Галина Куликова - Если вы не влюблены
– Вы не слышали, чтобы Романчиковой кто-нибудь угрожал? – спросил Страхов и в предвкушении положительного ответа подался вперед.
Однако никто ничего такого не слышал, а Белинда с вызовом заметила:
– Приехать на гастроли и ухлопать мэра города – это был бы замысел наполеоновского размаха. Мы скромные драматические артисты, выпили вместе с вашей Валентиной Васильевной в честь премьеры, вот и все. Сами подумайте, насколько мы далеки друг от друга…
– Ладно-ладно, – пробормотал Бедовчук, порозовевший от духоты и напряжения. – Не настолько уж и далеки, как вам всем тут кажется…
И они с напарником ушли, туманно намекнув на возможность своего повторного возвращения.
– Нет, я не понял, у них что-то против нас есть? – с удивлением спросил Веленко. Его серые глаза распахнулись от изумления. – Этого просто не может быть!
– Ты уверен? – мрачно спросил Будкевич. – Уверен в том, что этого не может быть? Вы еще не знаете всей правды…
И тут Таня снова испугалась – точно как в первый раз. Испугалась этих слов, за которыми могло крыться что угодно. Самое ужасное. Вдруг следователи узнали о свидании Таранова с Романчиковой? Вдруг у этого свидания было продолжение? И Лешку уже арестовали по подозрению в убийстве? Она неожиданно почувствовала себя уязвимой, как солдат на поле боя, оставшийся без оружия.
– Какой правды мы не знаем? – с вызовом спросила Белинда, словно суфлер, сообразивший, что без его вмешательства спектакль остановится.
Режиссер сделал глубокий вдох, после чего объявил:
– Рысакова собираются арестовать.
– Рысакова?! – хором воскликнули Белинда и Веленко. Таня промолчала, потому что от неожиданности потеряла дар речи.
– Ага, его, родимого. Только вот найти не могут, потому что он сбежал!
– Какая-то ерунда, – Веленко посмотрел на Белинду, словно ища у нее поддержки.
Белинда раздула ноздри. «Вадик выбрал меня своим кормчим, – недавно заявила она Тане. – А я даже не уверена, хочу ли вообще брать его на корабль».
– Конечно, это ерунда, – тем не менее согласилась она и с тревогой спросила: – Алик, а в чем подозревают Рысакова?
– В убийстве, разумеется, – злобно ответил тот, посмотрев на часы. – Публика уже начала собираться. Что мы будем делать, интересно? У нас не хватает актера.
– Алик, ты сам-то веришь, что Рысаков мог убить Романчикову? – спросила очухавшаяся наконец-то Таня.
– По-моему, у милиции есть какие-то улики, – нервно пояснил Будкевич.
– А почему ты решил, что Тихон сбежал?
– Потому что я сам при этом присутствовал! Когда Рысаков опоздал на репетицию, я поехал за ним на машине, а там уже милиция. Я поднялся к нему в номер и увидел, что этот мерзавец уже успел выпить. Для разогрева мозга, вероятно. Когда я сказал, что тут к нему милиция пожаловала, эта сволочь аж позеленела. «Задержи этих типов, – вопит, – я никак не могу попасть к ним в руки, а то конец мне!»
– Может, он перебрал и не соображал, что делает? – предположил Веленко.
– Он отлично соображал! Перемахнул через перила балкона и сиганул со второго этажа. Я думал, теперь костей не соберет, а он тут же вскочил и умчался по трамвайным рельсам, как вагон, которому дал пинка под зад какой-нибудь Годзилла.
– Но это просто чушь собачья! – сердито заявила Белинда. – Рысаков, конечно, выпивает, кто бы спорил. И после карлика-вампира у него случаются порой затемнения в башке, но задушить мэра города?!
– А ты хотела, чтобы он ее загрыз? – взбеленился Будкевич. – Черт возьми, я знаю, что он никого не убивал. Но ведь подставился! И теперь этот идиот где-то прячется, тогда как спектакль начнется, – он снова посмотрел на часы, – через пятнадцать минут!
Больше всего на свете Тане хотелось убедиться, что с Тарановым все в порядке. Весь вчерашний день она думала о том, что там случилось между ним и Романчиковой. И опять почти не спала. А сегодня в театре Таранов прошел мимо, едва поздоровавшись. Разве удастся вызвать его на откровенный разговор? Конечно нет.
– Слушай, а подозревают только Рысакова? – спросила Белинда, бросив косой взгляд на подругу.
– А ты бы хотела, чтобы подозревали всех скопом? – все с тем же гонором спросил Будкевич. – Как мы будем обходиться на сцене без жениха?
– Да он обязательно вернется! – убежденно сказал Веленко. – Он же настоящий актер! Профессионал! Он вернется во что бы то ни стало.
Когда в зале стали неуверенно хлопать, Будкевич принял решение начинать спектакль. Жених главной героини должен был появиться на сцене не сразу, поэтому режиссер пошел на риск.
– Придется надеяться на чудо! – угрюмо сказал он Маркизе, которая стояла в коридоре при полном параде и, кажется, собиралась, закатить истерику.
И тут Курочкин, традиционно болтавшийся неподалеку от жены, радостно закричал:
– Чудо уже случилось! Глядите, вот оно!
Все дружно обернулись и ахнули. В конце коридора, словно монстр из фильма ужасов, возник Тихон Рысаков. Он был весь ободран, рубашка, застегнутая на одну пуговицу и вытащенная из штанов, болталась, словно рубище, синяк волшебным образом переместился из-под левого глаза под правый, чуб стоял щеточкой.
Таня, которая только что закончила переодеваться и вышла из гримерки, аж подпрыгнула от неожиданности.
– Алик, – спросила Белинда, следовавшая за ней, – а ты уверен, что перед побегом Тихон принял именно пятьдесят граммов коньяка? А не литр пятьдесят? Мне знакомо это выражение в его глазах. По-моему, он пьян в сосиску.
Как бы подтверждая ее умозаключение, Рысаков двинулся прямо на них. Не дошел, свернул в гримуборную и захлопнул за собой дверь. Маркиза рванула было за ним, но Будкевич решительно преградил ей путь.
– Подождите, не трогайте его. По-моему, он на автопилоте. Лучше на него сейчас не влиять… извне.
Спектакль начался и шел как полагается до того самого момента, когда жених главной героини должен был появиться в гостиной. На сцене в это время находились Таранов, Курочкин и Таня. Последняя с ужасом ждала появления Рысакова, совершенно не представляя, чего от него можно ожидать. Через минуту выяснилось, что ничего хорошего.
Рысаков вывалился на сцену, одетый кое-как, все с той же прической «канадский газон» и с огромным синяком, налившимся сливовым соком. В публике робко засмеялись. Таранов, который уже знал об истории с побегом, но до сего момента не видел блудного сына живьем, от изумления даже закашлялся. Чтобы хоть как-то сгладить впечатление от жуткого синяка, он решил это дело как-то обыграть и дать понять зрителям, что все так и было задумано. Высоко подняв брови, он всплеснул руками и громко спросил:
– Боже мой, Эсмонд, что случилось? Что с твоим лицом?
– Об дверь ударился, – мрачно ответил Эсмонд и пристально поглядел в зрительный зал. – В этом городе кошмарные сквозняки.
Будкевич за кулисами громко хрюкнул, а Таня поскорее взяла инициативу в свои руки. К огромному облегчению всей труппы, текст из Рысакова не выветрился. Впрочем, по ходу дела он вставлял в него свои собственные реплики, которые наверняка поставили бы в тупик автора пьесы. Из-за того, что Рысаков был пьяный и дико забавный, публика активно на него реагировала. Почувствовав этот отклик, тот и вовсе распоясался. Всем «своим», впрочем, было ясно, что он не до конца отдает себе отчет в происходящем.
Спектакль забуксовал в тот самый момент, когда Курочкин понял, что портсигар, купленный вместо исчезнувшего и врученный ему Белиндой прямо перед спектаклем, вновь таинственным образом испарился. Стоит заметить, что в пьесе эта вещица играла кое-какую роль, и о ней обязательно нужно было сказать со сцены.
Не обнаружив портсигара в своем кармане, Курочкин по-настоящему растерялся и теперь тупо хлопал себя по бокам, не в силах поверить, что реквизит стырили практически у него из рук.
– Чего, холодно вам, папа? – нагло спросил Эсмонд, который с самого начала не отличался английской вежливостью. – Может, камин затопить? У вас есть камин? А то, глядите, в квартиру без камина не поеду!
И на дочке вашей не женюсь. Я вообще жениться больше не хочу, – добавил он явно от себя лично. – На кой хрен мне в четвертый раз хомут на шею вешать?
Таня не растерялась, легонько стукнула офигевшего жениха по плечу и сказала:
– Кончай дурить, милый! Папа ищет портсигар, который всегда носит с собой. Между прочим, это семейная реликвия.
– Тогда пусть у жены своей спросит, – с нехорошей улыбкой откликнулся Эсмонд.
– Мама сегодня неважно себя чувствует, – поспешно перебила его Таня. – У нее слабое здоровье.
– У нее?! – не поверил Эсмонд, явно имея в виду Яблонскую. – Да это же не женщина, а охотница за крокодилами.
Таранов повернулся к залу спиной, притянул к себе Рысакова и шепотом сказал прямо ему в нос:
– Прекрати нести отсебятину, сволочь! Курочкин поспешил ему на помощь.
– Дорогой Эсмонд, – спросил он елейным голосом, – не хочешь ли ты выпить? Могу предложить тебе…
