Дарья Донцова - Бриллиант мутной воды
Глава 10
Не успел я войти в дом, как Нора буквально вырвала шубу из моих рук. Она быстро встряхнула ветхое манто и пробормотала:
— Что за черт?
Я уставился на серый воротник.
— Это песец? Ну неудивительно, что все путают его с норкой. У Николетты шубка точь-в-точь как…
— Это и есть норка, — угрюмо сообщила Нора.
— А где же песец? — спросил я.
— Не знаю, раньше был другой воротник, — рявкнула хозяйка, — давай, звони Николаю и поинтересуйся, не отдавала ли мать манто в реставрацию. Хотя шуба странно выглядит! Обшлага пообтерлись, борта также не в лучшем состоянии. Если уж переделывать ее, то всю. Кто же хороший воротник на такую основу сажает. Ваня, действуй, не умирай на ходу.
Я вспомнил черный лифчик и попробовал оказать сопротивление:
— Уже поздно, кстати, парень спал, пришлось разбудить его. Может, завтра позвонить?
— Сегодня, — отрезала Нора, — сейчас, немедленно, срочно!
Делать было нечего, пришлось звонить.
— Да, — пробурчал Николаша.
— Извини, дорогой, это опять я.
— Кто?
— Иван Павлович.
— Господи, — вздохнул парень, — ну что я вам плохого сделал, покоя не даете. Только лягу — в дверь трезвоните, не успел глаза закрыть — по телефону достаете!
Стараясь не замечать его хамства, я самым дружелюбным тоном поинтересовался:
— Скажи, любезный, Соня отдавала шубу скорняку?
— А зачем?
— Ну чтобы обновить вещь, придать ей более достойный вид.
— Да нет, она ее редко надевала, только в мороз, в куртке обычно ходила.
Николая совсем не трогало, что мать, перешагнувшая пенсионный порог, носилась репетировать оболтусов в дешевом, не подобающем ее возрасту пуховике. Но я не собирался воспитывать парня, да и поздно уже это делать, поэтому задал следующий вопрос:
— Откуда тогда на шубе новый воротник?
— Мопс съел, — загадочно ответил Николай.
После встречи с медведем меня трудно было чем-то удивить, поэтому я продолжил диалог:
— Объясни, в чем дело?
Николай противно захихикал:
— Мать нового ученика нашла, все ей охота было заработать, прямо неуемная! Ну пришла…
— Дай сюда. — Нора выхватила у меня из рук трубку и стала слушать, изредка вставляя: — Ага, ага, ага, ясно, ага, понятно… — Затем она велела: — К матери съезди, купи ей…
Неожиданно из трубки понесся гневный крик. Я вздрогнул, слов разобрать я не мог, но было ясно, что Николаша выражает глубочайшее негодование.
Нора молчала, ее лицо из бледного стало розовым, потом красным, затем бордовым. Сравнявшись по цвету со спелой свеклой, Элеонора очень вежливо произнесла:
— Хорошо, каждый имеет право на собственное мнение.
В ту же секунду она швырнула трубку на диван и уставилась в окно. Я испугался: моя хозяйка невоздержанна на эмоции, порой из ее рта вылетают такие выражения, что портовый грузчик засмущается. Но это полбеды. Настоящая катастрофа наступает, когда Элеонора делается сахарно вежливой, приторно любезной… Пока она плюется огнем и швыряется предметами, можно не беспокоиться, но, ежели принимается разводить китайские церемонии, следует спасаться бегством.
Нора повернула ко мне голову:
— Мразь!!!
— Кто? — оторопел я.
— Ну не ты же! Николаша! Знаешь, что он заявил? Софья Михайловна, не мама, не Соня, а именно так, Софья Михайловна убила человека, без которого я не мыслил своей жизни. Ни за что не поеду в СИЗО, пусть сдохнет с голоду, впрочем, надеюсь, ее удавят сокамерницы. Не смейте больше напоминать мне про отправку харчей и денег не присылайте!
Я онемел. Конечно, я знал, что Николай законченный эгоист, но такого все же не ожидал!
— О каких деньгах он толкует? — взвилась Нора.
— Я дал ему двести долларов, думал, он купит Соне…
— Сказал, что от меня?
— Да.
— Никогда не смей так поступать, — процедила Нора, — я этому «Митрофану» копейки не подам, даже если приползет на коленях с простреленной головой.
Я вздохнул, Нора страшный человек, ее не следует доводить до крайности, а Николаша преуспел, разозлил ее до последней степени.
— Так откуда на шубе воротник из норки? — Я решил сменить тему.
Неожиданно Нора спокойно ответила:
— Глупость получилась. Соня пришла впервые к ученику, повесила шубу на крючок, вешалка оторвалась, манто свалилось на пол, и на нем устроился спать щенок мопса, совсем маленький, полугода еще нет. Пока шел урок, собачка сгрызла воротник. Естественно, Соня расстроилась, но родители ученика мигом исправили неприятность. Взяли шубу и через день привезли ее с воротником из норки. По моему мнению, могли бы и все манто отреставрировать.
— Не все такие бессребреники, как вы, — пожал я плечами, — наверное, решили: собака сожрала только песца, зачем тратиться? И когда это произошло?
— За пару дней до убийства Беаты, — грустно ответила Нора, — получается, что она первый раз надела шубу с новым воротником для визита к будущей невестке.
В комнате повисла тишина. Пару секунд никто из нас не произносил ни слова, потом Нора побарабанила пальцами по подлокотнику и резко сказала:
— Ладно, спокойной ночи.
Я откланялся и удалился к себе.
Денек выдался суматошным, среди забот я не успел как следует поесть, поэтому сейчас заглянул в кухню, обрадовался, когда обнаружил отсутствие Лены, и быстро соорудил себе бутерброды. Два с бужениной и маринованными огурцами и два с колбасой. Знаю, что вы сейчас скажете! Мясо вредно, а съеденное на ночь просто смертельно. Но мой организм устроен таким образом, что не может жить без белковой пищи. И не надо уверять меня, будто творог, йогурт и сыр тоже полны белка. Творог — это одно, а кусок хорошего мяса — совсем другое.
Взяв еду, я пошел к себе.
Путь лежал мимо комнаты Лены. Я поравнялся с дверью и вдруг услышал раздраженный мужской голос, несущийся из-за светло-коричневой двери.
— Дорогая, одевайся, нас давно ждут!
В ответ раздался веселый смех.
Я чуть не уронил тарелку с бутербродами. Ну ничего себе! В комнате горничной — мужчина! Интересно, знает ли о его присутствии Нора? Впрочем, хозяйка вполне могла разрешить домработнице позвать кавалера. Лена, как и я, живет в одной квартире с Элеонорой и, наверное, хочет иметь личную жизнь. Мне Нора пару раз намекала, что не будет против, если я приведу в дом даму, но почти все мои избранницы имели личную жилплощадь, а с остальными мы ходили в гостиницу, теперь у прелюбодеев нет никаких проблем. Так что совсем не странно, если Нора благосклонно отнеслась к кавалеру прислуги, изумляет другое! Как на Лену вообще хоть кто-нибудь обратил внимание! Ей всего сорок один год, но вы запросто дадите ей все шестьдесят. Бесформенная фигура напоминает куль с мукой, жидкие волосы всегда стянуты на затылке черной аптекарской резинкой, лицо не знает косметики, и, естественно, она никогда не употребляет духов.
— Тебе лучше распустить кудри, — продолжил мужчина, — мой отец считает, что это мужская прическа…
Я настолько изумился, что не смог шагнуть дальше по коридору. Кудри? Седые патлы, чаще всего сальные, это локоны?! Ну и ну! У парня просто помрачение рассудка! Хотя… может, он слепой?
Внезапно мне пришло в голову, что подслушивать под дверью неприлично, и я решил все же добраться до своей спальни, но тут из комнаты Лены донесся громкий лай, и мужчина с невероятной обидой произнес:
— Господи, если бы ты любила меня, как эту псину, я был бы счастлив до конца дней. Готов стать левреткой, чтобы лечь у твоих ног.
Моя голова пошла кругом. Мало того, что у горничной в комнате непостижимым образом оказалась собака, так она еще ухитрилась, как говорит Рита, «закадрить» человека из светского общества. «Готов стать левреткой, чтобы лечь у твоих ног»! Так изъясняются на вечеринках у Николетты!
Невероятное любопытство овладело мной. Я открыл книжный шкаф, стоящий в коридоре, сунул туда тарелку с бутербродами, решительно постучал в дверь к Лене.
— Входите, — донеслось из комнаты.
Я влетел в комнату и огляделся. Никого! Лена, одетая в не слишком чистый байковый халат, удивленно спросила:
— Случилось что, Иван Павлович?
— Нет, — буркнул я, чувствуя себя полным идиотом, — сахар найти не могу! Хотел чайку попить.
— В шкафчике у окна, в красной банке, — пояснила горничная, вставая, — давайте покажу. В следующий раз сами не хозяйничайте, меня зовите, я за двоих, пока Элеонора кухарку не найдет.
— Спасибо, — пробормотал я, — сам возьму. Скажи, пожалуйста, ты собаку завела? Иду по коридору и слышу лай!
Лена улыбнулась.
— Нет, конечно, какие животные! Норе небось не понравится, она собак не слишком любит, это видик.
— Кто? — медленно спросил я.
Горничная щелкнула пультом. На экране телевизора появился мужчина в безукоризненном костюме.
