Петр Шордей - Домик в дачном поселке
В связи с представленного выше признания посредством vox populi, священник пришел ко мне вчера вечером с так называемым духовным утешением.
Следует признать, что в этом его утешении был он довольно потешен, тем более, когда спросил, а не выставлю ли я теперь тойоту Янека на продажу, потому что он лично был бы, как сам он выразился, заинтересован ее приобретением в качестве мини-вэна, поскольку мог бы на ней возить детей из Микрут на дополнительные занятия по катехизису в Белк.
И он все молол про тот самый Белк и тойоту, что мне поплохело, и я ему сообщила, что автомобиль убийцы будет выставлен судебным исполнителем на аукцион в рамках сбора средств в счет обеспечения всех возможных материальных претензий, следующих из уголовного иска, и он это принял с полным разочарования пониманием.
А уходя, он сообщил, что будет молиться, ты только врубись, за нас.
Завтра я собираюсь лично сесть в тойоту Янека и проехаться на ней по Микрутам — ну, понимаешь, такая себе демонстрация силы, а точнее, бессилия.
С совершенно обессиленным приветом,
Оля.
P.S. Порембу наконец-то выпустили из предварительного заключения.
* * *Да не принимай ты все это так близко к сердцу!
Ксёндз ведь тоже человек. Опять же, вера в чудеса — это его специальность. Он пронюхал возможность и захотел совершить своими руками маленькое такое чудо — по дешевке купить двухлетний «вэн».
На ксёндза тоже можешь наплевать; он обязан идти за своими овечками, а они направление сами знают, так что мужик тоже на твоей стороне. Тойоту ему ни под каким предлогом задешево не продавай, пускай почувствует, что ее стоимость растет. Мужик пытался превратить двухлетнее вино в воду, теперь же придется ему превратить это винцо в коньяк. Ну а вдруг он Гарри Поттер? Ты откуда знаешь?
Быть может, он даже читал Макиавелли и уже дочитался под одеялом до того, что цель оправдывает средства[54], так что покупка тойоты была бы делом богоугодным?
Так что повторюсь, наплюй на все это.
С плюющим на все и вся приветом,
Агнеха.
* * *Нет, ты только глянь!
Мы тут, Янека, понимаешь, защищаем собственной грудью, чтобы не сказать, собственными грудями, а он, говнюк, по-рыцарски признался в романе со швитезянкой.
Мария мне все донесла.
Короче, ехал он через этот Белк и решил постричься.
А потом, слово за слово, точно так же, как тот Грош, он очутился со швитезянкой в гостинице.
Ну, понимаешь, в блядской такой гостиничке для успокоения чувств.
Скорее всего, речь даже шла о так называемых высших чувствах.
Но эти высшие чувства меня все же унизили.
И звиздел же, видно, мудель, о том что жена, то есть я, его не понимает. Ну а она, со своей стороны, его прекрасно понимала, хотя и была русской, а он говорил по-польски.
Во всяком случае, несмотря на языковые барьеры, как-то там договорились. Можно было бы сказать: их объединило не знающее границ чувство, хотя я и не верю, будто бы то была любовь.
В общем, ты понимаешь, создали они для себя в этой гостиничке интернационально-чувственный микрокосмос.
И, да, в Микрутах они тоже были.
Так мне что теперь, руки заламывать?
Ну, были, были!
Как же все это примитивно!
Он все желал подстроить, так что для этого, в первую очередь подстроил ее. Сделал из нее нечто вроде своей личной, а точнее — частной полевой секретарши, то есть — гейши.
И заглотил свой собственный крючок, заброшенный на русскую студентку.
После чего и подписал нотариальный акт, потому что даже в амоке не знал, что подписывает.
Она разыграла все это предумышленно.
И как раз это меня радует.
Ему уже известно, что она манипулировала им, как только хотела или же, говоря проще, наебала его как только можно, и что ни одного слова, из раскрытых с целью гласности уст, не было правдой.
Старый сатир!
За пару недель девчонка наколола хитроумных поляков на двести тысяч злотышей, которые наверняка внесла на собственный счет в известном польском, следовательно — международном, а значит — немецком банке. По крайней мере, я так считаю, что она сделала, то есть — внесла, но, ясен перец, на все сто уверенной быть не могу, что она с этими бабками сделала.
Откуда она знала Кубацкого, Янек не знает.
Его она, наверняка, тоже стригла.
Такое себе очень даже экзотическое трио: известный архитектор, местный массовик-затейник и русская блядушка.
А тут еще этот весь Грош, то есть: камерный квартет, в котором швитезянка играла первую скрипку.
И вот теперь я уже знаю, почему ни на кого не наткнулась, посещая Микруты с Павлом; швитезянка всегда знала, когда я буду, так что Кубацкий мог спокойненько свернуть манатки. Это она предупреждала его из первых, лучше всего информированных рук, а в сумме — из вторых или даже третьих, поскольку вначале я информировала Янека, потом Янек — ее, в конце концов, она сообщала Кубацкому.
Можно сказать, что наш дом никогда пустым не стоял, всегда им кто-то да пользовался, причем — на всю катушку.
В каком-то смысле, он даже амортизировался, потому что Кубацкий, ты же помнишь, был даже готов вручить нам пятьсот злотых в счет той самой амортизации.
Но я никак не могу понять, почему, имея эту свою дискотеку, он грохотал в свои барабаны с гитарами именно у нас? То же самое касается его торговли между китайцами и остальными частями света.
Неужто Поремба все-таки был прав?
С недоумевающим приветом,
Олька.
* * *Дорогой мой Ольчик!
Неужели тебя до сих пор забавляет расписывание всей этой чуши? Янек, что бы там не говорить, и как бы всего не называть — сидит, а ты все время про Кубацкого с Порембой.
Все время ты соединяешь факты, которые, быть может, предпочли бы оставаться по отдельности.
Так что возьми себя в руки.
Каждый получил то, чего заслуживал, включая и тебя, дорогуша.
Швитезянка — на дне озера, Янек — в камере, Кубацкий — с долгами, Поремба — на воле. А ты у нас — на вершине славы. Иными словами, ты сверху, разве не видишь?
Тебя радуют их потери?
Тогда чего же ты ожидаешь от меня?
Мне что, веселиться или плакать?
У меня своих проблем выше крыши. И когда-нибудь я тебе о них расскажу. Налоговая служба вцепилась в меня за невинность и, будь уверена, тем самым пробудила во мне бестию.
Понятное дело, никого близкого у меня в тюрьме не имеется, так что твоя травма серьезнее моей, потому что я потеряю всего лишь деньги, в сумме — мелочевка. Но вместе с этими деньгами я теряю остатки веры в наше государство закона. А это уже не мелочь.
А хочешь знать, как со мной поступили?
Не хочу и говорить. Вроде и должна была бы уже привыкнуть к подобным номерам, ведь это уже не в первый раз, но как-то не могу.
Янек прибил швитезянку или не прибил. Посмотрим.
И не тирань меня больше.
С третируемым приветом,
Агнешка.
2Короче, убили-то Порембу нашего… Вот так просто рубанули ему в лоб. И теперь лежит мужик мертвый. И никогда уже ничего не сыграет. Разве что, это теперь ему сыграют.
Буквально все по этой причине не могут сдержать нервов, ведь новый труп означает новые неприятности. Убийца Порембы никак не подписался. Одна я никак не волнуюсь, поскольку теперь наверняка выпустят Янека — так как мне кажется, что и швитезянку, и Порембу прибил один и тот же тип.
Но вот скажи сама, почему как раз Поремба?
Может это Кубацкий его пришил?
И швитезянку вдобавок?
В конце концов, Поремба доставил Кубацкому кучу хлопот, а швитезянка — еще больше, и эти неприятности никуда не испарились
Говорю я тебе, в той его торговле китайскими трусами есть нечто подозрительное. Все это направление следствия как-то пропустила мимо ушей, а ведь законные счета-фактуры еще ничего не значат. Как мне кажется, они всего лишь дымовая завеса для контрабанды.
Правда, полицейский пес не выявил следов наркотиков у нас в доме, но кто говорит, что это должны быть именно наркотики?
Поремба, упокой Господи его душу, говорил про ящики — или как там они называются — напоминающие те, в которых перевозят телевизоры или компьютеры.
Теперь телевизоры плоские, да и компьютеры тоже.
Такие вот плазмы и ноуты издали выглядят практически одинаково. А может быть, и вблизи, различаясь лишь размерами.
Это доказывает то, что Поремба видел перевозимые вещи как раз издали, и что он не лгал. Если бы он видел их вблизи, то, либо знал, что в них там было и, мстя Кубацкому, сообщил об этом, либо же — именно потому, давно бы не жил.
Так или иначе, черт его знает, что там было в голове художника-музыканта, потому что теперь в ней дырка, но сквозь эту дырку в средине ничего не разглядеть; только лишь пустое место от того, что там, возможно, могло быть.
