Любовь и птеродактили - Елена Ивановна Логунова
– Угу. – Караваев кивнул и интригующе замолчал, затягивая драматическую паузу.
– Так что во-вторых? – первым не выдержал самый юный из нас – братец Эмма.
– А во-вторых, – Мишаня демонстративно загнул еще один палец, – блондинку уже нашли и…
– Допросили? – влезла я, испортив любимому театральный эффект.
– Никак нет, – Караваев помотал головой.
– Запирается, отмалчивается?
– Вообще безмолвствует. – Любимый потянулся за соком и надолго припал к стакану, цедя напиток раздражающе медленно, буквально по глотку.
– А хочешь, я его стукну? – сердито щурясь, предложил мне Петрик.
– И он станет фиолетовый в крапинку! – подхватил Эмма, в силу возраста еще не забывший прекрасные отечественные мультики.
– Что-то ты не договариваешь, Миша, – более деликатно высказался Покровский.
– Нагнетает! – фыркнула я. – Колись уже, Караваев! Не устраивай тут театр одного актера! Все внимание публики уже у тебя!
– Да? – Любимый поставил стакан, промокнул губы салфеткой, огляделся и убедился, что – да, театр уж полон, ложи блещут, партер и кресла – все кипит. Но все равно еще потянул: – То есть вы не догадались, почему блондинка молчит? Буквально – как рыба, прости, господи, за каламбур…
У меня мелькнула мысль, но такая нехорошая, что я ее прогнала.
– Ладно, скажу вам. – Караваев тяжко вздохнул, бесталанно изображая глубокое прискорбие. – Подружка Афанасьева тоже, как и он, того…
– Алкоголичка? – предположил Эмма.
– Утопленница! – бухнул Караваев.
Из розовых, со свеженьким маникюром пальцев Петрика вывалилась чайная ложечка, со звоном упала на пол и, дребезжа, улетела под стол.
– Сиди, я дам другую. – Покровский поднялся и пошел за новым прибором для шокированного дарлинга.
Я машинально проводила его взглядом, отметив, что ресторатор наш не сильно удивился (видно, у бизнесменов особо крепкие нервы), и снова вперилась в Караваева:
– То есть как это – утопленница?!
– Люсь, ну, как люди тонут? – вздохнул любимый. – Ныряют и не выныривают!
– В общем, да, понятно, но хотелось бы подробностей!
– А подробности, как сказал судмедэксперт, после вскрытия!
Я грозно засопела. Петрик зловеще прищурился и застучал безупречными ноготками по столу, перебирая пальцами, как пианист. Выстукивал он, что характерно, реквием: там, там, та-там, там, та-там, та-там, та-там!
У Караваева музыкальный слух, интуиция и инстинкт самосохранения – все на уровне, поэтому он живо вскинул руки, сдаваясь:
– Спокойно, не надо репрессий и пыток, я сам расскажу все, что знаю! Красавица-блондинка, подруга Афанасьева, тоже не пережила погружения с аквалангом. Видать, бракованное снаряжение у них было или же они не умели его использовать. Как Виктора вытаскивали, вы видели, а женщину нашли позже – она запуталась в сетях, поставленных рыбаками на барабулю…
– А мы ту барабулю ели! – ахнул впечатлительный Петрик.
– Это была не та барабуля, я вам жарил рыбку утреннего улова, – успокоил его Покровский.
– А кто она, эта подруга Афанасьева, выяснили? – Я продолжала расспрашивать Караваева, пока он был готов отвечать.
– Вот этого не знаю, вчера такой информации еще не было, ее паспорта не нашли.
– Но не поехала же девушка с бойфрендом на море, не взяв с собой никаких документов? – Я оглядела присутствующих, остановив вопросительный взгляд на Петрике.
– Ой, бусинка, ну ты же знаешь, как это бывает: он позвонил ей, сказал – собирайся, через полчаса едем на море, мужичины бывают такие внезапные, прям штурм и натиск! – Петрик поправил кудряшку и кокетливо стрельнул глазками в Артура. Тот победно усмехнулся. – Вот девушка в дикой спешке и забыла про документы.
– Даже водительские права не взяла? Она же за рулем сидела.
– Ой, бусинка, зачем красивой девушке права, гаишники разве не мужчины?
Я не нашлась, что сказать, и Караваев воспользовался образовавшейся паузой:
– Ну, если мы прояснили обстоятельства гибели Афанасьева с подругой и установили, что это был несчастный случай, давайте вернемся к нашему культурному отдыху, сверим часы и планы: что у нас на сегодня? Я предлагаю…
Увы, озвучить свое предложение любимый не успел. Громко хлопнула входная дверь, по коридору протопали тяжелые шаги, и Дора Доронина, встав на пороге кухни-столовой в своей любимой позе греческой амфоры, грозно рявкнула:
– У вас совесть есть?!
– М-м-м? – промычал Эмма, таращась на Дору-воительницу поверх горячего бутерброда, в который он отважно впился, увязнув зубами в толстом слое расплавленного сыра.
– Зачем совесть? Есть чай, кофе, бутерброды, булочки. – Миротворец-ресторатор поспешил расширить ассортимент. – Присаживайся, Дорочка, позавтракай с нами.
– Я с вами не позавтракаю! Я с вами поседею! Потеряю бизнес, разорюсь и пойду по миру! – огрызнулась Доронина и топнула ногой. – Люся и Петрик, вы сейчас где должны быть?
– Где? – Мы с дарлингом поглядели друг на друга, похлопали ресницами.
– Убила бы. – Дора помотала головой, как безмерно утомленная лошадь, и все-таки шагнула к столу, но присаживаться не стала, только сунула в каждый карман ветровки по булке. – А ну, мои бусинки, живо катитесь во двор, там Артем с машиной ждет вас уже битый час! Вы забыли, что мы сегодня осматриваем места для пикника клуба «Дорис»?
– Дарлинг, мы же решили провести мероприятие на яхточке, уже договорились о недорогой аренде дивной «Стеллочки», – напомнил Петрик.
– А план Б нам, по-твоему, теперь не нужен? – Доронина попыталась запихнуть в карман еще одну пышную булку, но та уже не влезала, и Дора злобно укусила ее.
От этого ее дикция сильно ухудшилась, так что продолжения фразы я не разобрала, но это не имело значения. Было видно, что начальница настроена серьезно, а спорить с ней – дело долгое, утомительное и энергозатратное. Я не настолько плотно позавтракала, чтобы ввязываться в изматывающий словесный поединок.
– Идем, – со вздохом сказала я Петрику и первой встала из-за стола. – Работа есть работа.
– А вот моей жене работать не придется! – нам в спины сообщил Караваев, не упустив возможности усилить свои позиции.
Он все ждет, когда же я соглашусь на законный брак.
– И мо… – начал Покровский, но Доронина, обернувшись, погрозила мужчинам кулаком:
– Не сманивайте у меня сотрудников, буржуины!
Конвоируемые сердитой начальницей, мы с дарлингом вышли из королевского люкса и сели в машину – водитель Артем приветствовал нас виноватой улыбкой. Дора устроилась на переднем пассажирском сиденье, повернулась к нам:
– Расслабились вы, рыбоньки!
– Не завидуй, – буркнула я и подтолкнула Петрика – Подвинься, вон Эмма бежит.
Я открыла дверку, и братец втиснулся к нам с большим бумажным пакетом из крафтовой бумаги.
– Что там? – Дора чутко повела носом.
Видимо, завтрак на шведском столе в отеле был так себе…
– Артур собрал нам кое-что с собой. – Эмма аккуратно установил раздутый пакет на своих коленях. – Привет, Артем! Ну, что, поехали?
Несмотря на то что водителю – знатоку здешней местности – было велено подобрать такие локации, до которых
