Алена Смирнова - Пикник с покойником
Раздался какой-то тонко воющий звук. Я кинулась к каталке. Галя, похоже, пела песню. Действительно, она просветленно улыбалась и… пела. Потом подняла набрякшие веки и уставилась куда-то сквозь меня. Я оробела. Думала, очнется, спросит: «Где я? Почему так долго и крепко спала? Который час?» Но она была невменяемой, галлюцинировала. Причем я в ее видениях была не я, и пробудившаяся вместе с Галей говорливость предназначалась не мне. Порыв броситься к медикам я преодолела. Выйдешь из палаты, она свалится со своего ложа и доломает руки-ноги, а то и шею свернет. Поискала кнопку вызова персонала. Дохлый номер. Я попала в незавидное положение. Галину несло в дебри интимных подробностей. Зажать уши? Читать вслух стихи? Я бы осуществила это. Если бы не услышала: — Юра, Юра, твердила же тебе:
«Алекс негодяй». Ты лучше, порядочнее, чище. Почему ты меня игнорируешь?
Последнее, возможно, относилось ко мне.
— Не игнорирую. Но перед тобой не Юра, а Полина, — вразумила я Кара-Ленскую, надеясь, что мой голос приведет ее в чувство.
Какое там.
— Сядь, — приказала она. — И хоть раз отнесись серьезно к тому, что я скажу.
Я села. И сразу же начала ерзать. Алекс… Юра… Юрий Васильевич Федоров… Слуга… Гувернер… Гостиница… Лева! Все, круг замкнулся. Отныне я не помышляла о порядочности. Я сохраню все тайны госпожи Кара-Ленской и господина Федорова, я забуду их напрочь, но то, что хотя бы косвенно касается Левы Зингера, впитаю в себя и перескажу полковнику Измайлову. Прости, Галюша, Вик не в состоянии выведать твои секреты таким вот способом. Он и его ребята, конечно, могут спросить. Но вы ведь постоянно лжете. Все-таки как путано… Только я собралась сосредоточиться на архитектурной мастерской, и вдруг вновь замаячила служба доктора наук Некорнюка. Покойного, убитого, между прочим.
Я напрягла слух. А одурманенная Галина неустанно песочила Юру. В кои-то веки он под моей личиной внимал ей, затаив хрипловатое дыхание.
Повесть Галины Кара-Ленской не была ни складной, ни ладной. Наверное, непричастный к сочинительству человек не разобрался бы. Кокетничаю. Если бы не беседы с Мишелихой и Аллой, я бы тоже не врубилась в эту галиматью. Каков «обрывочек воспоминаний»?
— Знал бы ты, Юра, что я испытывала, когда Алекс велел тебе купить других овощей и фруктов, другой букет. Ты ушел будто побитая собака. Я протестовала, я доказывала Алексу, что он не прав. Тогда этот король и процедил впервые: «Не заботься о „шестерке“. И из дому он удалил тебя напрасно: ничего между нами не было. Но он сказал: „Шестерки“ гуляют, когда я общаюсь». «Шестерка!» После банкета по поводу его дня рождения он уехал и забыл меня в вестибюле, как шляпу. Не вырви ты несовершеннолетнюю девчонку из лап тех пьяных скотов, не отвези домой… Для меня ты был рыцарем, спасителем, а не «шестеркой» Алекса.
Сложно для восприятия? Ничуть. Теневики только-только выбрались из подполья, пооформляли свою деятельность как официальную, кооперативную и слегка расслабились. Шикарный великовозрастный Алекс прихватил в кабак влюбленную в него девочку. Сейчас его тогдашние крутые гости догнивают в могилах: заказуха, разборки, все то, что сопутствует дележу власти и денег. Но в те времена они были молоды и всесильны. После ресторана собрались продолжить на даче. Разумеется, задаренный подарками, превознесенный тостами до небес и обвешанный путанами, Алекс не обратил внимания на ждущую его Галю. Зато разгоряченные парни из тех, кто уезжает последними, дожрав и допив до упора, вознамерились прихватить с собой малышку. Бывший на подхвате у Алекса Юра обязан был «зачистить территорию», убедиться, что место гульбища опустело, официанты довольны и «за все заплачено». Он-то и пожалел растерявшуюся девочку, не сообразившую вовремя убраться на троллейбусе. Выволок из машины, мол, нечего вас стеснять, мужики, догоняйте остальных, доставлю приглянувшуюся вам курочку в лучшем виде. И транспортировал к маме и папе.
Есть люди, которые не входят дважды в одну реку. А есть те, которые сотни раз садятся в одну лужу. Через некоторое время Галя вновь поддалась очарованию Алекса и намылилась осматривать его новую дачу. Доехали до рынка, король послал «слугу» за букетом и снедью. Тот выполнил поручение. Алекс закапризничал и повелел повторить. Юра подчинился, Галя возмутилась и получила некоторые разъяснения по вопросу «кто в доме хозяин». Поскольку Алекс на юниц не западал, на даче он ее не тронул. Побахвалился под выпивку, видимо, настроение такое выдалось. Но Юру он отослал. И барином себя почувствовал, и «слугу» унизил, и девчонке репутацию подпортил. Юра, по-моему, так и не поверил в платонические отношения Гали и Алекса. После они уехали в город, высадили склонную к приключениям пассажирку и были таковы.
Чтобы впредь не разбираться в хитросплетениях, изложу все связно. Галина Кара-Ленская любила Юру и ненавидела Алекса. Характер: чем больше при ней король оскорблял вассала, тем роднее ей становился оскорбленный и отвратительнее казался оскорбляющий. Кроме того, Галю терзали мысли о материальном неравенстве. Юра дни напролет находился при Алексе, терпел поношения, а тот раскатывал на иномарке, жил в пятикомнатной квартире, шикарно одевался и проигрывал в карты целые состояния. Сподвижник же еле наскреб на подержанные «Жигули», ютился в коммуналке и довольствовался нищенским тряпьем. А ведь до того, как Алекс произнес «шестерка», Юра утверждал, что они — лучшие друзья, что неприхотливость — его стиль. Последней каплей стало одно откровение Юры. Галя к тому моменту уже давненько не встречала привереду Алекса, но его, попросту говоря, прихвостень к ней наведывался. Девушка полагала, что по приказу барина. Постепенно Юра повадился вести сентиментальные разговоры и сообщил, что «взял на себя все» и отсидел за благодетеля пять лет.
Другая, узнав, с какой парочкой связалась, немедленно испарилась бы. А Галя влюбилась в Юру. И тогда подоспело новое испытание — подпорченная автокатастрофой внешность его жены. Спать с Кара-Ленской Юра не мог — девчонка хозяина, Алекса, хоть она и пыталась переубедить его, что это не так; к этому еще плюсовался комплекс вины перед покалеченной женой. Любовь, короче говоря, не складывалась.
Алекс собрался в далекий вояж — по странам и континентам. Звал Юру. Даже купил ему трехкомнатную квартиру, чтобы было, где оставить семью. Пошел на то, что оплатил жертве автокатастрофы несколько пластических операций. Но, получив все это, Юра отказался сопровождать хозяина. Сказал: «Не могу из-за жены». Алекс понял. Простились по-людски.
После отъезда Алекса Юра пропал с Галиного горизонта почти на год. Но однажды ветреной мартовской ночью приволокся. От кого-то скрывался. С какой стати на него охотились и кто именно, Кара-Ленская не поняла. Однако приютила. Они стали любовниками. Даже больше — они стали друзьями. Одного Юра не желал взять в толк: почему Галя психует, когда он заговаривает об Алексе? «Слуга» на сомнительном покое с наслаждением предавался воспоминаниям о блестящих аферах их молодости. О выкинутых Алексом на чай «четвертных». О том, как милиционеры в закатную советскую эпоху наткнулись в «бардачке» пьяного короля на такое количество долларов, что не поверили в их подлинность. «Парни, это же баксы», — шумел Алекс. Они сказали: «Проезжайте, шутники. Ксероксом баловались? Учтите только, чувство юмора есть не у каждого из наших…»
Медленно, но верно Галя связывала обрывки фраз любовника в единую цепь. Жалуясь на мотовку жену, Юра говорил: «Откуда у меня „лимоны“, я не Алекс». На призыв любовницы каким-то образом легализовать свое существование отвечал: «У нас только Алекс такие способы тысячами в минуту выдает». Алекс, Алекс, Алекс… И Галина Кара-Ленская постановила: надо заменить короля собой. Ей тогда было чуть больше двадцати, простительно.
Она стала вникать в детали криминальных хроник и придумывать способы обогащения. Юра оживлялся, заговаривал о людях, которые могли бы им с Галей помочь, обещал завтра же приступить. И исчезал сначала на месяц, потом на два, на три, на полгода.
Упрямая Галя распутала и этот клубок. Те, кого упоминал Юра, были в свое время друзьями Алекса, их давным-давно перестреляли. Чем чаще оставлял ее на произвол судьбы Юра, чем опытнее и умнее становилась Галина, тем спокойнее она относилась к бредням любовника. Девушка устроилась на денежную работу, преуспевала, научилась изменять Юре без самоедства. Наверное, она вышла бы замуж в следующую длительную отлучку жившего прошлым по годам почти вдвое ее старше любовника. Но тут появился Алекс, и совершенно обалдевший от счастья Юра преобразился. Сразу прекратились его неудачи, будто и не было их. Преследователи превратились в попутчиков, враги в приятелей. О том, во что превратился Алекс в ходе вояжа, Юра рассказал Гале, когда король умер. Зато «гувернер» по мановению чьей-то дрессированной на волшебство палочки получил в распоряжение готовую фирму.
