Людмила Милевская - Ты маньячка, я маньяк или А пес его знает

— Да как ты можешь… — Ирина хотела ее пристыдить, но не успела.

— Точно, Гомер! — воскликнула Майя и зарыдала. — Он Гомера долго читал, а потом сказал: «Пойду покурю». Вышел на улицу и не вернулся.

Подруги растерянно переглянулись.

— А может он рванул домой от тоски? — предположила Ева.

Майя прикрыла лицо руками и сообщила:

— Он там, в карьере лежит. Точнее, уже не лежит. Его уже вытащили и увезли.

— Куда? — бледнея, спросила Ирина.

Майя всхлипнула:

— В морг. Умоляю, простите меня, — вдруг завопила она. — Я не знала, я не хотела!

Все растерялись, а Ева расстроилась:

— Жалость какая, увезли в морг Ромео. Мы что же, его не увидим, экс-любовника твоего?

Евдокия тяжко вздохнула:

— Только в гробу.

Дальнейшее вызвало шок. Ирина ни с того ни с сего вдруг схватилась за голову и с воплем «о, боже!» выметнулась из номера.

— Что это с ней? — удивилась Ева. — С ума что ли баба сошла?

Евдокия все поняла. Окаменев, она и слова сказать не могла — на стул указала одним только взглядом.

— Ну вы даете! — опешила Ева и изумленно повела глазами в указанном направлении.

И наткнулась на галстук, висящий на спинке стула.

— Ну и что? — спросила она.

— Этот галстук в прошлом году Ирина купила Зае, — прошептала Евдокия и, испуганно прыкрывая ладошкой рот, пояснила: — На выставке. Эксклюзив. Таких всего два на свете.

Ева, напротив, свой рот распахнула и тупо посмотрела на Майю.

— Там Зая лежит? — так, с раскрытым ртом, и спросила она. — Зая, что ли, в карьере?

Майя поежилась и ответила:

— Уже нет, уже не лежит. Он уже в морге.

Наступило молчание.

Длительное.

Наконец нервы Майи не выдержали — она завопила:

— Да! Что уставились на меня! Да! Это Иркин муж! Да, это Зиновий! Я трахалась с Заем!

— Тогда я знаю от чего бедняга погиб, — хлопнула себя по ляжкам Ева.

Это было так неожиданно, что никто не удивился. И Майя и Евдокия лишь хором спросили:

— От чего?

— У него лопнул член! Ирка «Коньком» его накормила, и он ускакал к Майке. А Майка зарядила нашего импотента новой порцией «Конька», троекратной. Кто же выдержит дозу такую? Зая даже не жеребец, он всего лишь классический жеребчик, а вовсе не конь с огромными яйцами. Зая «Коньком» обглотался и с места в карьер. Сердце его не выдержало, вот он, начитавшись Гомера, замертво в карьер и упал. Вот и вся ваша коррида.

Евдокия ужаснулась цинизму подруги:

— Евка, что ты болтаешь? Человек уже умер. Неужели тебе Заю не жаль?

— Заю? — истерично заржала Ева. — Заю! Ха-ха! С чего я Заю должна жалеть? Может и Майку еще пожалеть присоветуешь, Вагнер ты мой ненаглядный? Нет уж, дудки! Кого мне жаль, так это Ирину. Хотя, — подумав, добавила она, — Ирка поплачет с денек, а потом вздохнет с облегчением. Этот Зая подлюшный всю кровь ее выпил. Ирка похожа уже на скелет, тощая, что тот Лист, разумеется, Ференц.

— Это да, — промямлила Евдокия и с укором посмотрела на Майю: — Маюсик, как ты могла?

Та покраснела и пожала плечами:

— Сама не знаю, как получилось.

— Вот именно! — негодуя, воскликнула Ева. — Как ты могла отбивать у лучшей подруги последнего импотента, коварная ты Сальери?!

— Да не импотент он! — взвизгнула Майя. — Ты слышишь, сучка, Зая не импотент!

Евдокия трезво рассудила:

— Уже опять импотент, раз он в морге.

— Нет, видели эту отраву! Я же еще и сучка, — обиделась Ева. — Дать бы тебе промеж твоих отмороженных глаз, чужих мужей совратительница!

Она замахнулась, но Майя не дрогнула.

— Дай мне! Дай! — завизжала она.

Евдокия, повиснув на руке у Евы, взмолилась:

— Не трогай ее, Евусик, у нее же истерика.

Словно по команде Майя в три ручья заревела, завыла в три горла и лихо завалилась на пол.

— Я не виновата! Не виноватая я! — вопила она, энергично катаясь по комнате. — Он сам! Он совращал меня на каждом шагу!

Евдокия испуганно смотрела на подругу и всхлипывала, не зная что предпринять, Ева же спокойно развила старую тему.

— Нет, ну надо же, — удивилась она, — Зая не импотент оказался. Хуже даже. Ненасытной Майке корриду устраивал Зая. Дуська, эта выдра про корриду тебе рассказывала?

Евдокия, хлюпая носом, кивнула:

— Ага.

— А про то, что он в любви каскадер и десантник, что на бабу идет, как на врага?

— И про это тоже.

— Ты и Ирке про это рассказывала? — с изумлением обратилась Ева к Майе и прикрикнула: — Хватит орать!

Майя послушалась и замолчала так же мгновенно, как и начала импровизацию бурной истерики.

— Ирке я ничего не рассказывала, — медленно поднимаясь с пола, простонала она.

— Нет, это наглость! — воскликнула Ева и констатировала: — Майка, ты сволочь! Ирка-то раньше других знать должна!

Евдокия пришла в ужас:

— Зачем это Ирке знать?

— Ну вы дурные, Штраусы мои дорогие! Разве можно от Ирки радость такую скрывать? Ну надо же, — опять восхитилась Ева, — Зая не импотент! Он даже корриду устраивал!

— Перед смертью, — вставила Евдокия и залилась слезами.

— Поплачь-поплачь, — одобрила Ева. — Это полезно. Нет, ну и Зая! — еще раз восхитилась она. — Между прочим, я всегда знала, что он помешан на сексе. Я подозревала, что он не импотент. Жаль умер наш половой гигант, а то и я бы попробовала, что там за коррида такая, блин, у него! Кстати, мысль у меня была… Дуська, ты помнишь Ирка все жаловалась?

— Ирка все время жалуется, всего не упомнишь, — заливаясь слезами, промямлила Евдокия.

— Да я не про это, — поморщилась Ева. — Я про то, как Ирка на Заю из-за шампуня ругалась. Помнишь, она нам рассказывала: «С этими мужиками глаз да глаз. Мой прочитал на этикетке: „Шампунь, увеличивающий объем…“. Не успела я отвернуться, а он уже моим шампунем член свой моет», — плакалась Ирка. Ты слышала, Дуся, моет свой распутный член, значит хочет его увеличить. А зачем импотенту увеличивать член? — спросила Ева и тут же дала дельный ответ: — Для этой подлой заразы!

— Отстань от меня! — взвизгнула Майя. — Зачем ты эту пургу метешь?

— Кша! — осадила подругу Ева. — Еще она голос тут подает! Рехнуться можно, раньше меня разведать успела где потенции залежи! И, главное, чего бы мне, дуре, еще тогда ни задуматься? Ведь явно на сексе помешан мужик. Слышь, Дуська, ты бы член свой шампунем мыть стала? Ой, кого я спрашиваю, — спохватилась она.

— Девочки, мы все сошли с ума, — ужаснулась Евдокия. — Почему мы тут сидим?

— А что нам делать? — опешила Ева.

— Ирка где?!

— Сто пудов Ирка в обмороке, — захныкала Майя.

Глава 14

Майя оказалась права: Ирину приводили в чувство в кабинете директора. Когда узнали, что она жена в карьере погибшего, в мотеле поднялся переполох. Вызвали сразу всех: милицию, «скорую помощь» и даже пожарных.

Впрочем, пожарных потом отменили: Ирина передумала мотель поджигать — она тривиально упала в обморок. Подруги, растолкав посторонних, ее окружили и принялись причитать:

— Господи, что же делать?! Муж в морге, и жена, того и гляди, — туда ж!

Громче всех причитала виновница-Майя — она капала на Ирину слезами и оживила ее. Ирина пришла в себя, отпустила Майе пощечину и завопила:

— Где этот гад?! Своими руками его убью!

— Зая в морге, — локонично заметила Ева.

А директор мотеля хладнокровно добавил:

— Вам не придется себя утруждать.

Ева внимательно на него посмотрела и не удержалась от комментария.

— Кто-то уже постарался, подруженька, за тебя, — сказала она.

Ирина воскликнула:

— О, боже!

И опять отключилась.

Все вокруг нее снова засуетились, а директор мотеля, пристально глядя на Еву, настороженно спросил:

— С чего вы взяли, что труп убили? Он просто вышел покурить и в темноте споткнулся.

— Ага, и неудачно свергся в карьер, — съязвила Ева.

— Да, именно так и было. Я уже приказал, чтобы над карьером фонарь повесили.

— Красный? Вашему заведению красное очень идет.

— Обычный фонарь, — с обидой ответил директор. — Несчастные случаи нам не нужны.

— Несчастные случаи? Все бы так, да голова у трупа дюже побита.

— А вы пойдите попробуйте упасть в тот карьер… Кстати, а кто вы такие? — запоздало спохватился директор.

Ева компетентно ему сообщила:

— Мы знакомые трупа, мы подруги его жены.

— Кто-о?

Евдокия решила, что пора и ей внести ясность.

— Это жена, — пропищала она, указывая на бесчувственную Ирину, — а мы ее подруги. И хватит ее здесь нашатырным спиртом пытать. Того и гляди глаза пострадавшей пожжете. Прикажите-ка лучше ее отнести в нашу машину.

— В мою машину, — не без гордости уточнила Ева.

— Как это — отнести? Мы вызвали «скорую», — возмутился директор.