Елена Логунова - Синяя курица счастья
Я демонстративно убрала руки со стола, сложив их на коленях.
— Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким умрет, — проинформировал меня мой новый человечный начальник и со звучным хрустом открыл банку пива. — Итак, вопрос: у тебя есть водительские права?
— Представь себе, есть! — Я гордо задрала нос.
Не надо думать, что я вовсе уж голодранка. В моей жизни случались моменты, когда денег на руках было достаточно, чтобы делать небольшие инвестиции. Наиболее продуманной из них оказались десять баксов, которые я когда-то заныкала под подкладку портмоне как фэн-шуйский магнит для денег, но и десять тысяч рублей, потраченные на обучение в автошколе, я считаю хорошим вложением. Перспективным. Когда-нибудь я буду зарабатывать достаточно, чтобы обзавестись автомобилем.
— А зачем тебе мои права? Хочешь нанять меня в качестве личного водителя?
— Не совсем, — блондин запрокинул голову и сладострастно забулькал холодным пивом. — Нужно будет перегнать в автосервис машину, которую я покупаю.
— Покупаешь — и сразу в сервис? — удивилась я. — Бэушную тачку берешь?
— Она почти новая! — обиделся потенциальный автовладелец. — Шикарная машина, в прекрасном состоянии, только небольшие покрасочные работы нужны.
— Нацарапанное гвоздем нехорошее слово замазать? — предположила я, зная, как простой народ в наших широтах выражает свое отношение к дорогим буржуйским тачкам.
— Нет, — Артем поморщился. — Котика закрасить.
— Котика?
— Котика, котика! Хорошенького такого котика с лапкой, указывающей на отверстие бензобака.
— А-а-а, понятно, на машинке девочка ездила, — засмеялась я. — Ладно, перегоню я твоего котика. Когда это нужно сделать?
— Не сейчас, попозже, я скажу, когда пора будет. Сначала у тебя другое задание будет. Слушай и запоминай: улица Сиреневая, номер сорок восемь!
— Сиреневая, сорок восемь, — повторила я. — Это где?
— Кто из нас местный? — недовольно покривился блондин.
Я подобралась.
Пусть Артем мне всего лишь временный начальник, это не повод показывать себя негодным работником. Если уж я нанялась на работу как знаток Большого Сочи, проявлять топографический кретинизм не в моих интересах: глядишь еще, начальственный тюлень за недостаточный профессионализм снизит оплату моего труда!
А мне хотелось бы побыстрее рассчитаться с долгом и закончить с этой барщиной.
— Так, Сиреневая…
Я попыталась представить карту города.
Воображение предупредительно развернуло вширь чертовски длинный свиток: Сочи — второй по протяженности город в мире.
— Сиреневая, Сиреневая…
Мысленным взором я прошлась по извивам долгой кривой, которую мое воображение для пущего местного колорита нарисовало красно-коричневым, в цвет жареного мяса с острым соусом «Аджика».
В какой именно части тонкой «сочинской» колбасы длиной в сто сорок пять километров помещается улица Сиреневая, я, к сожалению, не знала, но могла резонно предположить, что это новый район где-то у черта на куличках.
Давно заметила, что самые красивые названия из области ботаники градостроители дают глухим закоулкам и дальним околицам, отягощенным в историческом анамнезе то мором, то язвой, то игом.
— Заплатово, Дырявино, Разутово, Знобишино, Горелово, Неелово, Неурожайка тож, — забормотал мой внутренний голос, вспоминая по наущению поэта Некрасова честные имена нынешних Сиреневых, Жасминовых, Нарциссовых и Лилейных.
— Новый микрорайон на окраине? — предположила я.
— Коттеджный поселок, — уточнил работодатель и перестал коситься на меня с сомнением.
Почти угадала, молодец я. Продемонстрировала похвальное для курьера знание местности.
Я расправила плечи:
— Ну и что у нас там, на улице Сиреневой, сорок восемь?
— Пока не у нас, в том-то и дело, — непонятно ответил блондин и неинформативно побулькал пивом. — Там очень милый домик, который я могу купить, а могу и не купить, если выясню, что он не так хорош, как кажется. Точнее, если ты это выяснишь.
Он некультурно запулил пустую банку в окошко и сбил с пальмовой ветки пакет ТЦ «Татулян».
— Он меня дико бесил, — пояснил, напоровшись на мой возмущенный взгляд. — Висел тут, шуршал, прекрасный вид нам портил!
— Решительный малый, однако, и методы у него нетрадиционные, — заметил по поводу этакой борьбы за чистоту и красоту мой внутренний голос.
— Давай-ка поподробнее, что именно ты хочешь узнать о милом домике на Сиреневой, — проводив взглядом канувший вниз пакет с жестянкой, попросила я и полезла в сумку за блокнотом.
Во избежание последующих расхождений в методах и оценках имело смысл аккуратно законспектировать задачи.
Через полчаса я вышла из гостиничного номера, который, чтобы морально не терзаться, постановила считать кабинетом руководителя, и за первым же поворотом коридора полезла в сумку за мобильником.
Современный телефонный аппарат с доступом в Интернет — настоящая палочка-выручалочка. Улицу Сиреневую я нашла на раз-два-три, а дом номер сорок восемь еще и рассмотрела на фото из космоса, не особо, впрочем, впечатлившись.
Дом как дом: прямоугольный, под красной крышей, на небольшом участке с невеликим же бассейном.
Я потягала картинку вправо-влево и вверх-вниз, осматривая соседние домовладения, и сформировала предварительное заключение: мой наниматель сделал не лучший выбор. Неподалеку имелись домики покруче — с бассейнами причудливой формы, с теннисными кортами, детскими площадками и зелеными зонами, где в героических трудах убился насмерть не один ландшафтный дизайнер.
Там же их всех, судя по искусственным неровностям почвы, и захоронили.
— А дороги, смотри, какие хорошие! — восхитился мой внутренний голос. — Сразу видно, что по этому поселку не ездят лягушонки в коробчонках и ломовые телеги!
— Там, наверное, даже общественного транспорта нет, — предположила я. — Зачем он буржуинам? У них у каждого свое ландо с табуном рысаков под капотом.
— А вот у тебя нет ланда, — напомнил внутренний голос.
— Ландо, — поправила я автоматически. — В нашем великом и могучем языке это слово не склоняется.
— Вот беда, вот беда, у Наташки нет ланда! — сочинил дразнилку внутренний вредина.
— Почему это беда?
Я девушка скромная, не избалованная, мне романтичные поездки на трамвайчике еще не приелись.
— Потому, что без ланды и не туды, и не сюды! — ответил внутренний, продолжая измываться над великим и могучим.
И тут до меня дошло, о чем речь.
Элитный поселок расположен за чертой города, общественный транспорт туда не ходит, а у меня из личных средств передвижения только ноги!
— И ты их протянешь раньше, чем завершишь свое пешее странствие, — напророчил внутренний голос. — Пока дойдешь до той Сиреневой, сама посинеешь!
— Типун тебе на язык!
Я плюнула и решительно развернулась на сто восемьдесят градусов.
Из-за двери «начальственного кабинета» доносился мощный храп. Я энергично поаккомпанировала ему ударами кулака в филенку, и исполнитель виртуозного соло на глотке прекратил музицировать.
— Не спать на работе! — велела я выглянувшему за дверь Артему.
Встрепанный начальник с помятым человеческим лицом почесал голую рельефную грудь и изрек вопросительное:
— А?
А я сказала:
— Бэ! Гони-ка деньги на расходы!
— Да зачем тебе деньги? — Блондин скривился и акцентировал местоимение.
Мне не понравилось, как это прозвучало.
Не как «зачем тебе деньги, прекрасная, весь мир и так у твоих ног», а как «зачем тебе деньги, убогая, с твоими-то жалкими потребностями».
— Было бы хуже, если бы это прозвучало как «зачем тебе деньги, несчастная, ты не успеешь их потратить», — зловеще нашептал мне внутренний голос.
Хм. И в самом деле…
Я передумала обижаться и спокойно объяснила:
— На Сиреневую не ходят автобусы, мне придется брать такси.
— Понял.
Человечный начальник сунул руку в карман тесных джинсов, немного поизвивался а-ля ленивый стриптизер (я начала краснеть) и вытянул наружу смятую купюру.
— Пятьдесят евро хватит?
— На некоторое время.
Я забрала бумажку и, пламенея щеками, удалилась.
Чтобы конвертировать чужеземных енотов в родные рубли, пришлось зайти в валютный обменник банка на параллельной улице.
Следуя туда коротким путем по задворкам отеля, я прошла мимо пальмы, которую до меткого броска моего человечного, но некультурного шефа венчал надутый ветром пакет, и увидела всю композицию: кулек плюс просвечивающая сквозь тонкий полиэтилен пивная жестянка — на соседнем дереве.
Замечу, что на елке эта инсталляция смотрелась более органично, чем на пальме.
— Если провисит до Нового года — сойдет за элемент праздничного убранства! — хихикнул мой внутренний голос.
