Дарья Донцова - Две невесты на одно место
Я предполагаю, как Элеонора отреагирует на ситуацию с Верой и Лизой. Скорей всего она мне предложит искать другое место, и это будет настоящей катастрофой для господина Подушкина. Мало того, что я останусь без стабильного дохода, так еще и вынужден буду отправиться жить по месту прописки, к Николетте. Поежившись от охватившего меня ужаса, я влез в машину и заклацал зубами от холода: на календаре ноябрь, а погода словно в студеном январе.
Из барсетки полетел ноющий звук. Очевидно, Вера решила узнать, не передумал ли «жених» ехать за продуктами. Решив разговаривать спокойно, даже ласково, я вытащил трубку.
– Да, Верочка.
Из наушника послышался смешок.
– Боюсь тебя разочаровать, но это Лизочка. Кстати, кто такая Верочка? Ты уже нашел мне заместительницу? Быстро управился.
Я подавил стон.
– Ну что за глупость лезет тебе в голову, милая! Вера свидетельница по делу, которым мы с Норой сейчас занимаемся.
– Понятно.
– Между нами ничего нет.
– Ясно.
– И быть не могло.
– Раз так, – сообщила Лиза, – то, наверное, ты можешь уделить немного внимания мне.
– Сегодня?!
– Только не говори, что занят по работе, – предостерегла Лизавета, – я звонила тебе домой, подошла хозяйка и сказала: «Вани нет, у него голова заболела, пошел свежим воздухом подышать». Все-таки она дура, ну откуда в Москве кислороду взяться?
– Я же просил никогда не звонить Элеоноре.
– У тебя мобильный был занят, очень долго, я решила, что трубка сломалась.
– Нет, она работает.
– Ну извини! Тебе придется приехать.
– Сейчас?!
– Конечно.
– Зачем?
– У меня нет продуктов.
– В соседнем доме супермаркет, – напомнил я и вздрогнул.
Только что вел подобную беседу с Верой, сейчас Лиза сообщит: «Меня тошнит».
– Меня тошнит, – мгновенно заявила бывшая любовница, – сил нет. Еще упаду, не дай бог. Впрочем, если считаешь, что я должна терпеть голод, то могу и перетоптаться, только ребенку длительная диета на пользу не пойдет, больным на свет появится, станем потом по больницам таскаться.
– Диктуй список, – велел я, – сейчас привезу.
В конце концов, дамы обитают на одной лестничной клетке, сначала суну пакет Вере, потом Лизе, а завтра попытаюсь сообразить, каким образом разруливать ситуацию.
– Только ничего с черникой, – щебетала Лиза, – я эту ягоду ненавижу, лучше клубнику.
Сжимая в руке две бумажки, я вошел в храм продуктов и побрел между стеллажами, складывая в корзинку упаковки. В принципе обе претендентки на статус госпожи Подушкиной хотели почти одинаковые наборы: соки, минеральная вода, йогурты, масло, хлеб, шоколадные конфеты, фрукты, овощи, рыба…
К большому контейнеру, где лежали яйца, я предусмотрительно подошел в последнюю очередь, упаковки с хрупкой «куриной икрой» надо класть на самый верх.
На решетках стояло несметное количество коробочек. Надо же, я всегда считал, что яйца – продукт, не отличающийся особым разнообразием, однако ошибался. Упаковки украшали надписи, прочитав которые покупатель должен был обязательно схватить товар, поэтому производители постарались изо всех сил, заманивая электорат. «Богатырские», «От счастливой несушки», «Солнышко в скорлупе». На этом фантазия птицеводов иссякла, другие крышки украшали практически однотипные сообщения – «Яйца от лучшей курицы», «Яйца от веселой курицы», «Яйца от бодрой курицы», «Яйца от ловкой курицы», «Яйца от здоровой курицы», «Яйца от дедушки».
Прочитав последний слоган, я вздрогнул. «Яйца от дедушки», ей-богу ужасно! Ну почему у огромного количества людей начисто отсутствует хоть какое-либо чувство языка? «Яйца от дедушки»! Бедный старичок! Просто слезы текут из глаз, когда начинаешь думать о постигшей его судьбе. Я принялся внимательно изучать коробку. «Экологически чистые, крупные «Яйца от дедушки» в количестве 12 штук».
Неожиданно я развеселился и моментально обратил на себя внимание суровой администраторши, медленно прохаживающейся по торговому залу.
– В чем дело, мужчина? – спросила она. – Вам плохо?
Я ткнул пальцем в коробку.
– Это что?
– «Яйца от дедушки». Отличный товар, хорошо берут, всегда свежие, покупайте спокойно, битых нет, – высказалась дама и поплыла в сторону прилавка с колбасами.
Да уж, похоже, никого, кроме меня, название не смутило. Впрочем, идиотизма в нашей жизни хватает.
Весной мне пришлось по делам службы отправиться во Владивосток. Естественно, на самолете, трястись неделю на поезде было невозможно. Рискуя растерять ваше уважение, признаюсь: я обладаю аэрофобией, а если по-простому, вхожу в лайнер, замирая от ужаса, и, затянув ремни безопасности, начинаю прощаться с жизнью. Может, это происходит от того, что я человек исключительно гуманитарной направленности и попросту не понимаю, по какой причине тяжеленная, под завязку забитая пассажирами и багажом «птица» ухитряется оторваться от земли. По моему разумению, ей следовало бы зарыться носом в бетонную полосу прямо при разгоне.
Так вот, пересчитав пассажиров, стюардессы, дабы развлечь «контингент», включили музыку. И весь полет нас увеселяли радиотрансляцией, состоящей из подборки мелодий, реплик из фильмов и песен. Наверное, авиакомпания потратила немалые деньги, заказывая сию композицию какому-нибудь продвинутому диджею, сказав парню:
– У нас самолеты, про них что-нибудь.
Музыкальный работник расстарался, сначала из динамиков полилась советская песня «А город подумал – ученья идут». Для тех, кто никогда не слышал сие произведение, скажу, что речь в нем идет о двух летчиках, у самолета которых отказал в полете двигатель. Бедные парни, чуя неминуемую гибель, успели отпилотировать кусок падающего железа в сторону от населенного пункта и рухнули в поле, жители услышали взрыв… и «город подумал – ученья идут».
После того как оцепеневшие пассажиры три раза «вкусили» торжественно-заунывную мелодию, по салону разнесся голос отличного актера Леонида Быкова: «Прыгай, Серега, прыгай» и гул пикирующего то ли истребителя, то ли бомбардировщика. Это был кусок звукоряда из замечательного кинофильма «В бой идут одни старики», следом моментально полетел мужской баритон: «Три дня искали мы в тайге капот и крылья…»
Во Владивосток я прибыл абсолютно больным, потому что на закуску нам предложили первый отечественный фильм-катастрофу «Экипаж». Может, видели когда-нибудь ленту? Когда действие в ней дошло до того, как одна из стюардесс, хватая в охапку орущего от ужаса, окровавленного ребенка, прыгает из отрывающейся хвостовой части лайнера в передний салон, у моей соседки, до этого просто трясущейся мелкой дрожью бабульки, случился истерический припадок. Кстати, большинство представителей сильного пола перенесло полет нормально, парни попросту начали наливаться спиртным на стадии песни про «капот и крылья».
Поэтому «Яйца от дедушки» еще не самый ужасный вариант. Но все равно я возьму другую коробку, вон ту, например, нежно-оранжевого цвета, ну-ка, как она называется? «Яйца от веселой бабушки»!
Мои руки дрогнули, упаковка с тихим «чвак» оказалась на полу. Быстро схватив из контейнера абсолютно белые ячейки, я побежал к кассе. «Яйца от веселой бабушки»! Осталось лишь выпустить в продажу «Молоко от буренки, пасущейся на конопляном поле».
– Прямо извелась вся, – зашмыгала носом Вера и сунула пакет с едой в холодильник.
– Ты разбери продукты, – сказал я.
– Так постоят, – отмахнулась Вера, потом села на пол, положила голову ко мне на колени и заныла: – Милый, дорогой, люблю тебя… люблю… люблю.
Я попытался встать, но потерпел неудачу, а девушка переменила тему.
– Мне тут скучно.
– Посмотри телевизор.
– Надоело!
– Почитай книжку.
– Не хочу.
– Сходи погулять.
– Ночью?
– Нет, конечно, лучше отправиться на променад завтра.
– Боюсь упасть, пойдем вместе.
– Извини, не могу, работа.
По щекам Веры покатились слезы.
– Бедная я, несчастная, тебе ненужная! Ваня, возьми меня к себе, здесь одной страшно!
Через полчаса, слегка потушив истерику и пообещав вскоре сводить девицу в кино, я выпал на лестничную клетку, еле-еле отдышался, сгонял в машину, выудил из багажника второй пакет с харчами, вновь поднялся на тот же этаж, подкрался к двери трехкомнатных апартаментов Гольдина, хотел уже нажать на звонок, но потом вытащил подушечку жвачки, поработал зубами и заклеил «глазок» квартиры, в которой временно поселилась Вера. Конечно, отвратительный поступок, но в моем случае он вызван суровой необходимостью.
– Спасибо, что зашел, – улыбнулась Лиза, – долго тебя не задержу. Посиди, пока продукты разберу.
Я устроился на небольшом диванчике, Лиза стала осторожно перекладывать банки, бутылки и кульки в холодильник.
– Ваня! – с укоризной воскликнула она. – Йогурт-то черничный! Ведь специально предупредила! Не бери сию ягоду, меня в нормальном-то состоянии от нее тошнит.
