Чайник со свистком - Гарри Кемельман
«Она бесценна», - говорит Блоджетт.
«И вы будете выставляться здесь, во время сбора?» - спросил я.
Блоджетт пожал плечами. «Возможно.»
Вместо того чтобы давить на него, я обратился к его соседу по комнате. «А вы тоже собираетесь удивить созыв?»
Белокурый юноша горестно покачал головой. «Я не отношусь к тем выдающимся учёным, которых, как и моего соседа по комнате, приглашают читать доклады. Я преподаватель математики в колледже Мюльбах в Северной Дакоте. Вы когда-нибудь слышали о нём? Я думаю, что нет. Это небольшой конфессиональный колледж, где раз в год даёт концерт Миннеаполисский симфонический оркестр и, может быть, два-три раза в год собирается дорожная компания с нью-йоркскими хитами трёхлетней давности. Поэтому, когда на доске объявлений появилось объявление о вашем созыве и я увидел, что он будет проходить во время наших апрельских каникул, я решил приехать сюда. Я посещу как можно больше сессий. Кто знает, может быть, мне удастся задать умный вопрос, и это привлечёт ко мне внимание одного из ваших уважаемых гостей из одного из крупных колледжей, который решит, что я могу стать достойным дополнением к его факультету, и спасёт меня от Мюльбаха.»
Созыв должен длиться три дня - понедельник, вторник и среду. Выступление Блоджетта было назначено на вечер среды. И он решил считать, что такой график свидетельствует о важности его выступления, как будто созыв был организован для постепенного достижения кульминации. В таких обстоятельствах у меня не хватило духу заметить, что, поскольку вечерний поезд отправлялся примерно за час до его выступления, велика вероятность того, что большинство гостей покинут университет к тому времени, когда он должен был выступить, поскольку в противном случае им пришлось бы остаться на ночь до следующего дня, прежде чем они смогли бы уехать на поезде.
На следующий день, во вторник, я покинул свой офис рано, сразу после обеда. Это был слишком хороший день для работы. Я неторопливо прогуливался, наслаждаясь апрельским воздухом. Я выбрал длинный путь обратно в пансион - через кампус. Я увидел Эрла Блоджетта и остановился, чтобы поговорить с ним. Я пригласил его присоединиться ко мне по пути домой, но он собирался посетить несколько лекций, и я оставил его.
Только подъехав к пансиону, я увидел, как Эрик сворачивает за угол. Я подождал его, и мы вместе поднялись по парадной лестнице. Почта была только что доставлена и лежала стопкой на столике в холле. Я пролистал письма, чтобы узнать, есть ли там что-нибудь для меня или для Ники.
«Полагаю, для меня ничего не найдётся», - сказал Эрик.
«А вот кое-что для вашего соседа», - и я протянул ему конверт.
К письму прилагалась пара журналов, и я бегло просмотрел их, пока Эрик поднимался к себе в комнату. Когда я вошёл, Ники сидел за своим столом в кабинете и проверял работы учеников.
«Ты собираешься пойти сегодня на ужин в честь созыва?»
Он кисло усмехнулся. «Я был на обеде в честь созыва сегодня в полдень», - сказал он. «Это примерно столько, сколько я могу выдержать в созыве. Я могу простить студень цыплёнка в сливочном креме и сырой оболочке из теста, поскольку это стандарт, но разговоры на таких мероприятиях немного сложнее для пищеварения. По обе стороны от меня сидели две женщины, которые разговаривали в основном через меня и несли полнейшую чушь. Одна на полном серьёзе утверждала, что в каждом листике или бутоне кроется разгадка всего космоса. Я не знаком с более безумными теориями трансценденталистов, но не думаю, что кто-то из них действительно верил в эту чепуху с чисто практической точки зрения, то есть в то, что можно определить скорость вращения Земли, изучая лист дерева.»
«И вы думаете, что в это поверила ваша спутница по обеду?»
«Она была в Индии, и её водили по всем туристическим ловушкам - обычные гуру, а у одного была такая фишка: он брал один волос с головы человека и рассказывал о нём все. Ещё одна его фишка: он завязывал себе глаза и заставлял одного из компании - их было около двадцати, как я понимаю, - взять одну ноту на местной арфе, а потом мог сказать, кто из двадцати взял эту ноту".
«В это, конечно, трудно поверить, но я разговаривал с концертирующим пианистом, который сказал мне, что если бы он и Рубинштейн ударили по одной и той же клавише на одном и том же рояле, то разница в звучании была бы очевидной для любого.»
«Глупости», - решительно заявил Ники.
В этот момент тишину нашего пансиона нарушил пронзительный хриплый свист соседского чайника. Ники настолько уверен в своих суждениях, что шанс поспорить с ним был непреодолим. Я, казалось, внимательно слушал мгновение, затем сказал: «Я так не уверен, Ники. Теперь я готов поспорить, что диссонанс этого чайника показывает тонкую среднеевропейскую руку нашего друга Эрика, а не сдержанного, полного подавленного превосходства Блоджетта.»
«Тогда вы проиграете», - сказал Ники с язвительной ухмылкой, - «потому что граф Блоджетт - любитель чая, а Эрик пьёт кофе.»
Я пошелестел монетами в кармане брюк. «Я всё ещё готов заключить пари», - самодовольно сказал я.
Ники посмотрел на меня из-под своих кустистых бровей. «Вы слишком уверены», - сказал он. «Вы должны что-то знать. Вы встретили Эрика на лестнице, и он сказал вам, что его соседа нет дома?»
Я озорно кивнул. «Что-то вроде этого. Я встретил Эрла в университете, и он сказал, что останется на несколько лекций. Эрик зашёл со мной. Я остановился, чтобы просмотреть почту. Там было письмо для Эрла, которое я отдал Эрику, чтобы он передал. Я решил, что Эрл не передумал насчёт лекций и что Эрик должен быть в комнате один. Полагаю, он решил попробовать чай, чтобы посмотреть, что Эрл находит в этом напитке.»
Ники вернулся к своим проверкам, пока я говорил. Не поднимая глаз, он сказал: «Свист чайника не означает, что наш друг заваривает чай, а только то, что он кипятит воду.»
«А для чего ещё ему кипятить воду?»
«Есть множество причин, по которым он может кипятить воду. Его может даже интересовать не вода, а побочный продукт.»
«Что является побочным продуктом кипячения воды?» - требовательно спросил я.
«Пар.»
«Пар? Зачем ему пар?»
Ники отложил свою стопку студенческих работ и посмотрел на меня. «Он может понадобиться, чтобы отклеить заклейку на конверте.»
«Вы думаете, он вскрывает письмо Блоджетта? Зачем ему читать почту Блоджетта?»
Ники откинулся в кресле. «Давайте
