Маргарита Малинина - Первая мрачная ночь
Он вспомнил, как в день их свадьбы застал ее плачущей возле окна.
– Что случилось, милая? Почему ты плачешь? Ты не хочешь выходить за меня замуж? – Да, он был глуп, как понял сейчас, что задал такой дурацкий вопрос. Как она могла не хотеть за него замуж? Она ведь так его любила. Так, как никто никого не любит. Даже Бога.
– Что ты, конечно, хочу! – ответил его ангел. – Просто… Все так хорошо… Я боюсь.
– Чего?
Она резко перестала плакать, и ее глаза приобрели какой-то маниакально-пугающий блеск, когда она сказала:
– Что-то страшное случится. Я знаю это.
Но, не успел он испугаться ее словам, как она снова начала плакать, а жених тут же принялся успокаивать, поэтому эти слова вскоре забылись.
Когда родилась их дочь, ему пришлось снова увидеть этот пугающий блеск в глазах своей теперь уже жены. Она не плакала, но очень странно на него смотрела. Будто прощалась.
– Почему ты такая печальная? Что стряслось?
– Не знаю, просто… Все так хорошо. Я так счастлива. И мне очень страшно, что это может закончиться.
– С чего ты взяла, что наше счастье кончится?
– Всегда кончается, – пожала она плечами. – Посмотри вокруг. Ни у кого нет такой хорошей жизни, какая дана нам. У всех проблемы, ссоры, личная жизнь не складывается, семейная – рушится, нищета, долги, а у кого деньги – на тех покушаются и берут в заложники их самых близких. У кого не настолько много денег, чтобы бандиты могли требовать выкуп, на тех валятся всяческие неприятности, ведущие за собой большие траты. Например, мою подругу повысили на работе, и у нее заболела мама. На лечение она тратит намного больше, чем сумма, на которую повысилась ее зарплата. Понимаешь?
– Нет, – честно ответил он. Какой же был дурак! Теперь-то он понимал все, о чем она тогда говорила.
– Бог ничего никогда не дает просто так. Если ты просишь материальные блага, хотя знаешь, что это грех, ты их получаешь. Но лишаешься их. Притом таким способом, что жалеешь о своей прибавке. А те, кто слезно просил детей, получил детей. Но таких, что через двадцать лет пожалел, что его желание сбылось. А кто просил дождаться сына из мест лишения свободы, дожидался сына. Но потом молил, чтобы его снова посадили. Потому что это был уже не тот сын. Он избивал собственную мать, воровал у нее, грозился убить. Каждый – каждый! – понимал, что если Бог не дает чего-то, значит, Ему виднее. Значит, это для нашей же пользы. А я вот ничего никогда не просила. Я хотела быть с Богом, вот и все. Но Он дал мне все, о чем только можно мечтать. У меня есть ты, любимый человек. Ты зарабатываешь столько, что у нас остаются деньги, которые я не знаю даже куда тратить, потому что с детства приучена к лишениям.
– Да, но теперь у нас есть дочка, вот на нее и будем тратить! – улыбнулся он.
– В том-то и дело… Кому дают счастливый брак, тому не дают детей. Либо не дают жить в роскоши. А у нас все есть. Даже дочь, которую я не просила, хотя мы оба очень сильно хотели ребенка. Но я не молилась, понимаешь? И все равно ее дали. И она ведь здоровая!
– Тьфу-тьфу, – тут же среагировал он, постучав по дереву.
– Нет, это суеверие, грех. Надо говорить «Слава Богу!».
– Ну так слава Богу, и хорошо, что у нас все так хорошо.
– Вот это и пугает… За счастье придется расплачиваться.
Ему начал надоедать уже этот разговор, потому он взял ее крепко за руку и произнес:
– Ты росла в приюте, от тебя отказалась родная мать, ты недоедала, одевалась в обноски, терпела побои от старших и более развитых физически детей. Затем ты училась с утра до вечера и пела в церковном хоре. Как ты не понимаешь, что ты заслужила это счастье? Остановимся на этом и больше не будем возвращаться к данному разговору. Хорошо?
– Да.
«Вот всего два раза в жизни ее кольнуло предчувствие. Но почему ничего не кололо меня? – рассуждал он, вися под потолком и содрогаясь в конвульсиях. – Почему я был так уверен, что буду счастлив до конца своих дней, которых отмерил себе очень много? А я ведь был прав только в одном: да, она заслужила свое счастье, а я-то нет! Я ничего хорошего в жизни не делал, кроме того, что любил свою жену и свою дочь, и в лепешку готов был ради них разбиться. Но к другим людям был ли я так же добр? Вряд ли, иначе бы не построил свой бизнес. Так вот почему она ушла первая! Вот почему мне суждено было пережить смерть самого чистого и доброго, самого любимого и любящего создания! Это плата за то счастье, что было мне даровано и что я принимал за должное. Ведь я ни разу не сказал этого самого «Слава Богу!», хотя должен был повторять каждый день. И вот теперь я так расклеился, что даже с достоинством не могу расплатиться за счастье, я попросту сбегаю! Опять к ней! Снова к счастью! Это не выход. Это – слабость».
Все эти мысли и воспоминания пронеслись за какие-то три-четыре секунды. Он уже не хотел умирать, но, к сожалению, умирал.
И тут в ванной закрыли кран.
Глава 7
Проснулась я резко и рано, часы показывали девять, и можно было еще… Сколько-сколько? Девять часов?! «Так, первую лекцию проспала, – но, посмотрев на дрыхнувшую посреди комнаты Таньку, исправилась: – То есть мы проспали».
– Вставай, соня! – крикнула я и, подойдя, ткнула квартирантку в бок.
Ну я-то понятно, была уставшая (читай: пьяная) и ужасно хотела спать, но остальные-то о чем думали? Почему нам никто не завел будильник?
– Что такое? – проснулась-таки Грачева. – Ты чего дерешься?
– Мы проспали контрольную по высшей математике! – ахнула я, вспомнив расписание. – Катастрофа! Как нам влетит!
– Правда? По математике? Урра-а-а! – завопил Рыжий лодырь.
– Ты что, дура? – укорила ее я, в жизни не прогулявшая ни одной контрольной, ни одного диктанта, ни одного зачета… Последняя неделя, конечно, не в счет. – Как мы теперь нашему завкафедрой в глаза смотреть будем?
– Скажем, что проспали, – придумала отмазку Татьяна.
– Обе?!
– Ну и что? И такое бывает. И вообще, ты-то чего волнуешься, круглая отличница? – пропела она, а я, будучи вне себя от бешенства, скомандовала:
– А ну быстро собирайся!
Не знаю как, но мы уложились и в аудиторию вбегали, когда шел перерыв.
– А где это вы, мадамы, были на первой паре? – стоило нам переступить порог, полюбопытствовала Харламова – завзятая троечница.
– Гуляли, – буркнула Танька.
– Да, от тебя, Юль, такого никто не ожидал! Забить на контру! Так подвести всю группу! Мы по твоей милости все на «двойки» накатали!
Здесь в аудиторию зашел Иван Валерьевич, заведующий кафедрой, и Харламовой пришлось заткнуться.
– Так, от преподавателя поступили жалобы, что многих не было на сегодняшней контрольной.
Я испуганно вжалась в сиденье, думая, как мы будем с Танькой выкручиваться (не скажешь же, что обе проспали! Это будет звучать неправдоподобно), но все обошлось: отругав нерадивых студентов «в зал», ни к кому поименно не обращаясь, Иван Валерьевич покинул аудиторию.
Второй парой были основы безопасности жизнедеятельности, или, попросту, ОБЖ, и отец вел себя прямо-таки отвратительно. Спервоначала он балаболил о том, как легко попасть в дурную компанию и какими последствиями это чревато. Дойдя до тюрьмы, Сергей Степанович (в быту – отец) принялся весьма смачно описывать события, что могут там с нами произойти. Выждав, когда некоторых ребят стошнит, он перешел к описанию не менее интересного и не менее популярного по статистике исхода влияния дурной компании места – кладбища. Могилки там всякие, оградки, веночки…
Затем, подождав, когда дамы пригладят перед зеркальцами вставшие дыбом от подобных подробностей волосы, папа начал предостерегать девушек от слишком шустрых парней, которым «только одно и нужно», как он выразился, путем объяснения мужской и потому недоступной женской логике психологии. Вот тут-то папахен разгулялся на славу.
– Самым распространенным способом, к помощи которого прибегают молодые люди, пытаясь добиться от противоположного пола того, чего хотят, является алкоголь. Способ довольно верный: девушки, выпив какой-нибудь алкоголесодержащий напиток, будь то шампанское или коньяк, – при этих словах обэжешник бросил суровый взгляд на свою дочь, – вино или пиво, водка или джин с тоником, становятся более раскрепощенными, перестают себя контролировать, делаются легкой добычей для манипулирования, в результате чего могут натворить глупостей.
Ясненько, не сумев втолковать мне лекцию дома, папа придумал выход: использовать занятия в институте для личных воспитательных целей.
А закончил выступление Сергей Степанович примерно такой фразой:
– Поняли теперь, что пить, курить, баловаться наркотиками и общаться с сомнительного рода компаниями опасно не только для здоровья, но и для жизни?.. А родителям расхлебывать…
