — терпение следователя заканчивалось.
— Ой, прости! Точно! Есть такое! Что-то с кожей, ну и название — «рожа»! Ужас! Так рожа у тебя? Откуда?
— Я не знаю. Сейчас прямо обострение. Просто мучение, нога распухла, хожу еле-еле…
— Так ты что, Вася? Ты же серьезный человек! С этим не шутят! Еще запустишь! Ногу отрежут и ага!
— Чего? Ага? — заморгал Василий, немного испугавшись.
— Комиссуют без ноги-то, вот чего! Чем тогда займешься? Ты же трудоголик! А за здоровьишком надо следить, понятно?
— Понятно, но мне некогда, в поликлинике такие очереди!
— А зачем нам обычные очереди и участковые врачи, где за талончик к специалисту тебе придется драться с толпой разъяренных бабушек? Дай-ка мне телефончик! Спасибо! Сейчас мы тебя определим куда надо, там все и сделают, причем по высшему разряду!
Через несколько минут экспрессивного телефонного разговора Яна протянула Василию Николаевичу телефон доктора Стрельцова и адрес его частной клиники.
— Позвонишь, скажешь, что от меня, и договоришься о времени приема. Когда сможешь подъехать, очередей не будет, обещаю!
— Спасибо, — проговорил несколько смущенный следователь, пряча бумажку в карман, — обязательно обращусь. А это…
— Деньги с тебя не возьмут! — сразу прервала его Яна.
— Но как же? Я не хочу быть тебе обязан, мне совесть не позволит.
— Ты мне ничем не обязан. Считай, дружеская услуга, может, я расплачусь за тебя своим тощим телом? Не один же ты в меня влюблен? Шутка!
— И это не означает, что я дал тебе согласие заниматься черт знает чем! — сразу предупредил Василий Николаевич, с трудом переводя дух после таких шуток.
— Конечно, нет! Этим я займусь по собственной воле, без тебя, — «успокоила» его Яна.
