Дмитрий Черкасов TM - Братва особого назначения, или Демьян и три рекетера!
Только Эдуард Аркадьевич озаботился тем, как бы скорее Демьяну Пятаку загранпаспорт сделать, хоть бы и поддельный, как раздался телефонный звонок…
Позвонил Эдуарду Аркадьевичу Паша Евтушинский, по кличке Туша. Туша заведовал в городе кладбищами и торговлей всеми сопутствующими ритуальными аксессуарами. А позвонил Туша в самую, что ни на есть, тему. Решил по пьяне, как это он всегда любил, поделиться курьёзным полуанекдотическим случаем, какие всё время у него в его похоронном деле приключались. Дня не проходило, чтобы Туша не позвонил, да чего-нибудь такого прикольного не рассказал.
И вот, затинькал сотовый телефон Эдика, и зазвучал жизнерадостный Пашин голос: «Эд, ты только послушай, какая умора! Тут у меня французы приехали, у них один турист в гостинице „дуба врезал“… Ну, и приехали они ко мне гроб покупать — чтоб жмурика к себе в Париж самолётом отвезти… Ну, умора! Такие чудилы!! Представляешь, надо теперь, чтоб мы этого жмурика из морга в аэропорт в гробу на катафалке везли, как генерала какого…»
Эдуарда Аркадьевича как током ударило…
Он почти заорал в трубу:
— Туша, так твою растак! Сиди жди! Я сейчас приеду! Француза на катафалк пока не грузи! Есть тема, денег реально замутишь!..
* * *Провожать Демьяна во Францию пришло все трио братков: Адидас, отпущенный под подписку о невыезде, Простак и Мастак. Весь общак с настроением «ништяк»! Лица у всех крупнокалиберные.
Даже Эдуард Аркадьевич, хоть это и были его подчинённые, увидев всех четверых вместе и одновременно, почувствовал себя поначалу немного неуютно. Подумалось ему, что такие рожи легко могли бы, например, взять дворец Азиза в Афганистане без единого выстрела. И Зимний, наверняка, такие штурмовали. Перепуганные юнкера сразу ручонки свои вверх задрали бы, а женский батальон задрал бы… История, одним словом, только с такими людьми и делается.
Адидас с Простаком пришли задумчивые. Наверное, вспоминали: в Америке Франция находится или на Аляске? А Биттнер вообще всех поразил — принёс с собой толстенную книгу без порнографических картинок и тихо так сидел в уголке, только жалюзи от его дыхания дрожали.
Когда же Демьян стал после папиного инструктажа сомневаться, как он, Пятак, кроме степногорских канав, нигде не бывавший, по франсэ вообще ни в зуб ногой, сможет в эту Францию врубиться, Санёк Биттнер улыбнулся и сказал:
— Держи, брат. Вот книга реальная. Вся Франция здесь так срисована, что не заплутаешь. Кабаки все здесь, девицы французские, мусора местные. На все случаи жизни. Ешь, пей, веселись. Точная инструкция…
Биттнер протянул Демьяну толстенный том.
— Спасибо. — Пятак благодарно принял эту энциклопедию французской жизни и вслух прочитал золотые тиснёные буквы на обложке: — Александр Дюма. «Три мушкетёра»… Кино такое было!
— Что кино! — сказал на это Саня. — Книга лучше. Макс Пешка из волжской братвы рассказывал. Ему хачик один перо в бок сунул, а у него там книга про братков лежала: «Реглан для Братвы», называлась. Она его и спасла. Говорит, даже царапины не было. Макс потом говорил, что всем хорошим в жизни обязан книге. А ты — кино…
Тут подал голос и Адидас.
— Эдуард Аркадьевич, — проникновенно так сказал он, — отпусти нас вместе с Пятаком. И тебе спокойнее за него, и мы вместе не пропадём, даже среди этих лягухоедов.
— Пятак — не лягушка, — резонно заметил Папа, — съесть его не так просто. А потом, он же заместо французского жмурика летит. Где я тебе ещё троих найду?
Тут Путейкин аж подскочил.
— Папа, да мы тебе хоть целую делегацию французскую к вечеру настреляем, а троих французиков вообще без проблем нащёлкаем!
— Ты мне ещё международную напряжённость создай! — завёлся Эдуард Аркадьевич. — Ты соображаешь? Ладно ещё китайцев! Никто бы не заметил. А французов? Нельзя, Простак, быть таким отмороженным на международном уровне! Хватит. К понедельнику выучишь все страны — члены НАТО. Лично проверю! У других в городе грамотные ребята в командах. Вон у Воблы ребята негров недавно трясли, а один браток грамотно так въехал негроиду в носяру и говорит ему на чистом английском: «Фак ю!» Его Вобла сразу в бригадиры перевёл. А у меня?
Приуныли друзья. Видали они эту Францию! Только друга закадычного одного отпускать им не хотелось. Шнуропет даже в порыве чувств плюнул на свой лакированный штиблет.
Пятак между тем сидел и книгу перелистывал. Вдруг в страницу какую-то пальцем ткнул и сказал:
— Да ладно вам так за меня тревожиться. Вспомнил я кино это, и в книге этой все так же прописано. До подвесок он… как его?.. Дартаньян…
— Армянин, что ли?.. — спросил Биттнер.
— Нет, мушкетёр, француз. До подвесок он один из четвёрки добрался…
— А друганы его? — спросил Биттнер.
— А друганы его — нет. А что там с ними, в натуре, было, я потом прочитаю и вам расскажу.
— Настоящие братки соскочить не могли! Может, замочили их? — встревожился Саня.
Но с Демьяном братки согласились. Если одному, по книге, лететь написано, так одному. Книга врать не будет.
Перед самой погрузкой Эдик устроил у гроба маленький военный совет, на который не пустил даже тройку друзей Дёмы.
Осмотрев гроб со всех сторон, Папа в сопровождении Демьяна и семенившего чуть позади Эдуарда Аркадьевича огромного Евтушинского прошёл в Тушин кабинет. Там местные пацаны уже успели накрыть стол. Ничего особенного — водочка, закуска на скорую руку, но этикет обязывал. Раз Папа приехал с визитом — надо проставляться.
Кроме Папы, Туши и Демьяна в кабинете сидел присланный Марленом Полуэктовичем начальник его службы безопасности. Он больше молчал, только изредка вставлял в разговор точные замечания, преимущественно о том, как Демьяну действовать в непредвиденных ситуациях. Пятаку показалось, что этот начальник службы безопасности сам нелегалил за бугром много лет.
Эдуард Аркадьевич сел в большое директорское кресло и сказал, глядя только на Демьяна, что во французском аэропорту гроб открывать вряд ли станут, а сразу повезут в церковь — всё-таки настоящему жмурику уже пятый день пошёл, а они — французы — брезгливые…
— Так что, скорее всего, в церковь, а оттуда прямо на кладбище повезут. — Эдуард Аркадьевич залпом выпил водку и, смачно хрустнув, закусил солёным огурцом. — Тебе лучше вылезать в церкви. Там точно полиции не будет, и выход из помещения сразу увидишь, всё-таки, сутки лёжа, да с полными памперсами, да с глазами, отвыкшими от света, нелегко будет сразу сориентироваться.
Демьян сидел рядом и коротко кивал головой, наматывая на ус советы. Папа, он все правильно мыслит. Демьян гордился, что работает под началом человека, который думает на несколько шагов вперёд, — и за других тоже.
3Уложили Демьяна в гроб заместо француза, как младенца в колыбельку. Так же уютно и со всеми удобствами, снабдив его всем необходимым. Под матрасик и бутербродов подложили, и водички в пластиковой бутылке. И главное — как на маленького, памперсов надели, чтоб не терпел в долгой дороге.
— Ты, главное, не засни там, — острил Путейкин перед дорогой, — а то проснёшься уже на кладбище. Как его там называют? — Путейкин сверился с картой, на которой были отмечены все места, в которых предстояло побывать Пятаку. — Во, нашёл. Пер-ла-Шез, — по складам прочитал он. — Прикинь, из-под почти двухметрового слоя глины черта лысого ты вылезешь!
Эдуард Аркадьевич самолично выдал Пятаку две очень толстые пачки зелени — в сотенных. Путейкин положил под подушечку ствол — любимый ТТ с запасной обоймой. Саня Биттнер засунул ему под ноги заветный том про трех мушкетёров.
Лежать было почти удобно.
Мешал только грим.
Специально привезённый из драмтеатра визажист сделал Пятаку лицо как у того помершего французика, на случай, если крышку будут открывать в аэропорту… А француза того, настоящего, запихнули в холодильник больничного морга с бирочкой на ноге: «хран-цус»… Это на случай международного скандала, по просьбе Туши…
Туша тогда разревелся: мол, пожалейте! Когда дело с подменой выяснится, международный скандал будет, и тогда меня Генпрокуратура разыскивать станет.
— Не дрейфь, — приободрил его Эдуард Аркадьевич, — мы тебя не обидим. И потом, тебе чья дружба важнее? Наша или прокурорская? — и, не дожидаясь ответа от поникшего Туши, Эдуард Аркадьевич добавил назидательно: — То-то, Тушканчик!
Демьян лежал в гробу на мягком матрасе и нисколько не боялся. Наоборот, он думал про себя, что Судьба снова дала ему потрясающий шанс — достичь больших высот в том мире, который он избрал. Демьян думал о Полине. О том, как после триумфального возвращения купит ей загородный дом, где будет сад, в котором они с ней станут принимать гостей… Демьян видел это в американском кино про Крёстного отца. Там у главного героя был дом на берегу озера и, вообще, не только сад, но все озеро было его… Только с женой у того героя не все ладилось. Но он — Демьян Пятак — будет жить с Полиной душа в душу, потому что она правильная женщина… Любимая…
