Валентина Андреева - Прививка от бешенства
– Ты, приятель, свое получил, – заботливо укладывая Гошку на пол, сказала Аня. Гошка тут же по-пластунски пополз в сторону мойки. – Наташа, если сможешь, продержись еще секунду.
А куда ей было деваться? Без посторонней помощи Баську с нее не стащить. Выли они в унисон. Наташка еще успевала сетовать на свою безмерную доброту и проявленную инициативу спасения соседки. Мне показалось, что укола Баська не заметил. Слезать на пол тоже не собирался. Просто сменил положение, улегшись горжеткой на Наташкиных плечах, и выжидательно замер.
– Я потерплю, занимайтесь остальными, – мужественно заявила подруга, роняя слезы жалости к самой себе.
Легко сказать! Сидя в луже, троица сдаваться без боя не собиралась. Пришлось идти на хитрость. Пока я отвлекала кошек ужимками, имитирующими нападение, Анна ловко ухватила зазевавшуюся Плюшку за шиворот, остальное было делом техники. Не прошло и часа, как перспектива бешенства от объединенного с домашними животными семейства Ефимовых отступила. Многочисленные глубокие царапины на моих руках и Наташкиных плечах были нашим скромным личным вкладом в это благое дело.
Ликвидировав следы кошачьей протечки, замазав раны йодом и окончательно расслабившись, мы постепенно приходили в себя, не зная, что стоим на пороге чего-то страшного и непонятного. А пока, находясь в счастливом неведении, пили вновь заваренный мной кофе. Сначала с Анной, потом, после расчета и проводов, уже без нее – Айболитка торопилась по новым вызовам.
– Не зря сегодня во сне на меня рыбина окрысилась, – пожаловалась я подруге. – Точно, к болезни… – И покосилась на свои исполосованные йодом руки. – Хорошо хоть бешенства избегу. Мне бы во сне сделать вид, что я эту зубастую хищницу в упор не вижу, да мимо пройти, а я ее по башке… Интересно, откуда у меня удочка взялась?
– От Бори, – отхлебнув глоток кофе, уверенно заявила Наташка. – Он ее давно ищет, думает, я спрятала. Прошлый раз так и уехал на рыбалку без этой, с тремя другими. И почему ты решила, что пойманная во сне рыба к болезни? Это к беременности.
– Чьей?
От неожиданности я выронила из рук сухарик, тупо наблюдая, как он плавает в чашке.
– Твоей, наверное. Ты поймала эту акулу, тебе за это и отвечать.
Моя реакция Наташке не понравилась.
– Ир, ну что ты в самом деле? Как тебя перекосило! У вас кроме тебя забеременеть некому?
Я слишком поспешно покачала головой.
– А две кошки? – В голосе подруги слышалось торжество истины. – Жалко, Анюту отпустили – следовало их стерилизовать.
– Уже… – прошелестела я и, отметив постепенный закат торжества подруги, пояснила: – Бабуля не выдержала. Пока мы на юге мучились, она ветеринара пригласила. Только Аленке не говори – все-таки полостная операция. Неделю в нагрудниках… Или напузниках… Не знаю, как правильно… бегали.
– Ну-у-у… Тогда даже и представить не могу. Не Алена же, в самом деле. Если ты выловила именно акулу, может, это к другим неприятностям. Мало ли их на свете? И вообще, сколько людей, столько и мнений. Лично мне никакая рыба в жизни не снилась, хотя у меня уже взрослый сын, и я точно знаю, что он не от непорочного зачатия.
С холодильника раздалась приятная мелодия. Мы с Наташкой недоуменно переглянулись.
– Ты сменила музыку звонка? – спросила я, начиная успокаиваться благодаря последнему доводу подруги.
– Нет, это ты сменила музыку…
Вскочили мы одновременно и одновременно же заорали:
– Растяпа!
– Аннушка забыла у нас свой мобильник.
Не раздумывая, Наташка схватила телефон ветеринарши и сморщилась:
– Это не звонок. Это сообщение.
– Какая разница? Возможно, кто-то хочет уточнить время визита Анны или просто сделать заявку. Ответь, что в настоящий момент это невозможно. Пусть звонят по домашнему номеру.
– Но я не знаю ее домашнего…
– Заодно и поинтересуешься.
– Ты предлагаешь мне влезть в чужую переписку?
Наташка укоризненно покачала головой и, не дожидаясь, когда я взвалю на себя всю тяжесть вины за ее действия, влезла в раздел сообщений. Читала вслух. Медленно, по слогам и бесстрастно. Но с выражением полного непонимания на лице, по мере прочтения плавно перетекающего в ужас. И этот контраст между техникой прочтения и мимикой пугал не меньше, чем содержание сообщения.
Не веря своим ушам, я отняла у подруги мобильник, бегло просмотрела текст и поняла, что моя рыбеха попала не на ту удочку. Со всей очевидностью большая неприятность грозила именно Анне: «Хорошо выглядишь перед смертью. На похороны не напрашиваюсь. Простимся в процессе твоей агонии».
– Что это?! – спросила у меня Наташка почему-то шепотом. – Это нам? – Она мельком взглянула на себя в стеклянную дверцу настенного шкафа. – Наверное – тебе. Ты сегодня хорошо выглядишь, лучше меня… Знаешь, положи этот телетайп обратно. – И вдруг заорала: – Какая же тварь тут развлекается! Да если с наших голов хоть один волос упадет!
– Лысыми мы не останемся, – машинально продолжила я. – И «тварь» тебя не слышит, а «это» не нам. Скорее Анне. Надо ее предупредить, наверняка какой-то клиент взбесился.
– Мне бы не хотелось заранее знать о времени своей смерти. Может, ей тоже не хочется?
– Дай мне ручку! Или карандаш – записать номер телефона этого бешеного. Вдруг мобильник вырубится.
– Сейчас! – Наташка, хорошо соображая, рванулась на выход: – Мигом! Еще и блокнот принесу.
Очевидно, я в этот момент соображала гораздо хуже, поскольку одобрила ее действия кивком головы, тут же взяла рекламный листок стоматологической фирмы, прозябавший вместе с ручкой на холодильнике, и переписала в него телефон абонента.
Момент возвращения подруги я отметила постольку, поскольку она пролетела не ко мне на кухню, а в холл, ругая на лету телефонного киллера и лохматую персиянку, путающуюся в ногах. Кошка ответила агрессивным шипением. Наташка, успокоенная уже тем, что не упала, обозвала ее мохеровой дурой и с раздражением проорала, что ручка сломалась, а блокнот она оставила у меня еще с вечера. Когда диктовала рецепт французского пирога из слоеного теста. Препираться не хотелось. Точнее, было некогда. Я беспардонно влезла в перечень сообщений мобильника и, отсортировав ненужное, начиталась такого!.. Словом, несмотря на рекомендации американского профессора Макса Феркрюзена, пришлось сесть. Он не учел того обстоятельства, что иногда думать стоя невозможно. Имеются в виду случаи, когда ноги не держат. Судя по содержанию эсэмэсок, Анну определенно собирались убить. Каждое сообщение издевательски напоминало, что время ее жизни тает с каждым часом.
С трудом я нашла в себе силы добавить на рекламный листок еще четыре номера. Отчаянно тряслись руки. Степень моей нервозности зашкаливала. Уверена, такого не удалось пережить ни одному пациенту стоматологической клиники, на малых оборотах вибрирующему в кресле врача после получения строгого, но справедливого приговора. Естественно, провозглашенного по результатам обзорной экскурсии в полости рта бедняги и сопровождаемого мелодичным позвякиванием металлических орудий пытки.
Наташка нервничала, бросая на меня неуверенные взгляды и не решаясь начать расспросы. По моему виду было ясно, что ничего хорошего не услышит. Плела что-то про ручку, подаренную ей сыном, чтобы она, перед тем как выступить на семейных посиделках с критикой в адрес мужской части семьи, заранее готовила план своей речи. Тогда не придется без конца зацикливаться на рыбалке и повторять про рабство. Да в процессе работы и часть текста сократится. Теперь эта ручка, которая ей для плана на фиг не нужна, безнадежно сломана. И неизвестно, как жить дальше…
– Сообщения с угрозами по мобильнику Анна получала на протяжении нескольких дней, – не обращая внимания на нервные стенания Наташки, сказала я, мне было тоже не сахарно. – Если не стерла полученные ранее. Самое первое и самое длинное гласит: «Ты ни в чем не виновата, но должна умереть. Над способом я подумаю. Дарю тебе считаные часы жизни. Ощути, как она прекрасна. Твой сын умрет раньше, если обратишься в милицию». – Судя по всему, осталось мало времени, – засуетилась я. – Надо переписать все тексты сообщений с угрозами и номерами телефонов. Их не так много – пять штук. Что интересно, маньяк… или маньячка, никогда не посылали их с одного и того же номера. Я их все переписала.
Мои попытки найти листок с записями потерпели фиаско. Никак не могла вспомнить, куда его определила. Решила пока не терять времени на поиски:
– Ладно, потом найду. А еще лучше – перепишу заново. И надо найти Анну. Можно, конечно, сразу позвонить Листратову, помощник прокурора будет искренне рад простому привету, который ты передашь от меня. Но останавливает угроза в адрес ребенка Анны. Следует обсудить вопрос звонка Листратову с ней.
– Может, все это чья-то дурацкая шутка? – с надеждой спросила Наташка.
– Ну да! Можно умереть со смеху.
