Дарья Донцова - Белый конь на принце
Некоторое время мы достаточно живо обсуждали меню, затем повисла пауза. Я выжидательно глянула на финансиста.
– Дашенька, вы мне очень нравитесь, – сладко запел устроитель встречи, – веселая, красивая, умная.
– Вы женаты, – на всякий случай напомнила я.
Михаил Федорович смущенно улыбнулся.
– Пожалуйста, поймите меня правильно. Давайте дружить?
– С удовольствием, – согласилась я, – вот только выпить на брудершафт не получится, я приехала в «Лермонтов» на машине.
– Можно скрепить новую фазу наших отношений совместным поеданием салата, – засмеялся управляющий, наблюдая, как официант ставит на стол тарелки. – Перейдем на «ты»?
Я постаралась изобразить радость.
– Конечно, давно пора.
Михаил поправил узел галстука, воткнул вилку в гору латука и проникновенно продолжил:
– Мне нужен хороший совет, и я хочу услышать его от тебя, ведь все говорят о твоем редком уме. Я наделал много глупостей.
– Ошибки нас украшают, – приободрила я собеседника, – что случилось? Ты проиграл в казино весь валютный запас банка? Решил без согласия клиентов вложить их деньги в паевой фонд, а тот лопнул?
Михаил отложил столовые приборы.
– Конечно, нет! Речь идет не о сумасшествии, а об оплошности, но все равно я ощущаю дискомфорт и не знаю, как себя вести. Сейчас непростое время, любая копейка пригодится, отказываться от заработка было бы глупо. Поэтому я воспользовался одним выгодным предложением и теперь пребываю в растерянности. Может разразиться скандал пострашнее того, в который вляпался Саша Акмолов.
– Директор компании «Пулико»? – оживилась я и вспомнила подробности. Упомянутого Александра милиция поймала в машине с двумя проститутками в самый разгар, как бы это поделикатнее выразиться, интимного отдыха. История стала достоянием прессы, об Акмолове не написал разве что журнал «Разведение черепах», да еще ночные бабочки добавили перца. Сказали – он импотент, сколько они ни старались, ничего у него не получилось, легче мертвого возбудить. Насколько я помню, от Акмолова после этого ушла жена. Сейчас любитель горячих приключений не у дел, никто не хочет брать на работу человека с подмоченной репутацией. Что может быть хуже?
По лицу Михаила скользнула тень.
– В конце сентября ко мне обратился продюсер Константин Рыбкин со студии «Молливуд». У него в производстве стосерийный детектив по романам Смоляковой.
– Здорово! – обрадовалась я. – Милада мастерски закручивает сюжет.
– Константин очень хочет, чтобы лента была максимально правдоподобной, поэтому он предпочитает снимать не в павильоне, а на натуре, понимаешь?
– Пока не очень, но, если ты продолжишь, я непременно въеду в ситуацию, – пообещала я, вытаскивая из горы листьев крошку, отдаленно напоминающую кусочек креветки. И этот салат в «Лермонтове» называют «Гигантский омар в сопровождении зелени»? Следовало назвать его: «Обрывки латука по цене деликатесного океанского гада».
Михаил снова отложил вилку.
– Мне предложили пятьдесят тысяч долларов за аренду зала.
Я поперхнулась маслиной.
– В смысле?
– Я разрешаю киношникам снять сцену ограбления и получаю бабки, – через силу признался управляющий.
– Угарно, – от неожиданности я произнесла слово, которое никогда не употребляю.
– Константин выдвинул условие: ни сотрудники, ни охрана не должны ничего знать, – зачастил управляющий. – Рыбкин хотел заснять естественную реакцию обычных людей на ограбление, их страх, изумление. Пятьдесят тысяч в валюте за ерунду!..
– Офигенно у них получилось, – щелкнула я языком, – я не заметила камер.
– Их установили ночью, – пояснил Михаил, – спрятали в разных местах.
– Вот почему грабили расчетный зал, – кивнула я, – туда заходят только обычные посетители.
– Мы любим и уважаем каждого клиента, – заученно отреагировал управляющий.
– Конечно, – подхватила я, – но кое-кого в банке любят и уважают больше других. Ваши постоянные вкладчики могут не тратить время на возню со счетами, не забивать себе голову такой ерундой, как коммунальные расчеты. Надо только подписать специальное поручение, и необходимые суммы за свет, газ, воду и прочие услуги будут переводиться автоматически. В зал, куда ворвались преступники, заглядывают либо случайные, либо совсем бедные люди, которым нечего копить. Вот ты и решил пожертвовать ими, да и охрана там у двери никакая.
– Ужасно, что ты обо мне такого мнения, – заморгал Михаил. – В зале не должно было быть ни одного человека с улицы. Снаружи стояли сотрудники Рыбкина и останавливали всех, кто собирался войти внутрь.
– Хочешь сказать, что бабка с девочкой, «бухгалтерша» и девушка, забившаяся под стол, актеры?
– Ну конечно! – обрадовался Михаил. – Когда из зала вышел бизнесмен, хотевший оплатить садик, началась съемка.
– Малышка гениальна, – кивнула я, – она так натурально себя вела, так достоверно изобразила испуг. Кстати, зачем этот фарс продолжили в твоем офисе? Предполагаю, что следователь, опрашивавший пострадавших, тоже шут с киностудии.
– Да, – осторожно согласился Михаил, – но произошла нестыковка. Как ты попала в зал коммунальных платежей?
Я не упустила возможности тряхнуть шикарными локонами.
– Поднялась в вип-зону, но тамошняя охрана меня не впустила. Моя внешность не соответствовала фото на пропуске, лицо опухло из-за… э… аллергии на… э… капли от насморка!
– Козлы, – возмутился Михаил, – всех уволю с позором. Какое право они имели так тебя унизить?
– Не наказывай бдительных парней, – делано испугалась я, – наоборот, им следует выписать премию, они не пошли на поводу у богатой клиентки, честно несли службу.
– Дураков спасло лишь твое заступничество, – торжественно объявил управляющий, – доведу это до их сведения, они должны знать, за кого им нужно молиться, ведь потерять работу сейчас легко, а найти практически невозможно.
Я кивнула, выражая полнейшее согласие с Михаилом. Хотя мне кажется, что пресловутый кризис очень удобен для нечестных бизнесменов. На неблагоприятную экономическую обстановку удобно ссылаться при любой проблеме, можно втихаря выгнать вон всех, кого прежде не позволял сократить закон. Кризис! Зачем сейчас оставлять на службе беременную? Она должна понять, в какой трудной ситуации находится страна, и сама уволиться. Думаю, часть людей заработала на экономическом зигзаге большие миллионы. Это те, кто громче всех кричит о тяжести нашего положения и призывает к жесткому контролю над расходами.
– И куда ты направилась, когда эти уроды тебя не пустили? – спросил Михаил.
– Позвонила в вип-отдел, меня попросили подождать внизу.
– Дряни! – взвыл управляющий. – Так обращаться с лучшим вкладчиком!
– Я села в лифт, – продолжала я, – приехала на первый этаж и вошла в зал.
Михаил Федорович схватил салфетку.
– Вот! Лифт расположен в небольшом холле, клиент входит в банк, попадает в предбанник и уж потом либо садится в подъемник, либо идет в отдел расчетов. Ты вышла из лифта и поэтому оказалась среди участников съемок.
– Ну надо же, – всплеснула я руками, – а я так испугалась! Чуть не умерла!
Михаил взял меня за руку.
– Прости! Виноват! Черт меня попутал! Когда съемки закончились, я сообразил, какую травму тебе нанес.
– Пострадали и твои сотрудники, – напомнила я, – кассирша, охранники.
– Они профессионалы, их готовят к разным форс-мажорным ситуациям, они обязаны реагировать правильно, но, увы, облажались. Секьюрити без чувств упали, девчонка в кассе остолбенела, – вскипел мой собеседник, – по-хорошему их наказать бы надо! Что это пищит?
– Мне эсэмэска пришла, – объяснила я. – А Вера? Касаткину ведь убили.
Управляющий вытер губы салфеткой.
– Она жива-здорова.
– Я сама видела лужу крови! – воскликнула я.
– Это кинотрюк, – коротко пояснил Михаил Федорович, – под блузкой у Касаткиной был пакет с краской. Константину Вера понравилась, эффектная красотка, вот он и решил дать ей роль погибшей при налете жертвы!
– Ваша рыба, – объявил официант, ставя передо мной овальную тарелку.
– По мне, так нет ничего лучше доброго куска мяса, – потер руки Михаил, – телячья вырезка с грибами не сравнима ни с какими деликатесами.
Я взяла вилку. Наверное, не стоит ловить собеседника на мелких нестыковках. Скажите на милость, откуда Вера могла знать, что меня не пустят в вип-отдел и ей придется идти вниз на встречу с клиенткой? Ладно, Касаткиной по сценарию предстояло бежать в зал, она была в полной боевой готовности, «заряженная» мешком с кетчупом или что там нынче используют в качестве фальшивой крови. И тут внезапно звоню я. Почему Вера не всполошилась, не обратилась к Михаилу, не попросила отложить съемки, мол, на первый этаж некстати забрела Дарья Васильева, уведите клиентку из кадра? Нет, Касаткина преспокойно спускается вниз. Михаилу не хватило ни времени, ни фантазии, чтобы придумать более правдоподобную ложь. Или он считает меня клинической идиоткой? Хотя, думаю, верно и первое и второе предположение. Управляющий занервничал и решил: Дарье легко задурить голову, она проглотит крючок с наживкой про съемку. Тогда пусть он сейчас убедится в правоте.
