Незнакомец. Суровый батя для двойняшек - Регина Янтарная
Интересно, Егор успел увидеть детей?..
– Ты задумчив, – шепчет на ухо Валя. – У Маши день рождения. Она очень сильно любит тебя и заметит твое упадническое настроение. Так что дядечка, возьми себя в руки и улыбайся, – приказывает сестра.
Широко улыбаюсь Машеньке, и девчушка дарит мне свою драгоценную улыбку.
На душе у меня скверно, но я вспоминаю, что когда-то умел притворяться, и снова окунаюсь в мир притворства. Радуюсь, а сам думаю только о тех детях, что празднуют за стенкой.
Чьи они?..
Глава 18
Мирон
– Мирон Михайлович, вам звонит женщина, – помощница врывается на совещание и оглашает информацию вслух. Сотрудники компании «Прибор», которую я возглавляю вот уже два года, прыскают в кулаки.
А я сигналю Верочке, чтобы она как минимум замолчала, как максимум, фильтровала свои прилюдные сообщения.
Прозвучало двусмысленно. Хотя чего уж там, прозвучало громогласно. Мне на работу звонит баба! Очень нетерпеливая и назойливая, если не желает подождать пока совещание закончится.
– Кто? – выдыхаю с болью в голосе.
То, что мне сейчас не до баб, знают все. На кону очень дорогой контракт с китайцами, и всё что я хочу знать, это как здоровье у дорогого Кима Юна, директора фирмы-партнера из Поднебесной.
– Она говорит… – Вера замолкает и осматривает десять любопытных мужских лиц.
– Если ты хотела скрыть от них, то уже поздно, – смеюсь я. – Что она говорит?
Я спрашиваю вслух, и я спокоен. За мной грешки не водятся. Я чист перед собой, небом и еще кое-кем.
– Говорит, что после секса всегда бывают последствия, – выдыхает Вера и десять голодных до сплетен мужиков прыскают со смеху.
– Ну даешь! Горжусь тобой, – выдыхает тут же технический директор и друг по совместительству Марк.
– Я ничего не даю, – огрызаюсь в ответ. – Это явная подстава от конкурента. Вера! – жестко обращаюсь к девушке. – Вы уволены за подобное поведение и дискредитацию. Вы причинили ущерб моей чести и моему достоинству!
Мужики понимают, что я очень серьезен, но при этом продолжают хохотать.
А Верочка краснеет как помидорка и начинает дрожать.
– Пожалуйста, не увольняйте меня. Он сказал, чтобы я именно так сказала, иначе, мой малыш не вернется из школы.
Гомерический хохот резко прекращается.
– Он. Кто вам угрожал?! – сжимаю руки в кулаки. – Безопасника пригласите в мой кабинет. – Так, – поворачиваюсь к сотрудникам. – Похоже, совещание закончено. Но… вас я не отпускал. Я ухожу, а вы обсуждайте детали контракта и прибора дальше. Если что-то пойдет не так со сделкой, уволю всех!
Сверлю мужиков пристальным взглядом.
Они знают, что майор в отставке точно никого не пожалеет.
Крепко сжимаю челюсти, и раздается скрип, когда зубы соприкасаются.
Некоторые вздрагивают, а я самодовольно улыбаюсь. Долго учился этому трюку.
Торопливой походкой направляюсь к себе в кабинет, и слышу извиняющийся голос Веры:
– Я всё придумала. Мне никто не угрожал, – лепечет Вера. – Женщина сказала, что она ваша бывшая и вы будете счастливы, когда услышите ее голос.
– Что? – смотрю ошарашенно на девушку. – Думаешь, ты бессмертная? Если главбухша – твоя родная тетка, то тебе море по колено? Могу обеих турнуть! – рявкаю так громко, что Вера подскакивает и ее мышиный хвостик также.
– Она всё слышит, – секретарша не глубокого ума показывает на трубку стационарного телефона. – Ее зовут Маша…
– Что??? – тупею моментально.
– Маша Кутузова.
Тру руками виски. Напряженно гляжу на телефон.
– Выйди, пожалуйста, – очень тихо прошу девушку. Медленно подхожу к столу и дрожащей рукой беру трубку.
– Ма-ша?
– Здравствуй, Седой…
– Зачем ты звонишь? – спрашиваю растерянно.
– Разве ты не рад?
– Рад, – отвечаю так тихо, что сам себя не слышу.
– Встретимся? Погуляем в парке?
– Как же твой муж?
– Он разрешил.
Ситуация сюрреалистичная. Я думал, что больше никогда не увижу Машу, а сегодня она звонит и просит встретиться.
– Хорошо. Когда, где?
– Я пришлю эсэмэску на твой номер. Не утруждай себя, он у меня есть.
Ого! Это что-то новенькое, в голосе Марии звучат нотки стали. И меня это заводит.
Глава 19
Мария
Из-под опущенных ресница наблюдаю за семьей. Кутузов как всегда уставился в утреннюю газету с финансовыми сводками. Пьет зеленый чай и ест овсянку.
Зачем он годы напролет создает этот дурацкий имидж бизнесмена? Дмитрий – богатый и уважаемый человек, ему не нужно делать вид, читая газету со сводками. Он сам может сделать любой прогноз, касаемо матча или курса юаня, и всё сбудется.
Но нет же. Нужен имидж.
Перевожу взгляд на четырехлеток Алену и Алешу – нехотя копаются ложками в опостылевшей овсяной каше. Молчат. Также как я выносят муку молча.
Бедные дети.
Улыбаюсь и подкидываю им в тарелки по кусочку сыра, пока папа не видит.
– Зачем ты так делаешь? – слышу недовольный голос супруга.
– Прости? – включаю дурочку, хлопаю длинными ресничками.
– Маша! Дисциплина, – муж убирает из рук газету, и официант тут же материализуется у стола, забирает ее, и подает еще одну чашку чая.
– Дисциплина, – бормочу виновато и забираю у разочарованных детей куски сыра.
Вместо того, чтобы обидеться, мои малыши улыбаются мне в ответ успокаивающе. Мамина радость.
– Аврора! – чуть громче обычного говорит Дмитрий и в столовой появляется дневная няня малышни. – Заберите подопечных.
Дети послушно сползают с детских стульчиков, и идут на выход.
Как же хочется догнать их и расцеловать в щечки, сказать, что сегодня будет солнечный хороший день и я их очень сильно люблю.
Но я не могу. В нашем доме так не принято.
– Папочка, хорошего дня!
– Мамочка, мы тебя любим!
Лепечут двойняшки, исчезая за дверью.
– Маша! Как ты смеешь перечить мне при них! – резко выговаривает муж. – Кажется, ты забылась? Или встретилась вчера с бывшим и решила, что можешь открыть рот?
– Нет, конечно. Я просто расчувствовалась.
– Я сто раз говорил, когда женился на тебе. Что не потерплю, если дети будут себя плохо вести. Ты же знаешь, я не выношу детей.
– Дима, извини, – шепчу я, опуская глаза в пол.
– Ты здесь только потому, что… – начинает Кутузов и в этот момент звонит по телефону. Муж смотрит на экран, и я улавливаю легкую улыбку, адресованную явно не мне. – Вечером договорим, а ты пока сделай дело, если осилишь, – Дмитрий поднимается с места и бросает на меня взгляд «сверху вниз».
Едва он выходит за дверь, как я шиплю.
– Это я – дочь Угрюмого, а ты – Димочка, лишь бледное подобие тени моего отца.
– Что-то сказала? – неожиданно мощная фигура Кутузова материализуется в дверях.
– Ничего, – мотаю головой.
Спустя десять минут поднимаюсь
