Дарья Донцова - Шопинг в воздушном замке
Я натянула конец шланга на носик крана и открыла воду. Потом я открыла плетеную корзину, нашла там один халат, несколько полотенец, рубашку и запихнула все это в «прачку». Теперь мне понадобился стиральный порошок. Никаких коробок или бутылок с гелем на виду не было. Я пошарила в шкафчике под раковиной и обнаружила там около ста штук черного, отвратительно пахнущего хозяйственного мыла с выдавленной на каждом бруске таинственной цифрой: «72»— вот Зина, наша домработница, плюхает такой «кирпич» в воду и протяжно говорит:
«Поганое корыто никогда не бывает сыто»…
Двумя пальцами я уцепила кусок и швырнула его в агрегат. Ну ладно, начнем. Палец нажал зеленую кнопку, на всякий случай я втянула голову в плечи. Но ничего не произошла, похоже, «прачка»-прабабушка сломана. Я подошла к баку и в ту же секунду сообразила: машина не включена в электрическую сеть.
Меня охватило уныние. И зачем я налила воды, да еще засунула в мертвого монстра кучу белья? Теперь придется вычерпывать воду ковшом и стирать халат, полотенца и сорочку вручную. Будь я поумней, дело ограничилось бы одной рубашкой Павла.
Тяжело вздыхая, я наклонилась над «прачкой», и тут послышалось мерное гудение, в глубине бака началось шевеление, фонтан брызг взлетел вверх, мыльная вода попала мне в лицо, глаза нещадно защипало. Я зажмурилась и кинулась к раковине. Пока отворачивала кран и пыталась промыть глаза, услышала какие-то невероятные звуки: чавканье, писк, треск, шорох, скрип.
Окружающий мир я увидела не сразу, а когда наконец обернулась, оцепенела в изумлении: стиральная машина исчезла. Пару секунд я стояла, пытаясь понять, что происходит, но тут из коридора донеслось отчаянное собачье тявканье, и я выбежала вон из ванной.
Зрелище, развернувшееся передо мной, было достойно режиссера Лукаса, снявшего бессмертный хит «Звездные войны». По длинному узкому коридору, обрамленному со всех сторон бесконечными полками с пыльными томами, резво катилась стиральная машина, из нее периодически выплескивался фонтан воды и растекался лужей на почерневшем от времени и грязи паркете, за ретивым агрегатом со звонким лаем неслась Плюшка, которая явно пыталась прогнать самоходное устройство.
Я приросла ногами к полу, озадаченно наблюдая за происходящим. Каким образом стиральная машина работает? Она же не подключена к источнику питания! Неужели она на батарейках? Надо немедленно поймать обезумевший механизм! Кстати, куда он спешит? Хочет убежать из дома?
— Стоять! — завопила я, кидаясь за бачком-самоходкой.
В середине коридора материализовалась Вера.
— Что это? — завизжала она, тыча пальцем в проезжающую мимо машинку.
— Лови ее! — заорала я, забыв о воспитании и почтении к будущей жене хозяина. — Хватай!
Но от Путинковой было мало проку — она не сделала ни малейшей попытки остановить «самоходку». Вместо этого Вера завизжала во весь голос:
— Крыса! Крыса! Крыса!
Плюшка замерла. Собачка поняла, что крик Веры адресован ей. Вера затопала ногами, но в ту же секунду очередной фонтан мыльной воды обдал Путинкову с головы до ног, и противная девица закашлялась. Я почувствовала к стиральной машине почти что симпатию. Тут «кастрюля» завернула за угол, и до меня долетел возмущенный голос Павла:
— Сидя, какого черта вы с Мотей ночью эксперименты затеяли?
— Какие? — спросил Исидор, выходя из библиотеки.
Математик, как всегда, не захлопнул за собой дверь, и я заметила, что Плюшка, отряхиваясь на ходу, шмыгнула в книгохранилище. Мигом оценив удачу, я закрыла дверь — теперь псинка не выберется наружу.
— Крыса! — опять завизжала Вера и стала тыкать в меня пальцем. — Крыса!
— Ее зовут Лика, — напомнил Сидя. — Что случилось?
— Черт! — закричал из прихожей Павел. — Вот дрянь!
Послышались грохот, треск, вой.
Исидор поторопился в холл, Вера продолжала орать, я понеслась за математиком.
Прихожая, тускло освещенная слабосильными лампочками, напоминала пещеру злого колдуна, не хватало лишь свисающих с потолка летучих мышей. Зато посреди прихожей бесчинствовала машина, над которой вздымались струи фонтана. Около содрогающегося агрегата метался Павел.
— Сидя, — потребовал он при виде ученого, — прекрати это безобразие сейчас же!
— Но я ничего не делаю, — резонно ответил математик.
— Выключи эту штуку! — приказал Брыкин.
— Айн момент… — пообещал Сидя, нагнулся — и замер.
— Ну, — нервно торопил его Павел, — в чем дело?
— Спина… — простонал Исидор.
Я подскочила к математику.
— Что случилось?
— Радикулит, — сквозь зубы пробормотал Сидя. — Как всегда, в самый неподходящий момент вступило. Деточка, ты можешь выключить АТМУ?
— Кого? — спросила я.
— АТМУ, — повторил, морщась от боли, Сидя. — Вон там, в самом низу, есть большая красная кнопка. Подползи к заразе и ткни в нее. Не машина, а стерва! Сколько она у меня крови выпила, бешеная селедка!
— Селедка? — поразилась я. — При чем тут рыба?
— Сколько можно ждать? — заголосил Павел.
— Деточка, потом обговорим детали, — произнес никогда не забывающий о вежливости Сидя, — а сейчас попробуй добраться до кнопки, иначе Павел сойдет с ума.
Глава 12
Я присела на корточки и стала приближаться к стиралке. С первой же попытки мне удалось ткнуть пальцем в красную пупочку, но бачок не отреагировал нужным образом, более того, он взвыл еще сильнее, и из него послышалось оглушительное чавканье.
— Жесть! — заорал Павел.
— Там крыса! — вела свою партию Вера, успевшая дойти до прихожей. — Крыса! Крыса!
— Остановите эту дрянь! — взвизгнул Брыкин и закашлялся. Очевидно, мыльная вода попала ему в рот.
Я изо всех сил жала на красную кнопку.
— Ну как, деточка? — подал голос Сидя. — Получается?
— Ни черта, — пропыхтела я, — только сильнее трясется.
— Крыса! Крыса! — вопила Вера.
— Остановите дрянь! — вклинился Павел.
Я хихикнула. Ситуация очень напоминала оперный спектакль — у каждого была своя партия, исполнители вели их, не обращая внимания друг на друга.
— Крыса! Крыса!
Ко мне слова хозяйской невесты, конечно же, не относились, Вера отчаянно испугалась мокрой Плюшки.
— Чертова дрянь! Вырубите ее!
А это Павел. Он привык раздавать приказы на своей фирме. На это тоже можно не обращать внимания.
— Деточка, ты уверена, что используешь красный выключатель?
Вот Исидору нужно ответить.
— Конечно, Сидя! Я абсолютно не разбираюсь в математике, но никогда не путаю цвета на светофоре.
— Мы сейчас не на дороге, — прохрипел согнутый в три погибели математик.
— Крыса! Крыса!
— Остановите дрянь!
— Там еще есть кнопка оранжевого цвета, — добавил Сидя, — вот ее трогать не следует.
— Крыса! Крыса!
— Остановите дрянь!
— И где она? — испугалась я.
— Рядом с красной, — так же не обращая внимания на Павла с Верой, сообщил Исидор.
Игнорируя арии нервной парочки, я, встав на четвереньки, внимательно изучила бачок и заметила:
— Около зеленой только красная кнопка.
— Нет, деточка, — возразил Сидя, — она цвета апельсина, а та, что колера пожара, с обратной стороны агрегата.
Я совершила обзорную экскурсию вокруг «кастрюли» и крикнула.
— Нашла! Она точно там, где вы сказали.
— Я знаю, потому что сам конструировал АТМУ, — похвастался Сидя. — Действуй, деточка.
Мой палец утопил кнопку.
— Крыса! Крыса!
— Остановите дрянь!
«Хор» упорно вел свои партии, но солистами явно были я и Сидя.
— И как, деточка? — поинтересовался профессор, пытаясь рукой потереть поясницу.
— Ни фига не выходит! — констатировала я.
— Реле замкнуло, — выдавил из себя Сидя.
— Остановите дрянь!
— Крыса! Крыса!
Первый и второй голос поменялись местами, что внесло некое оживление в «оперу», но никак не повлияло на ход действия в целом.
— Реле еще в тысяча девятьсот шестьдесят первом сломалось, — Сидя не к месту пустился в воспоминания, — прямо в демонстрационном зале вырубилось. Мне выговор объявили, а Мотю лишили премии. Деточка, постой, ты случайно не нажимала хоть раз ту кнопку, что около красной?
— Вы же просили надавить на самую яркую! — напомнила я.
— Но не на оранжевую!
Я вновь поползла на коленках вокруг «кастрюли» и, отплевываясь от воды, заявила:
— Они обе красные. Одна возле зеленой, другая с обратной стороны.
— Нет, — заспорил Сидя. — Кто АТМУ делал? Я или ты?
— Вы, — согласилась я.
— Нажимала на морковную? Отвечай коротко!
— Крыса! Крыса!
— Остановите дрянь!
Я покосилась на Веру и Павла. Может, они биороботы, сконструированные Сидей в минуты досуга? Иначе почему парочка повторяет одно и то же, как «заевшая» пластинка?
