Иоанна Хмелевская - Клин клином
Да хоть на край света, пусть мне только там объяснят, где собака зарыта. Еще не было часу, а я уже изнывала от нетерпения на первом этаже “Бристоля”. Но вот появился мой добрый знакомый, смерил меня жалостливым взглядом и покачал головой.
– У тебя случайно нет горячки? – с участием спросил он. – Галлюцинациями не страдаешь? Как насчет других тревожных симптомов? Откровенно говоря, состояние твоего рассудка серьезно меня беспокоит.
– Перестань паясничать. Садись и выкладывай.
– Что именно?
– Все, что знаешь. Может, ты случайно знаешь и некую даму, от которой мне ехиднейшим тоном передали привет. – И я назвала фамилию.
Мой добрый знакомый бросил на меня уклончивый взгляд.
– Случайно знаю, – с расстановкой сказал он и помолчал.
Я ждала, сгорая от любопытства. Он потянулся за сигаретой, не спеша закурил и наконец изволил подать голос.
– Надеюсь, ты хоть в курсе, кем был отец той дамы?
– Ах, она, значит, его дочка? Я так и думала, но это мне ничего не объясняет. Что у нас может быть общего?
Приятель снова смерил меня странным взглядом.
– Я тебе расскажу то, что мне известно, а уж остальное сама додумывай. Я знал эту особу еще в девическую ее пору. Очень даже хорошо знал.
Он снова умолк и отсутствующим взором засмотрелся куда-то вдаль. Не глядя на меня, наконец приступил к своему рассказу. Излагал мне биографию этой дамы, а я безмолвно внимала ему, и мрак неизвестности, клубившийся вокруг злосчастного недоразумения, начинал понемногу рассеиваться. Да, у гениальной моей подруги оказался дар ясновидения: все-таки женщина там сидела... Две разбитых семьи, причем разбитых с громким скандалом... Многолетняя связь.., известный сердцеед, профессионал высокого полета.., ну и даме тоже палец в рот не клади...
– Какого шута ты встряла в их роман? – закончил он с укоризной. – На кой тебе нужно было? Эта связь медленно, но верно продвигается к законному венцу, а ты влезла в самую середку.
– Дорогой мой, я ведь ни сном ни духом, – уныло сказала я. – Вот послушай, как все выглядело с противной стороны, то бишь с моей. Вообще-то он сам виноват, нечего было так по-идиотски врать, но, откровенно говоря, я бы охотно извинилась за свои шутки. Слушай же...
Чем дальше я продвигалась в своем повествовании, тем больше мой приятель спадал с лица. Иногда с уст его срывался стон отчаяния.
– А знаешь, ты в самом деле опасна для окружения, – сказал он наконец. – Не дай бог нарваться на приступ твоего чувства юмора. Глубоко сочувствую этому несчастному человеку. Но лучше уж не извиняйся перед ним, а то ведь еще больше бед натворишь.
– Извинюсь, не извинюсь – это дела не меняет, все равно он вел себя по-идиотски, – упорствовала я.
– Уверяю тебя, на его месте я повел бы себя точно так же. Пойми, он же не знал, какой ты у нас уникум.
Да, это правда. Наверное, ко мне надо привыкнуть, на людей малознакомых я произвожу чересчур сильное впечатление. Кому придет в голову, что на тайну я могу клюнуть скорее и охотней, чем на мужчину?
Какое-то время мы сидели молча. Я курила сигарету и рассеянно провожала взглядом входящих и выходящих. Вдруг мелькнула высокая темноволосая фигура в сером костюме. Не успела я ахнуть, как увидела лицо. К счастью, совсем незнакомое. Я обернулась к своему приятелю, собираясь что-то ему сказать, и встретилась с его изумленным взглядом.
– Нервы у тебя железные, – почему-то хмыкнул он с одобрением.
– О чем ты?
– Ну как же! Увидела вдруг этого типа – и глазом не моргнула.
– Какого типа? Того, что вошел? Я его не знаю, зачем мне моргать?
Мой приятель пристально и даже с какой-то тревогой уставился на меня.
– Все шутишь? О ком мы сейчас говорили, как не о нем? А еще утверждаешь, что виделась с ним.
– С кем? С этим? Но это же не он!
– Как не он? Тот самый, пан... – и он назвал имя и фамилию. – Да я с ним лично знаком.
Какое-то мгновение мне казалось, что сейчас меня хватит удар. Сомнений нет, кто-то тут сошел с ума, не исключено, что именно я. Оглянувшись на подсевшего за соседний столик типа, я снова беспомощно вылупилась на приятеля. Видать, в глазах у меня застыла такая невыразимая оторопь, адекватная, надо сказать, состоянию моей души, что лицо у него стало приобретать за компанию родственное выражение.
– Женщина, опомнись! – наконец воззвал он в гневе. – О ком ты мне сейчас все уши прожужжала?
– Погоди, погоди, – слабым голосом пробормотала я. – Ты уверен, что это тот самый? С такой фамилией? Диктор Польского Радио? Ты уверен?
– Как и в том, что я не чайник. Неоднократно видел его живьем.
– Царица небесная, смилуйся!
Я сидела в полном трансе, а мой приятель наблюдал за мной со все большей тревогой. В голове у меня царили содом и гоморра. Нет, такого быть не может, не верю!
Ничего не соображая, не заботясь о приличиях, я сорвалась с места, бросилась к сидевшему по соседству высокому симпатичному брюнету и застыла над ним как статуя, безмолвно пожирая глазами. На мне, надо сказать, был лучший мой костюм, прическа и грим вполне ему соответствовали, словом, все было при мне, разве что на лице не хватало выражения умственной полноценности. Тем не менее брюнет, завидев меня, невольно привстал.
– Извините меня ради бога, – надрывно простонала я, – но скажите мне, это вы – пан... – и я назвала фамилию.
– Да, к вашим услугам, – ответил он с легким удивлением, но вполне любезно.
– Вы уверены?
– Не понял? Простите, кому же, как не мне, знать, я это или не я.
– Вы правы, – сдалась я, покоряясь судьбе. – Но.., докажите все-таки! Ну что вам стоит!
Видно, выражение дегенеративности не затмило общего благоприятного впечатления от моей наружности, поскольку мужчина улыбнулся и полез в карман.
– Вот мой паспорт.
Я ухватилась за его паспорт как дьявол за невинную душу. Разрази меня гром, та же фамилия, черным по белому! Имя, адрес, фотография – все сходится. И этого человека, совсем постороннего, я столь упорно третировала! Совсем незнакомого!
– Извините меня! – простонала я в отчаянии. – Честное слово, вы мне вовсе не нужны. Сможете вы меня хоть когда-нибудь в жизни простить?
Теперь уж и на него нашла оторопь. Вытащив из моих рук паспорт, он изумленно воззрился на меня.
– Что прикажете вам прощать?
– Все. Телефонные звонки и всякие прочие идиотизмы. Это я вас преследовала, но клянусь богом, по ошибке, принимая за другого. Вас я вижу впервые в жизни...
– Взаимно. Но о чем вы говорите? Было дело, досаждали мне дурацкие звонки, но не ваши...
– Как не мои? Мои!!!
В этот момент вмешался мой приятель, неусыпно наблюдавший за развитием событий.
– Извините, – спокойно обратился он к моей жертве, – позвольте, я вам все объясню, а то ваша собеседница слишком взволнована. Присядем?
Мы уселись за столик в атмосфере полного взаимонепонимания, и мой приятель стал вкратце выкладывать суть проблемы – так, как она выглядела с моей стороны. Противная сторона, вместо того чтобы успокоиться, проявляла все большее возбуждение. Наконец наш собеседник заговорил приятным мягким баритоном:
– Господа, по-моему, недоразумение случилось обоюдное, У меня неплохая зрительная память, и я уверен, сударыня, что это не вы, а другая женщина подсела ко мне тогда в машину. Я как раз ехал в первом часу ночи с работы, шел дождь, и пришлось подвезти ее к центру. Она разузнала, кто я такой, и стала названивать мне на работу, а потом и домой...
– Нет, – покаянно уточнила я, – домой – это уж мой грех.
– Но я-то думал на нее, и меня такой интерес к моей скромной персоне решительно не устраивал, мне вовсе не улыбалось поддерживать с нею знакомство. Имени ее я не знал, да и знать не хотел. И лишь гораздо позднее, под занавес, возникло ощущение, что тут какая-то неувязка. Когда она в последний раз позвонила мне на работу, я недвусмысленно ее отшил. Несколько дней все было тихо, а потом начались звонки домой...
– Потому-то вы сразу так взорвались?
– Ну да. У вас с нею очень похожи голоса. Если это действительно звонили вы.
– Я, я! Могу процитировать ваши ответы.
– Лучше не стоит. Мне очень...
– Минуточку, – прервала я, отчаянно пытаясь призвать свои мысли к порядку. – Минуточку. А тот ваш друг? Который мне звонил?..
– Какой друг? Это я вам звонил, в полной уверенности, что звоню той даме...
– А прежде вы никогда ей не звонили? И не знали ее номера?
– Нет, связь была исключительно односторонней. И только когда она стала доставать меня дома, то есть когда вы стали меня доставать, я разозлился и вычислил ваш телефон. Значит, это вы записаны у меня на магнитофоне?
– Получается, что я...
– Вот так штука, – растерялся он. – Прошу меня простить.
– Нет, это вы меня простите.
– Я полагаю, взаимных извинений было достаточно, – решительно вмешался мой приятель. – Вы наверняка кого-то ждете, – обратился он к моей жертве, – а нам уже пора. Ты ведь говорила, что у тебя в полтретьего конференция? Позволь тебе напомнить, что уже двадцать минут третьего.
