Дарья Донцова - Бриллиант мутной воды
— Разрешите представиться, Иван Павлович Подушкин, дальний родственник несчастной. Вот, мать Беаты попросила забрать кассеты, хочет…
— Разве ее мать жива? — удивилась Олеся. — А мне Беата сказала, что давно лишилась родителей.
Сообразив, что сморозил глупость, я начал выкручиваться, словно собака из лап тигра:
— Вы не так меня поняли. Я имел в виду свою мать, она приходится Беате пятиюродной теткой. Девушка оставила у нее ключи, ну на случай форсмажорных обстоятельств.
— А мне она говорила, что в случае чего следует обращаться к Лере, — протянула Олеся, разглядывая мой костюм.
Я чуть было не спросил, кто это такая, но вовремя прикусил язык и изобразил полнейшее недоумение.
— Извините, я говорю только о том, что знаю! Я возьму кассету?
— И вещи заберите, — велела Олеся, — мне они ни к чему, буду квартиру вновь сдавать.
— Хорошо, — растерялся я, — давайте прямо сейчас позвоню Лере и попрошу забрать одежду.
— Видик тоже ее!
— Ладно, ладно, но у меня с собой нет записной книжки, телефон Леры я не помню, может, подскажете?
Олеся кивнула и вытащила довольно большой блокнот.
— Вот, Лера Есина, звоните.
Я набрал номер, потом незаметно разъединился и воскликнул:
— Лерочка, здравствуй, Ваня беспокоит…
Очевидно, Олеся совершенно успокоилась, потому что исчезла в ванной. Я продолжал «говорить», затем положил трубку на стол и крикнул:
— Олеся!
Женщина вошла в комнату.
— Лера в ближайшие дни не сумеет приехать, — бодро соврал я.
Олеся кивнула:
— Ладно, так и быть, подожду.
Боясь забыть номер телефона, я шагнул к двери.
— Погодите-ка, — опомнилась Олеся, — Беата осталась мне должна за месяц, заплатите, пожалуйста, раз вы ее родственник.
— Ну, мы в дальнем свойстве. — Я решил отмести наглые притязания. — Лера возместит убыток.
— Еще чего, — надулась Олеся, — тогда кассету оставьте. Сами знаете, ваша Лера голь перекатная, зимой в плаще ходит, откуда у нее деньги. Видела я девушку, глаза голодные… Отдавайте деньги!
Мне очень не хотелось, чтобы начался скандал. Предположим, я уйду, не заплатив. Олеся явно бросится следом, поднимет крик, тут же выглянут любопытные соседи во главе с Евдокией Петровной. Представляю, как она удивится. Дело может закончиться вызовом милиции.
Пришлось достать кошелек, Нора дала мне довольно большую сумму на непредвиденные расходы. Сначала я протянул Олесе сто долларов. Но она не сдалась:
— Двести.
Я дал еще одну купюру.
— Скажите Лере, чтобы приезжала в пятницу, — деловито сказала Олеся, пряча деньги.
Сев в «Мерседес», я сначала записал номер телефона Леры, а потом соединился с Норой.
— Звони этой девчонке, — велела хозяйка, — если она дома, езжай к ней, ох, кажется мне, что убийцу следует искать в окружении Беаты.
Я послушно исполнил приказ.
— Фирма «Брбрбрмент», — раздалась скороговорка в трубке.
Решив, что по неаккуратности попал пальцем не на ту кнопку, я, ничего не ответив, отсоединился и повторил попытку. Но снова услышал недовольный голосок:
— Фирма «Брбрбрмент».
— Позовите, пожалуйста, Леру.
— Которую?
— Есину.
— Она уволена.
Я не успел продолжить диалог, потому что «Нокиа» начал издавать частые гудки. Решив не отступать, я повторил попытку.
— Фирма «Брбрбрмент».
— Извините, Лера Есина…
— Сказала же, уволена! — И вновь гудки.
На секунду я растерялся, но затем снова схватился за телефон.
— Фирма «Брбрбрмент».
— Городское управление пожарной охраны! — рявкнул я.
— Слушаю. — Наглая секретарша мигом стала сладкой.
— На вас поступила жалоба!
— Какая?
— Зачем вчера сообщили о пожаре?
— Мы?!
— Вы, вы.
— Да быть такого не может!
— Очень даже может! Адрес фирмы — Тверская улица, дом один?
— Нет, — радостно ответила девица, — мы в другом месте находимся.
— И где же?
— На Петровской аллее.
Я отсоединился и взял атлас. Вот она, аллея, тянется за Ленинградским проспектом.
Нужный дом стоял на углу, он выделялся среди других зданий своей монументальностью и мрачным серым цветом. Возле подъездов висели вывески и таблички. Я побрел вдоль фасада, словно ребенок, только вчера научившийся читать. «Аэлита», «Корона-тур», «Аптека», вот, наверное, то, что нужно, — «Барбара Барбовская Эксперимент».
Прямо у входной двери за столом сидела размалеванная девица в обтягивающей кофточке ядовито-розового цвета. Интересно, отчего это многие женщины считают, что килограммы штукатурки, нанесенные на лицо, должны привлекать мужчин? Все-таки не следует считать нас равными по уму мотыльками, которых манят яркие цветы. Конечно, неумытая рожа, всклокоченные волосы и запах пота — это ужасно, но тонна туши, румян и пудры тоже мало кого привлекает. И потом, на вкус эти косметические штучки просто отвратительны. Вы пробовали целовать даму, губы которой накрашены помадой? Специфическое удовольствие, создается ощущение, что съел кусок сливочного масла, слегка подпорченного и оттого особо гадкого.
Не успел я открыть рот, как у девицы на столе зазвонил телефон.
— Фирма «Брбрбрмент», — рявкнуло очаровательное создание, и я понял, что попал по адресу.
Отпугнув очередного клиента, девчонка злобно глянула на меня и осведомилась:
— На инструктаж?
Я кивнул. Все равно с этой малолетней гарпией разговаривать совершенно бесполезно.
— Вторая комната, по коридору налево.
В указанном кабинете сидела дама совсем иного вида: холеная брюнетка лет сорока пяти с умеренным макияжем и неприлично огромными бриллиантами в ушах. Впрочем, вполне вероятно, что камни — банальные фианиты или даже горный хрусталь, я не умею отличать одно от другого. Вот, окажись на моем месте Николетта, она бы точно сообщила не только стоимость украшений, но даже назвала бы и магазин, где они куплены.
— Добрый день, — обрадованно воскликнула женщина, — меня зовут Роза Львовна, сделайте одолжение, садитесь!
Ее лицо выражало неподдельную радость, так мать встречает своего сына, вернувшегося после длительного отсутствия. Я умостился во вполне комфортабельном на вид, но очень жестком кресле и протянул служащей свою визитку.
— Прекрасно, Иван Павлович, — заявила Роза Львовна, — вы решили заняться распространением косметики «Барбара Барбовская Эксперимент». Правильный выбор. Наша продукция делается только из экологически чистого сырья на лучших заводах Франции.
Я постарался не рассмеяться. Однако, пытаясь сойти за французскую фирму, они выбрали не слишком подходящее название «Барбара Барбовская»! Попахивает Польшей, наверное, все эти помады, лаки и пудры, образцы которых Роза Львовна сейчас щедро выставляет на свой стол, производят где-нибудь на задворках Варшавы. Хотя, как говаривал Остап Бендер, вся контрабанда производится в Одессе.
Роза Львовна токовала, как глухарь. Мне надоело зря терять время, и, чтобы расставить точки над i, я спросил:
— Значит, я должен сейчас отдать вам тысячу долларов?
— Не мне, дорогой Иван Павлович, — заулыбалась служащая, — а фирме, и не отдать, а купить нашу косметику, а потом заниматься ее распространением.
— И в чем моя выгода?
— Но это так просто! — воскликнула хитрюга. — Собственно говоря, ничего и делать не понадобится. Вы приобретаете у фирмы продукцию по льготной цене, а реализуете по рыночной, разницу кладете в карман. Очень удобный, легкий заработок!
— Если я не сумею все продать, то остаток возвращаю вам?
— Нет.
— И надо сразу набрать косметики на тысячу долларов?
— Таковы условия.
Интересно, сколько в России дураков, попавшихся на эту удочку?
— Многие наши агенты зарабатывают по паре тысяч баксов в месяц, — журчала Роза Львовна. — Попробуйте, ну чем вы рискуете?
— Ничем, кроме тысячи долларов!
— Я и сама занимаюсь распространением, — покачала серьгами дилерша.
Очевидно, она была неплохим психологом, потому что поняла, что меня не вдохновила перспектива бегать по этажам с корзинкой, набитой мылом, гелем и шампунем. На секунду Роза Львовна замолчала, потом с еще большим энтузиазмом воскликнула:
— Совсем забыла рассказать вам об очень важном аспекте! Если приведете с собой одного желающего заниматься продажей «Барбара Барбовская Эксперимент», получите бесплатно косметики на двести долларов, пришлете двоих — на четыреста, и так далее.
— Можно взять деньгами? — Я прикинулся сибирским валенком.
— Нет, — отрезала Роза Львовна, — только продукцией.
Затем она вновь мило улыбнулась.
— Вот вас, например, кто к нам отправил?
— Лера Есина.
Роза Львовна мигом изменилась в лице. С ее губ пропала даже тень улыбки.
