Джанет Иванович - Денежки дважды имеют значение
– Я знаю, в «Мейси» ( универмаг – Прим.пер.) имеются рабочие места, пригодные для того, чтобы пожертвовать их леди.
- Не начинай снова о пожертвованиях. Ну, сделала я ошибку.
- Печенька, ты строишь на ошибках всю карьеру.
- Это мой стиль. И не зови меня Печенькой.
Некоторые люди изучают книжки, кто-то слушает советы других, а некоторые учатся на ошибках. Я принадлежала к последней категории. Так подайте на меня в суд. По крайней мере, я редко делаю одну и ту же ошибку дважды… за исключением, возможно, Морелли. Морелли имел привычку периодически портить мне жизнь. А я имела скверную привычку позволять ему это делать.
- Есть ли успехи в похоронной сфере?
- Нет.
Он заглушил мотор и наклонился близко ко мне.
– Ты пахнешь гвоздикой.
- Осторожно. Ты раздавишь торт.
Он взглянул на пакет.
- Тут много торта.
- Да уж.
- Если съешь весь этот торт, он отложится на твоих бедрах.
Я подавила вздох.
– Ладно, можешь взять немного. Только не пытайся сделать что-нибудь забавное.
- И что это должно значить?
- Ты знаешь, что это значит!
Морелли хмыкнул.
Я подумала было послать ему высокомерный взгляд, но решила, что слишком поздно, и, скорей всего, мне бы это не удалось, поэтому я гневно фыркнула и вылезла из пикапа. Я шагала с Морелли, следующим за мной по пятам. Мы в молчании поднялись на лифте, вышли на втором этаже и замерли, увидев, что моя дверь приоткрыта. Между косяком и дверью были отметины от стамески в тех местах, где поработали инструментом, чтобы открыть дверь.
Я услышала, как Морелли достает из кобуры оружие, и бросила в его сторону взгляд. Он отодвинул меня в сторону, глаза его сосредоточились на двери.
Я достала .38 –й из сумки и протолкнулась впереди него.
– Моя квартира - моя проблема, - заявила я, на самом деле не столько желая показать героизм, сколько не уступить власть.
Морелли схватил меня сзади за куртку и дернул.
– Не будь идиоткой.
Мистер Уолески открыл дверь с пакетом мусора в руках и засек нас за дракой.
– Что происходит? – спросил он. – Вы хотите, чтобы я позвал копов?
- Я сам коп, - заявил Морелли.
Мистер Уолески послал ему долгий оценивающий взгляд, а затем повернулся ко мне.
- Он доставит тебе много хлопот, если хочешь знать. Я только спущусь вниз с мусором.
Морелли глазел ему вслед.
– Не думаю, что он мне поверил.
Умница.
Мы оба заглянули внутрь квартиры и вторглись в прихожую, склеившись бедрами, как сиамские близнецы. Кухня и гостиная были свободны от незваных гостей. Мы немедленно обошли спальню и ванну, проверив по пути шкафы, заглядывая под кровать, изучая пожарную лестницу.
- Чисто, - сказал Морелли . – Оцени ущерб и посмотри, не украдено ли чего. Я постараюсь закрепить входную дверь.
На первый взгляд, основной ущерб состоял исключительно из нарисованных спреем лозунгов, содержащих женские органы и анатомически невозможные ситуации. Кажется, из шкатулки с драгоценностями ничего не пропало. Это в некотором роде оскорбление, поскольку у меня была пара сережек с цирконием, которые, как я думала, выглядели почти как бриллианты. Ладно, что этот парень понимал? Этот тип слово «вагина» писал с ошибками.
- Дверь не закрывается, но я прикрепил цепочку, - голос Морелли доносился из прихожей. Я услышала, как он прошел в гостиную и остановился. Воцарилось молчание.
- Джо?
- Да.
- Что ты делаешь?
- Смотрю на твоего кота.
- У меня нет кота.
- А что у тебя есть?
- Хомяк.
- Ты уверена?
Небольшая волна тревоги окатила мою грудь. Рекс! Я ринулась из спальни в гостиную, где стеклянный аквариум Рекса покоился на конце стола рядом с диваном. Я соляным столбом застыла в центре комнаты и зажала рот рукой при виде большого черного кота, упакованного в хомячью клетку, крышка была надежно закреплена намотанной клейкой лентой.
От тошнотворного понимания сердце бешено забилось, а горло перехватило. Это был кот миссис Дельгадо, и кот этот сидел, выпучив глаза, и был столь же зол, как и любой кот на его месте. Он не выглядел особенно голодным, и Рекса нигде не было видно.
- Дерьмо, - подвел итог Морелли.
Я издала звук, то ли бульканье, то ли всхлип, и вгрызлась в свою руку, чтобы не завыть.
Морелли обнял меня.
– Я куплю тебе другого хомяка. Знаю парня, у которого зоомагазин. Он, наверно, еще этим занимается. Я заставлю его открыть магазин …
- Не хочу другого х-х-хомяка, - ревела я. – Я хочу Рекса. Я его любила.
Морелли крепче обнял меня.
– Все в порядке, милая. Он прожил хорошую жизнь. Готов поспорить, он был слишком стар. Сколько ему было?
- Два года.
- Хммм.
Кот изогнулся в клетке и издал злобный хриплый звук.
- Это кот миссис Дельгадо, - сказала я. – Она живет прямо надо мной, а кот обитает на пожарной лестнице.
Морелли прошел в кухню и вернулся с ножницами. Он перерезал ленту, поднял книжку, кот выпрыгнул и стрелой метнулся в спальню. Морелли последовал за котом, открыл окно, и кот стремглав кинулся домой.
Я посмотрела на клетку, но не увидела никаких останков хомяка. Ни пушинки. Ни одной маленькой косточки. Ни одного желтого клычка. Ничего.
Морелли тоже осмотрел клетку.
– Хорошая работа, - заметил он.
Это вызвало новый всхлип.
Так мы торчали с минуту, сидя на корточках перед клеткой, смиренно уставившись на сосновые щепки и на перевернутую Рексову банку из-под супа.
- Для чего банка из-под супа? – захотел узнать Морелли.
- Это была его постель.
Морелли постучал по банке, и из нее выскочил Рекс.
Я чуть в обморок не упала от облегчения, то смеясь, то плача, слишком потрясенная, чтобы говорить.
Рекс явно пребывал в той же степени эмоционального перенапряжения. Он метался из одного конца клетки в другой, поводя носом, черные бусинки глаз бегали из стороны в сторону.
- Бедный парень, - промолвила я, залезла в аквариум, взяла Рекса на руки и поднесла его к лицу, чтобы рассмотреть поближе.
- Может, тебе следует позволить ему пока расслабиться, - посоветовал Морелли. – Кажется, он немного взволнован.
Я погладила его спинку.
– Слышишь, Рекс… ты как, взволнован?
Рекс ответил тем, что вонзил свои клыки в мой большой палец. Я пронзительно взвизгнула и отдернула руку, послав Рекса в полет как «фрисби». Он спланировал на середину комнаты и приземлился с глухим стуком, полежал неподвижно секунд пять, а затем шмыгнул за книжный шкаф.
Морелли осмотрел две ранки от прокола на пальце, затем посмотрел на шкаф.
– Хочешь, чтобы я его пристрелил?
- Нет, не хочу, чтобы ты в него стрелял. Хочу, чтобы ты пошел на кухню, взял большую шумовку и поймал ею Рекса, пока я вымою руку и наложу пластырь.
Когда пять минут спустя я вернулась из ванны, Рекс все еще, съежившись, застыл как камешек под шумовкой, а Морелли сидел за обеденным столом, поедая торт со специями. Он подал мне кусок и налил стакан молока.
- Думаю, мы можем рискнуть угадать личность негодяя, - сказал Морелли, обозревая мою визитную карточку, пригвожденную ножом для резки мяса, который торчал в середине квадратного деревянного стола. – Прекрасное центральное украшение, - сделал он вывод. – Ты говорила, что оставила свою карточку одному из соседей Сэндимена?
- На тот момент мне это показалось хорошей идеей.
Морелли прикончил молоко с тортом и оперся спиной о спинку стула. – Ну и как, ты этим напугана?
- Если оценивать по шкале от одного до десяти, полагаю, что на шестерку.
- Хочешь, чтобы я остался, пока не сможешь починить дверь?
Я взяла минуту на размышление. Я уже прежде побывала в неприятных ситуациях, и знала, что совсем невесело оставаться одной и бояться. Проблема была в том, что не хотелось впутывать в какую-либо из этих ситуаций Морелли.
– Думаешь, он вернется?
- Не сегодня. Вероятно, никогда, если только ты опять на него не наедешь.
Я кивнула.
– Со мной все будет в порядке. Но спасибо за предложение.
Он встал.
– У тебя есть мой номер, если что.
Даже близко не прикоснусь.
Он посмотрел на Рекса.
– Помочь тебе справиться с Дракулой?
Я встала на колени, подняла шумовку, сгребла Рекса и осторожно вернула обратно в клетку.
– Обычно он не кусается, - пояснила я. – Он просто возбужден.
Морелли шутливо изобразил мне удар под подбородок.
– Со мной иногда тоже такое случается.
Когда ушел Морелли, я поставила на место цепочку и временно оборудовала систему сигнализации, поставив стеклянные стаканы перед дверью. Если дверь откроют, стеклянная пирамида рухнет на пол, разбудив меня. В этом было дополнительное преимущество на случай, если незваный гость окажется босиком, то порежется разбитым стеклом. Безусловно, на это рассчитывать не стоило, поскольку стоял ноябрь.
