Наталья Александрова - Любовь к трем ананасам
– Вы мне не верите? – вскричала Катя, заметив, что парень нахмурил брови.
– Да как-то с трудом… – ответил он, – ну, сами посудите, вы что, участкового врача своего в лицо не знаете?
– Да я недавно тут живу… – смешалась Катя, – это мужа квартира…
– Допустим… ну, а когда второй доктор пришел, неужели вы этого, первого, ни в чем не заподозрили? Тут одного-то врача люди сутками ждут, а к вам сразу двое по первому зову прибежали. Из районной поликлиники! И вы не удивились?
– Ну… – Катя развела руками.
«Точно, бабенка не от мира сего, – подумал милиционер, – с такими намучаешься…»
– У меня муж болен, у него температура была – сорок и две десятых! – вспыхнула Катя. – Так неужели, по-вашему, я стану каким-то посторонним мужчиной интересоваться?
– Потише, гражданочка, – строго прикрикнул милиционер, и это было его ошибкой.
– Так-так, – раздался знакомый голос от двери, – и что это у тебя, Катерина, происходит?
– Жанка! – удивилась Катя. – А ты что тут делаешь?
Жанна приехала к Кате домой, потому что не могла дозвониться, и вошла в открытую дверь.
– Ой, как я рада тебя видеть! – затараторила Катя.
– Гражданка, подождите пока, работать мешаете! – Милиционер повысил голос, обращаясь к Жанне.
Это было его второй ошибкой. Жанна и так с утра была на взводе, так что сейчас ей представилась прекрасная возможность выпустить пар.
– А вы кто такой, молодой человек, и по какому праву находитесь в квартире моей подруги? – поинтересовалась она внешне мягко. – Да еще сундучок ценный портите, а он, между прочим, больших денег стоит…
Это было верно, в пылу разговора парень пару раз пнул ногой африканский сундук. Не то чтобы он засмущался – что ему какая-то старая рухлядь, однако как-то несолидно было в ответ на Жаннин вопрос спрашивать: а сама-то она кто такая? Посему он молча предъявил Жанне удостоверение капитана милиции Семужкина.
– Кепочку-то снимите, – ворчливо сказала Жанна, сличая фотографию с оригиналом, – в помещении находитесь.
– Жан, ты не серди его, – испугалась Катя, – он и вправду милиционер, еще применит ко мне какие-нибудь санкции, навредит.
– Больше чем вы сами себе вредите, вам никто не навредит! – в сердцах сказал капитан Семужкин. – Ну, виданное ли дело, пускать в квартиру совершенно посторонних людей! И ведь ничему вас жизнь не научила, вот, теперь ключи потеряли!
Жанна окинула глазами квартиру и поняла все. Разумеется, ключи у Катьки украли и залезли в квартиру.
«Господи, ну какая же она дура, – с тоской подумала Жанна, – однако отчего-то не сознается, что обокрали. Вот интересно, много унесли-то? У профессора безделушки африканские ценные есть, но, возможно, воры их цены не понимают, паспорт не взяли – вон, она его капитану предъявила, а денег у них в доме сроду не водилось… Не тряпки же Катькины воровать. Да я бы сама ворам еще приплатила, если бы они украли ее зеленую куртку и шубу из рыжей лисы, в которой Катька как меховой шар!»
Катя, в свою очередь, вспомнила про двух подозрительных визитеров – толстого и худого, не то из горгаза, не то из горэнерго. Их она тоже впустила по ошибке и если бы не Ирина…
Тут Катю озарило, и она сообразила, что те двое, наверное, связаны как-то с убитым, потому что они спрашивали, не заходил ли к ней мужчина похожей наружности – кудрявые волосы, серый плащ…
«Это они его убили! – поняла Катя, и сердце нехорошо замерло от страха. – А потом ко мне пришли зачем-то…»
Милиционер смотрел строго, и Жанка уже открыла рот, чтобы ругаться.
– Значит, убитый побыл у вас немного и ушел через черный ход? – спросил Семужкин. – И больше ничего вы сообщить не можете?
Катя упрямо сжала губы и решила молчать, хоть совесть и подсказывала ей, чтобы она все рассказала про тех двоих. Возможно, это какие-нибудь известные бандиты, их узнают по Катиному описанию и арестуют. В противном случае убийство останется безнаказанным. Но в кои-то веки Катерина решила послушаться не голоса совести, а голоса разума.
Милиционер потоптался еще немножко и ушел, сунув Кате свой номер телефона на всякий пожарный случай.
– Это правильно, – неожиданно сказала Жанна, – что ты ему про кражу не сказала. Найти не найдут, а затаскают тебя. Сначала сюда будут ходить, потом тебя туда вызывать бумажки разные подписывать. Много взяли-то?
– Да ничего, – растерянно сказала Катя, – всю квартиру перерыли, а ничего не взяли. Документы на месте, у Валика в кабинете вообще почти не тронуто, у меня…
– Нужны им были твои лоскутки! – усмехнулась Жанна. – Лучше деньги проверь!
Катя ойкнула и скрылась в дебрях квартиры.
– И правда, – раздался ее расстроенный голос, – деньги на хозяйство пропали!
– Много? – осведомилась Жанна.
– Тысяча двести рублей…
– О Господи! И как ты, Катька, с такими деньгами умудряешься хозяйство вести? – вздохнула Жанна. – Хотя я уж вижу… Ладно, – заторопилась она, видя, что у Кати на ресницах показались слезы обиды, – брось все, тебе надо отвлечься…
– Никуда с тобой не пойду, – всхлипнула Катя, – у меня муж в больнице, а я буду развлекаться?
– А я тебя не в ресторан приглашаю, а к матери! Собирайся, она ждет!
Катя вмиг повеселела. Беатриче Левоновна накормит лучше любого ресторана, и можно не относить это посещение к разряду светских мероприятий – так, посидели, поговорили, все свои…
– Замки поменяешь, я тебе телефон хорошего мастера дам, – говорила Жанна, – и, Катерина, причешись все же да хоть ресницы подмажь, а то неудобно, там мужчины будут…
– Катюша, здравствуй! – пророкотала Беатриче Левоновна своим густым капитанским басом, пропустив подруг в свою тесную прихожую.
На самом деле это была вполне нормальная прихожая, просто по сравнению с впечатляющими размерами хозяйки любое помещение казалось тесным.
Вообще Жанниной маме очень подошло бы стоять на капитанском мостике пиратского корабля. Ее могучий голос, мощное телосложение и лихие усики над верхней губой как нельзя лучше соответствовали этой роли.
Впрочем, внешний вид Беатриче Левоновны вполне соответствовал ее возможностям: в прежние времена, когда все являлось дефицитом и любую покупку приходилось брать с бою, она блестяще справлялась с задачей семейного снабжения и могла удержать очередь за колбасой в неравной борьбе с двумя-тремя боевыми тетками из южных областей России или Украины.
– Катюша, как ты редко к нам заходишь! – продолжала Беатриче Левоновна, одобрительно оглядывая Катину фигуру. – Только на тебя я надеюсь, может быть, хоть ты повлияешь на мою дочь! Ведь она ничего не кушает, и вот полюбуйтесь, на что она похожа? На сушеную воблу, вот на что!
– Мама, прекрати! – попыталась остановить ее Жанна. – Я уже достаточно взрослая женщина и знаю, что нужно есть и как жить…
– Ничего ты не знаешь! – не унималась Беатриче Левоновна. – Ты должна кушать сливочное масло, это раз… – Она загнула мизинец на правой руке. – Настоящее мясо – это два… причем настоящее, хорошее мясо с рынка, а не те мороженые обмылки, которые продают в ваших супермаркетах…
– Мама, уймись! – повторила Жанна и прорвалась в комнату.
Там, за накрытым столом, сидели две Жаннины тетки, мамины двоюродные сестры – тетушка Ануш, пятнадцать лет назад схоронившая мужа, и тетушка Серуш, никогда не выходившая замуж.
Во всем остальном они были удивительно похожи: полненькие невысокие старушки с румяными круглыми щеками и черными, выпуклыми, как черешни, глазами.
Между двумя тетушками сидел их общий племянник, Жаннин сколько-то юродный брат Ашот.
Ашот был рыж, веснушчат, худ и застенчив. Тетушки усердно занимались его воспитанием, что не приносило ему заметной пользы. Было ему около тридцати, но никакого достаточно солидного дела и никаких перспективных девушек на его горизонте не наблюдалось. К Жанне Ашот относился с восхищением и трепетом.
И только после всех этих Жанниных родственников подруги разглядели сидевшего в дальнем конце стола плотного коренастого мужчину с прядью черных волос, зачесанной на заметную лысину, и синими от постоянного бритья щеками. Мужчина с аппетитом поглощал жареную рыбу с зеленью.
– Ованес Степанович, познакомьтесь с моей Жанночкой! – проговорила Беатриче Левоновна, ради дорогого гостя смягчив свой знаменитый бас и добавив в него воркующие нотки.
– Очень приятно! – проговорил мужчина с полным ртом, взглянув на Катю.
– А это ее подруга Катя, – с легкой обидой в голосе добавила хозяйка.
– Очень приятно! – повторил заморский гость. – Какая у вас вкусная рыба, Беатриче-джан!
– Это ишхан-хоровац! – зарделась Беатриче Левоновна. – Я готовлю ее так, как готовила моя мама, с кинзой и гранатовым соком…
– Очень вкусная рыба! – повторил гость.
– А как Жанночка замечательно готовит! – спохватилась хозяйка. – Если вы попробуете ее хазани-хоровац, вы просто пальчики оближете! Вы просто все на свете забудете, как это вкусно!
